Саша, Саня, Шура (СИ) - Волкова Дарья (читаем книги онлайн бесплатно .txt, .fb2) 📗
Саня уткнулась лицом в ледяные мокрые ладони. Вот не зря она так упорно бегала от отношений. Словно боялась. Будто знала.
Знала интуитивно, что любить – это больно.
Она еще постояла в тени хмурого леса, пока окончательно не замерзла.
А потом пошла в машину. Вытерла мокрые руки, лицо. Сняла ботинки и вытряхнула остатки снега из них.
Нечего себя жалеть, нечего. Ты сама все начала. Ты сама его выбрала. Ты сама ему себя предложила. Тебя предупреждали, а ты не послушала. А теперь - нечего ныть и распускать сопли. Как начала – так и закачивай.
И точка.
***
Он зачем-то выскочил на улицу – словно собрался бежать следом за машиной. На крыльце стоял Браун, курил и задумчиво смотрел туда, где скрылся, поднимая снежную пыль, синий кроссовер. Обернулся на стук двери, смерил Сашу неприязненным взглядом.
- Очень хочется дать тебе в морду, - процедил Браун сквозь зубы. – Несмотря на все несоответствие весоростовых показателей.
Саша промолчал. Он тоже смотрел туда, где исчез в клубах снежной пыли синий кроссовер. Ему очень хотелось закрыть глаза, зажмуриться, крепко-крепко. А когда откроет – машина еще здесь. Пусть даже готовая тронуться. Он успеет. Добежать. Перехватить. Обнять. Что-то сказать. Попросить прощения. Что-то сделать. Поцеловать и не отпускать. И пусть кусается.
Но когда он открыл глаза, ничего не изменилось. Синего кроссовера уже не было. И чувство необратимости нахлынуло огромной волной. Так было, когда Ира сказала, что хочет развод. Твой привычный мир рушится. Тогда ему тоже хотелось не только глаза закрыть, но и уши заткнуть. Не слышать, не слышать этих слов! Сейчас… сейчас он тоже не хотел, не мог принять случившееся. Но если тогда он долго задавал себе вопросы «За что?» и «Почему?», то теперь… Теперь с ответами на эти вопросы был полный порядок. А он сам – полный мудак.
- Хочешь – дай, - равнодушно пожал плечами.
Браун смерил его внимательным и злым взглядом. Выбросил окурок в урну, стоящую слева от входа.
- Пошли, - бросил коротко. А внутри помещения он махнул рукой в сторону своего кабинета. – Жди меня там.
Вернулся Браун с бутылкой «Егермейстера» и двумя шотами.
- В полдевятого утра начинать… - покачал головой Саша.
- Ой, можно подумать, ты так не делал после развода, - фыркнул Браун, отвинчивая крышку.
- Нет. В такую рань даже я не пил, - спокойно отозвался Саша. – Тебе же за руль сегодня.
- А я символически, - отмахнулся Генка и, действительно, в одну рюмку налил на палец, а другую доверху и протянул вторую Саше. Тот, не мешкая, замахнул. Поморщился.
- Господи, какая дрянь сладкая. Уволь.
- Не сладкая, а пряная, - Браун пригубил свою и без того микроскопическую порцию. – Ну, чего ты тут вчера за цирк устроил?
Саша помолчал, крутя в руках пустой шот.
- Я сейчас тебе вопросы задам, Ген. Несколько. Ты можешь орать, можешь в морду дать. Сдачи не будет. Но только сначала ответь, пожалуйста. Честно ответь.
Просканировав его внимательным взглядом, Генри кивнул.
- Валяй.
Легко сказать – валяй. Александр уже и так столько всего вчера… навалял. А только что он пережил крушение. Потерю. Саша только что осознал важность этой потери. И не хотел думать о том, необратима ли она. Он вообще не хотел думать, но снова уйти во мрак отчаяния не мог себе позволить. Значит, надо искать точку опоры. То, с чего надо начать попытаться все размотать назад. Хотя бы попробовать.
- Ты хорошо знаешь тех, с кем вчера Саня за столом сидела? – спросил – от волнения вышло резко. Браун посмотрел на него удивленно.
- Ну, не всех я знаю хорошо. Но шапочно - всех.
- Со сколькими из них… ну, если ты знаешь… ты можешь знать…. – Саша со стуком поставил шот на стол и докончил на выдохе: - Со сколькими из них она спала?
Браун откинулся в кресле, с еще более сильным изумлением глядя на Сашу.
- Нет, удивительно все же… Кажется, хорошо человека знаешь, а он… Как, ну вот как под маской нормального человека мог прятаться такой идиот?!
- А если без выпендрежа? – огрызнулся Саша.
- Так ты что… - Генка смотрел на него, по-прежнему будто не веря услышанному. – Ты из ревности вот это вчера… устроил?!
Саша не выдержал взгляда и отвел глаза. И буркнул что-то, по тону – утвердительное.
- Ты не идиот… - медленно проговорил Браун. – Ты… ты… ты… - он махнул рукой и налил себе полную рюмку. И выпил залпом.
- Эй, тебе же за руль!
- Значит, завтра поедем, - теперь огрызнулся уже Браун. – Или ты меня повезёшь, что тебе одна рюмка? А мне… - Гена налил себе еще и снова залпом выпил… - Мне надо мозг в порядок привести.. Ну ты даёшь… Так! – для ровного счета Гена налил себе третью, потом встал, выглянул в коридор и проорал: - Миша, принеси мне закуси какой-нибудь!
Спустя пару минут пришёл бармен, невозмутимо поставил на стол тарелку с сыром и орехами и так же невозмутимо удалился. А Генка утроил счет, умял два ломтика сыра и снова заговорил.
