Тайна лотоса (СИ) - Горышина Ольга (читаемые книги читать .txt) 📗
— Можно положить бумагу тебе в рюкзак и забрать его?
Вау, джентльмен! Ведь под лямками голая кожа стала красной, а он как-никак в рубашке! Реза колоссом Рамзеса возвышался над ней, и Сусанна радовалась солнцезащитным очкам, которые успешно прятали все её потаённые мысли. Каирец протянул руку. Сусанна поднялась с земли и одёрнула свободной рукой прилипший к ногам сарафан, а потом, чтобы вернуть прогулке экскурсионный настрой, спросила:
— А где предположительно находились храм Пта, царский дворец и рыночная площадь?
Навязались в гиды, мистер Атертон, отрабатывайте!
— Ты ведь не просто так спрашиваешь?
Сусанна не стала скрывать правды, а он даже не улыбнулся, услышав про написание романа, и с непроницаемым лицом задал самый дурацкий из всех возможных вопросов:
— А ты сумеешь написать роман за пять дней? — И только, когда она замолчала на минуту, растянувшуюся на все пять, с улыбкой добавил: — Пока я рядом, чтобы ответить на все вопросы.
А потом он просто опустил руку на её горящее плечо и притянул к себе как-то совсем криво, чтобы она уткнулась в него козырьком кепки, как делают с детьми.
— Я шучу, не будь такой серьёзной, писательница! У тебя есть мой имэйл. Отвечу на любой правильно сформулированный вопрос.
А вот тут он явно смеялся. Нынче вопросы у неё не клеились. Она совсем запуталась в глаголах, пытаясь вставлять умные слова, более уместные в музее, чем среди пустыни и непонятных камней.
— Сколько времени идти от городских ворот до ближайшей царской мастабы? — на этот раз она составила вопрос правильно, и Реза решил дать правильный ответ, потому взял её за руку и сказал:
— Засеки время на телефоне, и пойдём.
Сусанна рассмеялась, не веря в серьёзность предложения, но спутник не шутил и действительно тащил её из-под пальм в пески. На телефоне уже довольно фотографий с её физиономией, чтобы отправить сестре, придумав заранее объяснение чужим очкам и кепке. Ей не нужна фотка безжизненного тела в песках. Только кто её слушал!
— Писателю необходимо накапливать жизненный опыт.
Он улыбался, забавляясь её смущением, а ей на ум приходил лишь Достоевский — но сколько же всего надо выстрадать за этот дурацкий роман!
Они останавливались каждые пять минут, чтобы вытряхнуть из обуви песок. Кепка не спасала от жары, под тёмным ободком очком скопились крупные капельки пота, но Сусанна не утирала их, боялась показать слабость. Реза молчал, хотя рубашка под рюкзаком промокла. Зачем он пошёл с ней к гробницам? Почему просто не высмеял её жалкую попытку написать роман о том, о чём она не имеет никакого понятия!
— Они были намного выносливее нас, — улыбнулся Реза, протерев ладонью шею. — Потому что не знали про кондиционеры и машины. Вальтер Скотт где-то писал, что люди в старое время не страдали от отсутствия комфорта, потому что не знали о его существовании.
Каирец явно успел пожалеть о своём глупом предложении, но сейчас что возвращаться к машине, что двигаться вперёд неизвестно куда было одинаково невыносимо. Сусанна спрятала все волосы под кепку, но шея и грудь всё равно покрылись предательской испариной. Хорошо ещё на ней нет косметики! Она вместе с очками покоится в чемодане.
— Но краска с глаз текла и у них. Тут уж против природы не попрёшь, — усмехнулся Реза и промокнул ей шею рукавом рубахи.
Почему он по жаре носит длинные рукава? Вчерашний порез он спрятал под толстый золотой браслет, а что там спрятано под рубашкой? А? От подобной мысли сразу потемнело в глазах…
— Пей воду.
Он видел, что она на последнем издыхании, но сворачивать с пути было некуда, и воды в купленной бутылке оставалось на два глотка.
— А вы?
— Я здесь вырос. Мне не жарко.
Врёт, но врёт по-джентльменски. Молодец! Или боится признать ошибку. Не в его стиле, видимо, ошибаться.
— И на мне нет костюма-тройки, в котором ходил прадед, а ты радуйся отсутствию десяти юбок. Хотя соломенные шляпки всё же лучше кепок.
Он улыбался, но в этот раз его улыбка не была заразительной.
— Далеко ещё?
Она уже, кажется, все ноги стёрла или же поджарила на сковородке — в любом случае каждый шаг отдаёт болью.
— А я не знаю, куда ты идёшь, Нен-Нуфер. Я тебя просто сопровождаю. Что ты там написала в романе?
