Шелковые слова - Браун Сандра (читаем книги .txt) 📗
— Мне очень неловко из-за того, что там случилось.
Тогда он подошел и нежно взял ее за плечи, усилием воли удерживая взгляд на ее лице, а не на прочих прелестях, которые его так восхищали.
— Ты вела себя со мной как страстная, чувственная и щедрая женщина, каковой и являешься. Уже во второй раз. Тебе нечего стыдиться и не за что извиняться.
С трудом проглотив комок в горле, она едва слышно сказала:
— Я подумала, что моя настойчивость может вызвать у тебя отвращение.
Тут он громко расхохотался и прижал Лейни к груди.
— Едва ли, любовь моя. Едва ли, — уже серьезно прошептал он ей на ухо, на мгновение удержал ее, потом отстранил от себя:
— Ты как, здесь все закончила?
Лейни слегка задыхалась от их объятий. Было в этом что-то греховно-волнующее — стоять обнаженной, в то время как он полностью одет. От соприкосновения обнаженной кожи с различной тканью его одежды Лейни ощутила, как ее ожгли искры желания.
— Я… э-э… мне осталось втереть этот лосьон в кожу живота, я это делаю каждый вечер, — ответила она, призывая сердце замедлить бешеный ритм. — Чтобы предотвратить растяжки.
— Иди приляг на кровать. Сегодня этим займусь я.
Через несколько минут он устроился рядом с ней на мягких простынях с флаконом в руках; из одежды на нем остались только трусы. Лейни не видела необходимости надевать ночную рубашку — она ведь будет мешать Дику втирать лосьон. Лишь мягкий янтарный свет прикроватной лампы окутывал ее. Собственное бесстыдство изумляло Лейни, но не настолько, чтобы сожалеть об этом. Почему-то застенчивость казалась теперь глупостью.
— Я говорила тебе, что мне нравятся твои волосы? — спросила она, когда он плеснул себе на ладонь щедрую порцию лосьона и принялся втирать его в натянутую кожу ее живота.
— Седые волосы? Питаешь склонность к старикам?
— Ты же не старик! Когда ты начал седеть?
— Лет с двадцати пяти. И отец мой — то же самое, к пятидесяти годам стал совершенно белым. — Руки Дика в совершенстве владели искусством массажа, и Лейни ощутила, как усталость и раздражение исчезают под их умиротворяющими прикосновениями. Веки ее отяжелели, она уже почти провалилась в сон, как вдруг Дик сказал:
— Все, готово.
— А груди ты не намазал. — И тут же широко распахнула глаза, осознав, что именно пробормотала в полусне. Дик с любопытством смотрел на нее. — Ничего, — поспешно сказала Лейни, — одну ночь можно и пропустить. — И попыталась натянуть на себя одеяло.
Дик поймал ее руки.
— Ты втираешь этот лосьон и в груди? Она облизнула губы, не ведая, в какое волнение она вгоняет несчастного Дика этим безотчетным движением.
— Ну да, на груди тоже могут остаться растяжки.
— Этого мы не допустим, — вкрадчиво заметил он и, плеснув очередную порцию лосьона на ладони, с чувством потер их. После чего одновременно опустил ладони на ее груди — Лейни закрыла глаза и затаила дыхание, столь блаженное ощущение затопило ее при этом его прикосновении.
Руки его, теплые и скользкие от лосьона, принялись растирать ее груди, приподнимая и легонько сдавливая их плавными движениями; лосьон проникал в кожу, делая ее нежной и гладкой. Сильные тонкие пальцы Дика оставляли едва заметные следы на бархатистой, обильно увлажненной коже.
— Жаль, что ты раньше не приобщила меня к этому занятию, — хрипло произнес он. Темные соски чутко откликнулись на заигрывания его пальцев. Позабыв о своей исходной задаче, Дик нежно ущипнул их — и они тотчас ответили на, его дразнящие прикосновения. Когда Лейни невнятно выдохнула его имя, он прикоснулся к этим трепещущим бутончикам жадными губами.
Сомкнув губы вокруг одного из сосков, Дик принялся водить по нему языком, пока Лейни громко не застонала. Она обняла его, и ладони ее словно заново узнавали тугие мышцы его спины, гибкий желоб позвоночника, талию и упругую стройность ягодиц.
— О Боже, Лейни, я безумно хочу тебя, — прошептал он, водя губами по ее груди. — Ты помнишь, как это, милая? Помнишь, что чувствовала, когда я был внутри тебя?
— Да-да, — выдохнула Лейни. Она слишком хорошо все помнила — и ее тело тоже. Все ее существо жаждало вновь ощутить его внутри.
