Голос сердца - Стил Даниэла (лучшие книги без регистрации txt) 📗
Приехав домой, в свою пустую квартиру, Адриана сложила продукты в холодильник и пошла наверх. В спальне на полу по-прежнему стояли коробки с ее вещами так, как их там оставил Стивен. Адриана долго лежала на кровати, не спала, все думала о нем, пыталась представить, как он будет проводить уик-энд. Она испытывала огромное желание позвонить ему, упросить вернуться, сказать, что согласна на все… все, кроме аборта. Об этом уже не могло быть и речи. Нужно было думать, как организовать жизнь без мужа. Адриана не переставала удивляться силе своего чувства одиночества и брошенности. Будучи всего два с половиной года замужем, она не могла вспомнить, чем себя занимала до брака, словно никогда раньше не жила одна, словно до Стивена жизни не существовало вообще.
В четвертом часу она наконец уснула, а когда проснулась, было почти одиннадцать утра. Сон стал теперь ее любимым занятием. Она могла бы спать целыми днями, если бы имела такую возможность. Врач говорил, что причина сонливости — ребенок. Ребенок… Мечты о нем казались нереальными. Маленькое существо, которое стоило ей брака. И все равно она его желала и считала, что приняла правильное решение.
Адриана встала, приняла душ, сделала себе на завтрак яичницу, потом решила заняться стиркой и уборкой. Оглядывая пустую гостиную, она рассмеялась. Следить за домом стало очень легко. Нечего было приводить в порядок, не с чего стирать пыль, не нужно стало расстраиваться по поводу пятен на диване, а также поливать цветы, их Стивен тоже увез. Оставалось только стелить постель и пылесосить. В полтретьего она пошла позагорать у бассейна и увидела Билла, который был занят подготовкой к пикнику. Он совещался с двумя мужчинами из их комплекса, а две женщины устанавливали на длинном столе большую вазу с цветами. Судя по всему, мероприятие предстояло нешуточное, и Адриана почти сожалела, что не примет в нем участия. Ей нечего было делать и некуда идти. Зелда с другом отправилась в Мексику, Адриане же оставалось разве что пойти в кино.
Она помахала Биллу рукой, устроилась на одном из топчанов и стала загорать: сначала на спине, а потом перевернулась на живот. Через некоторое время подошел Билл, усталый, но счастливый.
— В следующем году напомните мне, чтобы я этого не делал, — сказал он ей доверительно, словно старой знакомой. Впрочем, они действительно стали хорошими знакомыми, хотя бы потому, что регулярно натыкались друг на друга в одних и тех же местах: жили и работали рядам и даже продукты покупали в одном и том же ночном супермаркете. — Я прошу кого-нибудь об этом каждый год.
И, понизив голос, как бы по секрету добавил:
— От этих людей можно спятить.
Адриана, взглянув на Билла, улыбнулась. Он был забавен и при этом совершенно естествен. Видно было, что он очень переживает и заботы эти ему в охотку.
— Ручаюсь, что вам это нравится.
— Да, конечно. Шерман, наверное, тоже с радостью вел солдат на Атланту. Но ими было немного легче командовать, чем жильцами нашего комплекса.
Билл наклонился поближе к Адриане, чтобы никто его не услышал:
— Эти ребята говорят, что, может, лучше бы я купил омара. Дескать, бифштексы, гамбургеры и хот-доги я готовил три последних года, и хочется чего-нибудь новенького. Дамы считают, что надо сделать сервировку. Господи, вы, когда были ребенком, видели хоть раз пикник с сервировкой? То есть кто вообще слышал о сервировке к хот-догам на Четвертого Июля? — спросил Билл с оскорбленным видом. Адриана рассмеялась, идея и ей показалась странной. — А когда подросли, вы ездили на пикники на Четвертого Июля?
Адриана кивнула:
— Мы ездили в Кейп-Код. А когда я стала старше — в Мартаз Винъярд. Мне там очень нравилось. Здесь даже ничего подобного нет… Удивительное ощущение лета, солнца, пляжей; дети, с которыми играешь каждое лето и ждешь встречи… Было здорово.
— Да. — Билл улыбнулся, вспомнив свое детство, — Мы обычно ездили на Кони-Айленд. Катались на «американских горках» и смотрели фейерверк. Мой отец всегда вечером разжигал на берегу костер. Когда я подрос, родители купили дом на Лонг-Айленде, и мама организовывала настоящий пикник во дворе. Но мне всегда казалось, что на Кони-Айленде было лучше.
