Тень моей любви - Смит Дебора (книги без сокращений .TXT) 📗
Из нее вылезла Сэлли, одетая в неопрятный белый пиджак, тугие джинсы и старые белые сапоги. Кудрявые желтые волосы завязаны на макушке в пучок, ресницы намазаны тушью. Она заметила нас и смерила Рони взглядом с ног до головы. Наверно, она раньше не видела его прилично одетым.
Рони хотел повернуть меня лицом к торговым палаткам, но я, вонзив каблуки в землю, устояла.
– Я хочу поговорить с ней.
– Нет.
– Мне не нравится, как она пялится на тебя. Пусть не лезет к нам.
– Она лает, но не кусается. Ее можно только пожалеть.
Это заставило меня замолчать.
– Ты хорошая нянька, Рони, – проходя мимо, усмехнулась Сэлли. – Мы без тебя скучаем.
Нянька! Мне немедленно захотелось вцепиться в ее крашеные волосы или выцарапать ее наглые глаза. А лучше все вместе. Рони положил мне руку на плечо.
– Мне надоело таскать отца домой, когда вы с Дейзи его выпихиваете.
Сэлли остановилась перед ним. Ее улыбка увяла.
– Ты к нам больше не придешь? – спросила она голосом маленькой девочки.
– Я не могу изменить то, что у вас там происходит. Но и принимать в этом участие не хочу.
– Ты не похож на своего отца, – слова сопровождались многозначительной улыбкой. – Он-то без нас не обойдется. Его все время тянет расстегнуть “молнию” на брюках.
Рони развернул меня в противоположную сторону и слегка подтолкнул. Лицо его было красным.
– Иди, Клер. Я сейчас.
Я непримиримо уставилась на него.
– Не пойду!
– Клер!
– Нет.
Видно было, что Сэлли не терпится высказаться.
Она пододвинулась к Рони.
– Твой отец кобель, но большинство мужчин поблизости – не лучше. Когда-нибудь я перееду отсюда. Коплю деньги, которые ты даешь мне.
Деньги? Рони дает ей деньги?
– Я не такая, как ты, Рони, – продолжала она грустно. – Я не морочу себе голову несбыточными мечтами. – Она подошла еще ближе и погладила лацкан его пиджака.
Рони покачал головой.
– Есть люди, которые тебе дают в жизни шанс. Но ты сам тоже должен идти им навстречу.
– Что?! – Она показала на меня, как на бессловесную тварь. – Это она и ее семейство? Они тебе врут. Им на тебя наплевать. Не думай, что они какие-то особенные. Ее дядя Пит готов трахать все, что движется. И не он один.
Я завизжала и бросилась на нее с кулаками. Рони молча схватил меня в охапку и понес. Я отчаянно брыкалась. Сэлли хохотала.
– Не ревнуй, принцесса. – Рони убежал, прежде чем я успела что-то сделать.
– Присматривай за ним получше, слышишь? – неслось нам вслед.
– Пусти, – кричала я.
Рони внес меня на рынок и пихнул в угол за прилавком.
– Остынь!
– О чем это она талдычила? – наступала я на него. – Ты, ты даешь ей деньги?
– Да, даю.
– Но почему?
– Потому что ей нужна помощь.
– С какой стати?
– Я не могу равнодушно смотреть, когда кого-то бьют по зубам, Клер.
Я сделала несколько глубоких вздохов.
– Я стараюсь чувствовать к ней жалость, – сказала я ему. – Правда. Но прежде всего мне хочется ее хорошенько оттрепать.
Рони наклонился ко мне.
– Ей уже всего досталось в этой жизни. Мне было куда легче. Дошло до тебя? Когда ей было немножко больше, чем тебе, она уже боялась мужчин. Боялась. Поэтому она так себя и ведет.
Я посмотрела на него с ужасом.
– Ей нужно было просить помощи.
– Это у кого же? У шерифа, который отправил бы ее в приют и умыл бы руки? Я бы не принял помощь, если бы не ты. А она… у нее нет никого вроде тебя.
Я рассказала маме о Сэлли. Ну, о том, что она собирается когда-нибудь покинуть наши места. Я думала, что мама обрадуется, но ошиблась.
– Ее ребенок нам не чужой. – Я слышала, как она кричала это папе. Мы с Рони прятались на лестнице черного хода. – Бедный маленький Мэттью. Мы о нем даже не вспоминаем. Что за жизнь ждет его, если Сэлли сбежит с ним из города?