Рука его плавно скользнула вдоль ее бедра, по-прежнему стройного, несмотря на беременность, и проникла к шелковистому треугольнику. Нежно проведя по нему пальцами, Дик бережно коснулся лона.
— Я целовал тебя здесь. Помнишь? И здесь.
— Да… помню. — Она прерывисто вздохнула и повернулась к Дику, прижимаясь бедрами к его вопиющему мужскому естеству.
С безрассудством, граничащим с безумием, он" поцеловал ее в губы. То был безоглядный, ненасытный поцелуй; они жадно, словно изголодавшись, набросились друг на друга. Лейни чуть ли не наяву ощущала, как кровь закипает в его жилах.
А потом он вдруг отпрянул от нее и лег на спину. Скрежеща зубами и бранясь, сбросил с себя белье. Грудь его вздымалась и опадала, как кузнечные мехи; каждый мускул тела напрягся, подчиняясь контролю.
Когда его дыхание более-менее выровнялось, Дик повернул к Лейни лицо. С непередаваемой нежностью во взгляде провел указательным пальцем по ее губам, разгладил тревожную складку.
— Нельзя нам, Лейни. — Она взирала на него с немой обидой. — Ты же знаешь, как я этого хочу.
Она по-прежнему молчала.
Взяв ее за руку, Дик приложил ее к своим пылающим чреслам.
— Я хочу тебя. Но хочу, чтобы в следующий раз, когда мы займемся любовью, это было бы естественно и прекрасно. Чтобы мне не приходилось сдерживаться, постоянно держать себя в узде, опасаясь сделать больно тебе или повредить ребенку. Я хочу для нас обоих большего, нежели просто оргазм. Хочу слияния тел и душ. Мечтаю вновь пережить то чувство единения, которое мы оба испытали в ту ночь в Нью-Йорке. Только что чужие люди, мы вдруг стали такими родными… — Он дотронулся до ее щеки. — Ты понимаешь?
— Да, — кивнула Лейни. Она понимала. Глаза ее заблестели от слез.
Дик коснулся губами ее ладони, а затем губ. После чего укрыл их обоих одеялом и выключил свет. Вскоре Лейни почувствовала на своем плече тихое мерное дыхание спящего Дика. А она еще долго не могла уснуть — все ее существо было переполнено доселе неведомым ощущением. Ничего общего с беременностью это не имело. Это вообще было не физическое ощущение, а скорее чувственное. Нечто сродни радости и любви поднималось в ней, словно дремавший до поры до времени вулкан, готовый вот-вот извергнуться. Лейни наслаждалась этим чувством. Оно пугало ее, ибо делало уязвимой, но в то же время было слишком восхитительным, чтобы от него отказаться.
— Процесс развивается несколько быстрее, чем я предполагал, — сообщил им доктор Тейлор на следующий день, когда Дик, забрав ее из школы, привез на прием. Теперь он сопровождал Лейни повсюду и даже отвозил ее на работу и с работы, потому что не хотел отпускать одну за рулем. — Возможно, роды начнутся раньше времени.
Дик стиснул ее ладонь, и Лейни робко ему улыбнулась.
— Но ведь вроде бы все в порядке, или нет? — спросила она у доктора.
— Да-да, — горячо заверил тот. — Лишнего веса вы набрали совсем немного, однако плод очень крупный.
— Лейни ведь ничего не угрожает, нет? — прямо спросил Дик, буравя доктора взглядом, заставлявшим свидетелей в суде трепетать от страха.
— Нет, но я бы хотел, чтобы отныне она была предельно осторожна. Как можно больше отдыхайте, приподняв ноги, когда приходите домой из школы. Не переутомляйтесь. — Доктор взглянул на Дика и откашлялся. — Вероятно, вам следует воздержаться от… э-э… ну вы понимаете.
Оба, Дик и Лейни, покраснели, вспомнив события предыдущей ночи.
— Да-да, конечно, — торжественно пообещал Дик с видом раскаявшегося мальчишки в воскресной школе.
— Увидимся на следующей неделе, — сказал доктор, прощаясь с ними.
Если он считал, что его предупреждения облегчат Лейни жизнь, то глубоко ошибался. Его предостережения сделали ее жизнь просто невыносимой. Дик суетился вокруг нее словно курочка-наседка. Хорошо еще, позволял ей самостоятельно чистить зубы. Он доводил ее до отчаяния, требуя осторожно вести себя в школе, и даже взял за правило во время большой перемены подъезжать на машине и со стоянки, через улицу, наблюдать за ней, пока она гуляла с детьми. Мольбы Лейни прекратить все это Дик попросту игнорировал.