У Билла остались замечательные воспоминания о детстве и интересных делах, которые придумывали родители. Он, единственный ребенок, безумно их любил.
— А сейчас они по-прежнему устраивают пикники?
— Нет.
Он покачал головой, думая о них, но не испытывал при этом скорби, его воспоминания теперь были окрашены в светлые тона. Шок от потери родителей давно прошел. Билл посмотрел на Адриану, ему нравилось выражение ее глаз, нравилась россыпь темных волос на плечах.
— Они умерли. Давным-давно…
Шестнадцать лет назад. Ему было двадцать два, когда умер отец, и двадцать три, когда, годом позже, не стало матери.
— Мне кажется, весь этот спектакль Четвертого Июля я разыгрываю ради них. Вероятно, таким образом я их поминаю.
Он тепло улыбнулся Адриане:
— Похоже, что большинство здешних жителей — народ приезжий. У них есть дети, собаки, подруги, друзья, но их тети, дяди, родители, бабушки, дедушки, сестры и братья живут где-то в других местах. Серьезно, вы когда-нибудь встречали человека, который бы родился и вырос в Лос-Анджелесе?
Адриана рассмеялась. Он был очень реально мыслящим, глубоким, основательным и в то же время веселым человеком.
— Вот вы откуда родом?
Она хотела было сказать: «Из Лос-Анджелеса», но не сказала.
— Я из Коннектикута, из Нью-Лондона.
— А я из Нью-Йорка. Но вряд ли туда когда-нибудь вернусь. А вы иногда бываете в Коннектикуте?
— Нет, что поделаешь? — усмехнулась Адриана. — Мне перестало там нравиться, когда они прекратили ездить в Мартаз Винъярд, я тогда поступила в колледж. Но моя сестра там по-прежнему живет.
«Сестра со своими детьми и своим жутко занудным мужем», — хотела добавить Адриана. С ними со всеми было настолько тяжело общаться, что, выйдя замуж, она практически и не пыталась это делать. Адриана знала, что, рано или поздно, все равно придется им сообщить о ребенке, но хотела подождать возвращения в дом Стивена, после того как он одумается. Слишком сложно было бы давать объяснения и по поводу беременности, и по поводу ухода мужа.
— Очень жаль, что вы сегодня не можете прийти, — сказал Билл грустно. Адриана кивнула, смущенная своей ложью, но для нее легче было бы остаться у себя. Она погрузилась в бассейн и стала плавать, а Билл вернулся к приготовлению ужина — бифштексы надо было еще промариновать.
Около пяти часов Адриана вернулась домой, легла на кровать и пыталась читать, но не могла сосредоточиться. В последнее время это ей плохо удавалось — слишком много проблем теснилось в голове. В своей спальне она слышала отзвуки подготовки к празднику. В шесть часов стали прибывать участники: раздавались музыка и смех — судя по голосам, собралось человек пятьдесят. Потом Адриана вышла на крышу, куда, кроме шума, долетал еще и запах еды. Она не видела участников, как и они ее, но, похоже, атмосфера была очень праздничная. Звенели стаканы, кто-то включал записи старых битловских альбомов и музыки 60-х годов. Адриана чувствовала, что там весело, и жалела, что не пошла. Но ей было бы неловко объяснять отсутствие Стивена, хотя она и сказала, что он в командировке в Чикаго. Вообще она стеснялась развлекаться одна. Адриана этого еще не делала и не была готова начать. И все же запах еды возбуждал в ней волчий аппетит, В конце концов она опять спустилась вниз и заглянула в холодильник, но ничто там не могло соперничать с ароматами пикника, да и готовить что-то серьезное было лень. Адриане вдруг ужасно захотелось гамбургера. Время подошло уже к половине восьмого, а она ничего не ела с самого завтрака и умирала от голода. Она подумала, нельзя ли будет подкрасться к компании, схватить что-нибудь поесть и снова исчезнуть. Биллу Тигпену потом всегда можно вернуть свою долю за участие в ужине. Беды тут не будет. Это не развлечение, это просто еда. Все равно что забежать в закусочную. Можно даже взять гамбургер и принести его домой, без необходимости околачиваться на вечеринке.
