Все люди – хорошие - Волчок Ирина (полная версия книги .TXT) 📗
– Вы вспотели, у вас футболка мокрая, вы простудитесь, – сказала Наташка.
– Вы, Наталья Аркадьевна, видимо, по молодости лет не знаете прописной истины: кто работает – тому не холодно.
– Почему это по молодости? – обиделась Наташка, давно считающая себя взрослой, а с недавних пор еще и солидной женщиной. – Мне двадцать три. Через две недели…
– Ровно? – задал он странный вопрос.
– Что – ровно? – не поняла она.
– Ровно через две недели?
Наташка на секунду задумалась, подсчитывая, и кивнула головой. Он сказал: «Отлично», – и взялся за лом. Через полтора часа они усталые, но чрезвычайно довольные, ввалились в кухню. Все еще спали, но вставать было явно пора. Хотя бы Андрюшке, в школу. Наташка задумалась: разбудить ребенка она, конечно, разбудит, и завтраком накормит, и в школу соберет. Но кто его в город повезет, если Владимир Иванович с Людмилой еще спят? Не ломиться же ей в хозяйскую спальню?
Впрочем, для начала надо пойти переодеться, мокрая она после этих снегоуборочных работ как мышь. Вернулись на кухню они с Николаем Георгиевичем одновременно. Он тоже привел себя в порядок и оказался по-вчерашнему безупречен. Все-таки интересно – сколько лет ему может быть? Как он ломом-то… Она подавала на стол и рассматривала его исподтишка – вчера так и не решилась. Морщинки в уголках глаз, выраженная продольная морщина на лбу. Явно не мальчик уже. Но виденные час назад мощные жилистые руки, мускулистая спина… Противоречие. Как будто голова одного человека, которому точно за сорок, а тело другого, молодого и сильного, очень сильного и выносливого.
– Чем же это, Наталья Аркадьевна, вы меня потчевать собрались? Я, кроме кофе, по утрам ничего не употребляю…
– Кофе тоже будет, – сказала Наташка. – Только сначала надо супа горячего съесть, чтобы голова после… ну, не болела.
Он секунду рассматривал ее, не понимая, а потом захохотал:
– Так вы меня по-кавказски от похмелья лечить хотите! Нет, я не столько вчера выпил, чтобы болеть. И знаете, физический труд на свежем воздухе куда лучше способствует. Так что бог с ним, с супом, давайте я вас кофе делать научу. Вы наверняка так не умеете, это наши северные тонкости.
Он все знал на этой кухне и не нуждался в ее помощи, она просто наблюдала, слушала комментарии и запоминала. Кофе и вправду получился необыкновенно крепкий и ароматный.
Наташка решила просить совета, Николай Георгиевич как-никак родственник: что с Андрюшкой делать? Он раньше школу по неуважительной причине пропускал? Или Людмилу с Владимиром Ивановичем будить? И если будить, то как? Не в спальню же к ним прямо так переться… Он задумался. В спальню и правда как-то неловко… А потом решил: зачем их будить вообще? В школу она парня собрать сможет? Ну и замечательно, пусть начинает. А отвезет он Андрюшку сам.
Глава 11
Владимир поставил будильник на шесть утра. Рань несусветная, а что делать? Восьмое марта. Коробочки он разложил с вечера, чтобы не перепутать – что жене, что матери, что теще, что сестре. Подарок для Наташки был не в бархатной коробочке, а в плотном нарядном пакете с какими-то букетами по бокам. Интересно, что сказали бы его родственницы, если бы узнали, что сумочка дороже любого из колечек, предназначенных для них, раза в полтора? Одна Людка, наверное, нормально среагировала бы, остальные наверняка разобиделись бы, особенно Аленка.
Два букета ночевали в гараже. Цветочная барышня, строя ему глазки, сказала, что если температура не минусовая, ничего с растениями не случится. Для жены он купил красные розы. Он всегда дарил ей красные розы. Считал – классика. А вот с букетом для Наташки ему пришлось крепко задуматься. В конце концов, он остановил свой выбор на крупных белых тюльпанах и купил аж полтора десятка. Выглядел букет – просто прелесть. И вроде скромно. Не розы же, в самом деле.