– А теперь послушай, что будет, если ты попробуешь отобрать у нее ребенка, – спокойно сказал папа. – Нас вызовут в суд, и ни один судья не станет на нашу сторону. Она мать и имеет на ребенка все права.
– О, Холт, да она просто кошка гулящая. Как только рядом заорет новый кот, она тут же забудет о сыне.
– Дорогая, даже если бы нам удалось усыновить Мэттью, твой брат никогда не признает отцовства. Что ты можешь? Заставить Пита сделать анализ крови?
– А почему нет? Ральф сказал мне, что может получить судебный ордер…
– Ты хочешь столкнуть моего брата со своим? Господи, дорогая! Это же будет неиссякаемый скандал! А твоя мать? Она стара, и Пит уже доставил ей достаточно огорчений. Если ты и дальше будешь настаивать на своем, ей этого не перенести.
Потом мама плакала, а папа пытался успокоить ее. Я взглянула на Рони, его взгляд застыл, он хмурился. Я не сумела в этот вечер заставить его сказать, что он думает.
Много позже я поняла, что нет ничего хуже, чем знать, что добрые намерения имеют пределы.
Глава 11
Беда была в том, что он до сих пор не знал, где его место. Его слишком часто выдергивали из почвы прямо с корнями. По понятиям моей семьи было очень важно – понимать свое место в мире. Я не имею в виду недостойные пересуды, что тот или иной человек должен знать свое место. Я имею в виду причастность, принадлежность. К семье. К земле. Место в чьем-то сердце.
Гора Даншинног возвышалась над нашей долиной, как король среди прочих вершин. Семья Мэлони владела ею со времен первых поселенцев. Согласитесь, выбор Шона и Бриджет Мэлони был удивителен. Зачем нашим предкам понадобилась своя собственная гора?
Ведь гора – в отличие от долины – не была пригодна для земледелия. Ею можно было лишь любоваться. Мне кажется, что дело тут в характере: они были романтиками, кем бы они там ни притворялись на своих портретах.
Вершина горы была широкой и почти плоской. Мы шли вдоль рядов спускающихся террасами сосен, по пологому западному склону, где давно умершие Мэлони устроили в свое время выгоны для скота. Я сумела даже найти фундамент их дома и амбара, но только потому, что знала, где искать.
Остальная часть горы была покрыта густым лесом. Каждую весну мы могли любоваться сначала белым дымом расцветающего кизила, затем розоватыми кистями лавра. Осенью все сверкало пурпуром и золотом.
В начале зимы, когда дедушка, Рони и я отправились туда, гора была спартански серого цвета. Можно было мельком увидеть небольшие стада оленей. Здесь водились еноты, клекотали вдалеке дикие индюшки. В небе висели ястребы, один раз мы видели орла.
Когда я была девочкой, в лесах еще оставалась пара-другая медведей, но мы никогда их не видели.
– Расскажи Рони, почему Шон и Бриджет так назвали гору, – попросила я дедушку во время долгого тягучего подъема.
Дедушка усмехнулся.
– Из-за сидх.
– Это ирландские феи, – пояснила я Рони, который выгнул бровь, но не засмеялся.
– Феи помогали лисам незаметно проскальзывать ночью в долину и воровать у Мэлони кур, – продолжал дедушка глуховатым “сказочным” голосом. – У лис это хорошо получалось, потому что феи надевали им на когти волшебные перчатки, и люди не слышали, когда они залезали в курятники.
Дедушка поднял руку и повертел узловатыми пальцами.
– Каждую ночь феи обрывали венчики цветов и надевали их на лисьи лапки, а когда лисы возвращались утром в горы, феи вновь возвращали цветы на их стебли, поэтому их волшебство никто не мог обнаружить.
– Лисьи перчаточки, – сгорая от нетерпения, влезла я. – Знаешь, так называют цветы наперстянки. А в чашечке цветка можно увидеть отпечатки пальчиков фей. Маленькие такие веснушечки. Только по ним и видно, что без феи тут не обошлось.
– Клер, – недовольно заворчал дедушка, – а ну-ка помолчи и дай мне рассказать как следует. Вот станешь старушкой, тогда и будешь рассказывать эту легенду. А сейчас моя очередь.
– О, извини.
– Шон и Бриджет были выходцами из древней страны, и они понимали, что самым разумным для того, чтобы почтить и фей, и лис, было бы объединить их в названии горы, – закончил дедушка, по-королевски кивнув. – И они назвали гору – Даншиннах-сидх, что на древнеирландском означает “крепость фей и лис”.