- Сейчас я тебе, друг мой безмозглый Александр, расскажу одну удивительную историю. Нет, сначала предысторию.
- А без предыстории нельзя?
- Заткнись и слушай.
Что делать? Пришлось слушать все, вместе с предысторией, наблюдая, как убывает крепкий немецкий ликер.
- Мы с Санькой друг друга с детства знаем – в одном доме жили, в университетском, там преподавателям квартиры давали. У Саньки мать на биофаке работала, мой батя на химфаке чалился. Ну и матери наши дружили. Прямо вот сильно дружили. Ну и мы с Санькой тоже. То я у них тусуюсь, то ее у нас оставят. В общем, общее детство, общие игрушки, общие грязные секреты от родителей. Мы же с ней оба – единственные дети в семье. Так что она мне как сестра. А я ей – как брат, наверное. Хотя мамашки наши вынашивали матримониальные планы, не скрою. Ровно до тех пор, пока Санька меня не переросла на голову. Тогда от нас все-таки отстали. А потом отцу моему работу в Белоярске предложили, сразу завкафедрой в нефтехимическом. В общем, разъехались по разным городам, но связь не потеряли - и я приезжал в город, друзья ж там остались, не только Санька. И она ко мне приезжала. А потом Саня в интернет-провайдинг ушла работать - и у нас еще и проекты общие пошли. Вот такие, брат, дела.
- Увлекательно, - пробормотал Саша. Ему было интересно узнавать новое по Саню. Но гложущую внутри тоску это не утихомиривало, и ощущение, что время безвозвратно уходит, утекает, как вода сквозь пальцы – не покидало.
- Заткнись и слушай, - повторил свое напутствие Браун, опрокинул очередной шот и захрумкал орешками. А, похрустев, продолжил. – Это была преамбула. Теперь, собственно, амбула. Года два… или два с половиной назад… приехала ко мне Санька в гости. Все чин по чину, с бутылкой мартини и швепсом. Ну мы с ней накатили пару бокальчиков, сидим, за жизнь треплемся – давно не виделись, накопилось новостей. Да нам всегда было о чем поговорить, Санька – она… она миленькая, понимаешь? – Саша не очень уверенно кивнул. – Ну, короче, сидим, пьем мартини, общаемся – культурно отдыхаем, в общем. И тут Саня моя мне говорит: «Гена, у меня к тебе просьба будет». Ну, я такой, не ожидая подвоха, говорю: «Давая, лапа моя, выкладывай, все для тебя сделаю». Ну лапа моя мне и вломила. «Давай, - говорит, - Геночка, переспим». Ну и пока я сидел, как дурак, с открытым ртом, изложила мне суть своего предложение более подробно. Девственность девочке мешать стала, видишь ли. Мол, несовременно это и немодно – в девственницах нынче ходить. И что чем дальше, тем оно несподручнее. А не с кем пока. И достойных доверия мало, пока встретишь да поймешь. «А мы ж с тобой, Гена, так хорошо знаем друг друга, и я тебе доверяю, да и вообще – ты многоопытный, с тобой не страшно». И так складно рассказывала, что я поверил. И мартини чего-то вдруг в голову ударило. И не только в голову. А Санька раз – и футболку скинула. Ну а у нее там… ну ты сам знаешь… И я думаю – в самом деле, чего нет-то? Девочка сладкая, дурак буду, если откажусь. Такая спелая, ну вот все, прям как я люблю - и грудь литая, и ножки длинные, и попа, и талия. Ну а раз девочка созрела… Чего тут думать - сорви и сожри первым, - Генрих закинул в рот еще один ломтик сыра, отполировал его ликером. – А ты чего набычился, Электрический? Ревнуешь? Погоди, дальше хлеще будет, ты еще самого главного не знаешь. Ой, тебе только кольца в носу не хватает, Оболенский! Ну чисто бык на арене! - расхохотался Браун. Смеялся он неестественно, бутылка «Егермейстера» наполовину уже опустела. Самому Александру было вообще не смеха, но дослушать он теперь точно должен! И Браун, отсмеявшись, продолжил: – В общем, давай мы целоваться. Я завелся. Лифчик с Саньки снял, руку ее себе на ширинку положил – пусть привыкает. Оболенский, ты так зубы сотрешь в крошку, уймись! Короче, процесс вроде идет. И вдруг… Ну и общем, сам не пойму, как, зачем и почему – но остановился. Вдруг. Прямо вот в процессе. Сам. С четким ощущением, что все это неправильно. Это же Санька! Санька, которую я на санках возил и кашей кормил. С которой мы вдвоем котенка приютили и прятали от родителей по очереди то в нашей квартире, то у Саньки. Чуть родителей с ума не свели, убеждая, что им кажется, что кто-то мяукает. Саня меня от матери прикрывала, когда я любовь крутил напропалую, налево-направо, в ущерб учебе. Я ж ей первые прокладки покупал, потому что Елизавета Кирилловна в командировке тогда была! И на соревнования с ней ездил, болел за нее! А теперь за сиськи ее лапаю. А это уже, бл*дь, инцестом попахивает, и по хрен, что у нас родители разные. Помнишь в «Маугли»: «Мы с тобой одной крови – ты и я!» Это вот прямо про нас с Санькой. В общем, я от нее, она от меня. В угол дивана забилась – и в слезы. «Я не могу, я не могу, я не могу!». Так и я не могу. И сказать-то тоже ничего не могу. Напялил на нее обратно футболку, сам тоже натянул свою. Налил нам еще по мартини, без швепса-ху*пса.