Он поставил Людкин букет в спальню, сбегал на крыльцо покурить. Волновался: вот сейчас он увидит Наташку спящей. Эх, поиграть бы в принца, разбудить поцелуем…
А почему бы и нет? Белые тюльпаны вполне достойный повод. Он отшвырнул недокуренную сигарету и решил рискнуть. Скажет, что у них в семье так принято. Один маленький поцелуй. Ничего криминального. А как здорово было бы, если в ответ она обвила бы его шею теплыми со сна, сильными руками и что-нибудь сказала ему этим своим невозможным голосом. Например: поцелуй меня еще. Или: не бойся, никто ничего не узнает. А еще лучше: я так этого ждала…
Владимир крался по темному дому и думал, что он сошел с ума. Это его дом, чего он, как вор, от каждого звука шарахается? Белые тюльпаны слабо пахли в его руках. Он открыл дверь – как хорошо, что она не запирается на ночь, значит, ничего не боится. Наташка спала на спине, откинув одеяло до пояса. К сожалению, спала она в футболке. У него закружилась голова. Хорошо, что она в этой дурацкой футболке, а то у него совсем бы крыша съехала. Владимир бесшумно подошел к кровати и стал наклоняться. Для того самого досконально продуманного поцелуя…
Слава богу, хоть глаза не закрыл как дурак. А ведь собирался…
– Доброе утро, Владимир Иванович. Что-то случилось?
Голос у нее был совсем не сонный, но встревоженный.
– Ничего не случилось… – Он был готов просто завыть от разочарования. – Пришел тебя с праздником поздравить. Вот.
Он протянул ей цветы, которые ему сразу разонравились и стали невыносимо мешать.
– А я от запаха тюльпанов проснулась, – сказала Наташка. – Думала, приснилось. А вы мне цветы подарили. Мне раньше никто цветов не дарил. Спасибо, Владимир Иванович…
И вдруг тихо заплакала. Увидеть почти в полной темноте он этого не мог, но догадался потому, как у нее изменилось дыхание.
– Наташа, можно я тебя поцелую? Чуть-чуть. В честь праздника… – тихо спросил он.
Наташка ничего не ответила, но ему показалось, что она кивнула. Владимир медленно наклонился к ней и очень коротко и аккуратно коснулся губами щеки. Щека была мокрая. Он положил тюльпаны на одеяло и молча быстро вышел. Никто никогда не дарил ей цветов. Застрелиться можно. И он, как дурак, в ее спальню со своим веником. Отдал бы в кухне, за завтраком. Тогда бы она, наверное, не заплакала. Идиот. Поцелуев ему захотелось. Вот и получил что хотел. С таким же успехом мог стенку поцеловать. Ответная реакция такая же примерно…
Тюльпаны пахли одновременно и сладостью, и свежестью. И еще немного скошенной травой. Ей и правда не дарили цветов. Сто лет назад Алеше, наверное, просто в голову не пришло. Какие могут быть цветы, если самое лучшее, что есть на свете, – это держать ее за руку? Да и цветочного магазина в Малой Ивани отродясь не было, а то, что в изобилии росло по всей деревне и вокруг нее, цветами почему-то не считалось. А Маратик считал, что баб баловать нельзя, что бабы от этого наглеют. Какие цветы? Не дала повод наорать, и ладно…
А какой сегодня праздник? Не важно, хозяин уже встал, надо скорее умываться и бежать завтрак готовить. Почему ее никто не предупредил, что сегодня какой-то праздник? Что на стол подавать? Ничего такого праздничного дома точно нет… Тюльпаны она решила поставить в воду в своей комнате. Это ведь ей их подарили…
Как она ни торопилась, но и на кухне сегодня Наташка оказалась не первой, там вовсю хозяйничала Людмила.
– Проснулась? С Восьмым марта тебя, дай скорей поцелую, а то блины сгорят. Смотри, красота какая…
Людмила стала что-то застегивать у Наташки на шее. Наташка не видела, что именно, слезы опять застилали глаза. С Восьмым марта ее тоже никто никогда не поздравлял. Только на работе, в супермаркете. Директриса в этот день выстраивала весь трудовой коллектив полукругом и говорила какие-то слова. Ни теплыми, ни умными, ни искренними эти слова не казались, и Наташка их никогда не слушала, прикидывала, сколько раз за этот урожайный для магазина день ей придется вымыть полы. В два раза больше, чем обычно, или в три.
И вот теперь хозяева ее поздравляют. Владимир Иванович с тюльпанами, Людмила…