Сусанна остановилась и всё же вытерла глаза. Их щипало от пота и теперь без очков ещё и от яркого солнца. Хотелось кричать от боли и усталости. И наглой усмешки! Ведь понимала же, что нельзя ему рассказывать про Нен-Нуфер, нельзя! Он и так глядит с высоты положения и своих лет на неё, как на глупую куклу! И кто за язык тянул! — Ты что, обиделась? Я тоже в детстве писал роман.
«В детстве» — как же смачно он это произнёс, и если бы она уже не дошла от жары до цвета помидора, то непременно покраснела бы от его гадких слов.
— Вернее не роман, а семейную хронику. У отца был комплекс маленького человека, потому после стаканчика виски он начинал в сто тысячный раз рассказывать о великом деде, Раймонде Атертоне. Ну и я, мальчишкой, тоже им гордился. Друг самого Картера! Хотя не было у них друзей, каждый рыл песок для собственной славы или скорее из собственного фанатизма. Отыскать нетронутую гробницу, самим взломать печать… Они похоронили свои жизни в этих песках — вот в чём истинное проклятье фараонов, а не в их мифических смертях. Они истощили себя, превратились в живых мумий с пожелтевшими от табака пальцами, не ели, не спали, всё рыли и рыли, закапывая деньги своих патронов, выделенных на оплату копальщиков-арабов.
— А чью гробницу нашёл ваш прадед?
Реза теперь говорил быстро, и Сусанна едва успевала за потоком английской речи.
— Гробницу своей жены, — расхохотался каирец, но быстро улыбнулся, заметив, как сжались от обиды губы спутницы. — У них с Эвелин был в Англии бурный роман. Она — дочь лорда, а он — жалкий студент, умеющий только калякать портреты. Да, его пригласили написать семейный портрет, а Раймонд одним мазком разрушил семью. Они тайно обвенчались и, страшась праведного гнева папаши-лорда, бежали в Египет. Он нашёл себе место художника, где надо было зарисовывать рисунки со стен гробниц, пока те не потускнели и не стёрлись. Из-за жары Эвелин потеряла ребёнка и больше не могла забеременеть, зато радовалась возможности помогать мужу. Она тоже немного рисовала, но главная её задача была встречать английских туристов, особенно дам, и учить их, как правильно спускаться в гробницы. Я ведь не просто так просил тебя не надевать сарафан…
Реза опять улыбнулся, и Сусанна под его взглядом отряхнула подол. Да, там на стоянке она пожалела, что не влезла в водолазку, или вообще в костюм аквалангиста, не оставив ни одной открытой части тела.
— Они оба уже смертельно болели Египтом, — голос Резы звучал ровно, и не понять было, для чего собственно он напомнил про сарафан. — И Эвелин писала отцу длинные письма с просьбой приехать и выкупить землю для раскопок. Через год лорд сдался, но прислал только деньги, так и не пожелав увидеться с блудной дочерью. Чета Атертонов принялась рыть песок в компании таких же сумасшедших, но натыкались они лишь на разграбленные захоронения — пара черепков ритуальных чаш не покрывали папиных денег. Но зато платили за приключения. Эвелин стремилась вместе с Раймондом спуститься в подземные камеры. Знаешь, как это было?
Откуда она знает! Реза остановился и замахал руками перед её носом.
— Полная темнота и глубокая нора, в которую тебя опускают на верёвке, и тебе нужны обе руки, чтобы держаться… Фонари не взять, потому свечу приделывали к дощечке, а дощечку брали в зубы. — Реза оскалился так правдоподобно, что Сусанна даже почувствовала во рту привкус дерева. — Эвелин быстро приноровилась к этому. Даже перестала бояться летучих мышей, которые ночевали в открытых гробницах. Но тут одна явно на неё разозлилась. Эвелин попыталась отмахнуться. Верёвка раскачалась, и она ударилась головой о камень, потом ещё и ещё, пытаясь сбить с платья огонь. Только врач, кроме ссадин, ничего не обнаружил и потому не выказал опасения за её жизнь. Однако на следующее утро Эвелин не проснулась. Раймонд велел сжечь тело и прах отправить на родину, чтобы положить в фамильный склеп. В посылке. Он не мог остановить работы — деньги тестя-лорда ещё не закончились. Раймонд с головой ушёл в работу, но боль не отпускала. К пожелтевшим от табака ногтям добавились красные от виски глаза. Он пил по ночам, а утром всё равно собирал себя и шёл к копальщикам. И однажды на стол ему легко письмо. Ему предписывалось встретить в Александрии Маргарет, младшую дочь лорда, пожелавшую посетить место кончины сестры. Они ехали на поезде. Маргарет смотрела в окно на долину Нила, а Раймонд, не отрываясь, на такие знакомые черты. Притупившаяся боль поразила его с прежней силой, и даже присутствие в доме юной леди не мешало опустошению бутылок с виски, а дальше… Дальше случилось совсем не то, о чём ты только что подумала, — вдруг рассмеялся Реза, глядя в непроницаемое лицо Сусанны.
