Вечность после... (СИ) - Мальцева Виктория Валентиновна (лучшие книги TXT) 📗
Пауза. И смысла в ней больше, чем в словах.
- Сейчас он – мой муж. Он счастлив и ждёт рождения сына. Дамиен уже даже имя выбрал, он назовёт своего первенца Дариусом. Знаешь, что означает это имя? «Победитель»! «Завоеватель»!
- Мне нужно…
- Не важно, что тебе нужно! Важно только то, что нужно ему, моему мужу! А это – НОРМАЛЬНАЯ, полноценная семья с ЕГО здоровыми детьми. И РЕПУТАЦИЯ! Подумай, ЧТО он потеряет, если хоть один папарацци пронюхает о том, что вы сделали!
Мы сделали даже больше, чем ты можешь себе представить, Мел…
- Очень хорошо поразмысли об этом! – настаивает. - И не вздумай ему больше звонить: если это повторится, нам придётся уехать туда, где тебе его не достать. Оставь его в покое и проблемы свои решай сама – ты уже большая девочка. Всего наилучшего!
Меня не напугали её угрозы: какая мне разница до того, как далеко он будет жить, если мы и так СОВСЕМ не видимся? Но слова о его счастье попали на плодородную почву моей растрёпанной души: да, мы оба виноваты в том, что произошло: ни один из нас не позаботился о предохранении. Но моей вины больше: я женщина, и это – моё тело. МНЕ нужно было принимать меры, решать, что с этим делать, думать головой, а не плавать в эмоциональном коктейле.
И теперь я не имею права забирать у него счастье. Не могу.
Мне придётся принимать это решение самой.
Устраиваюсь волонтёром в дом для инвалидов – хочу понять, на что будет похожа жизнь моего ребёнка. Забавно, но пока не столкнулась с вопросом лично, никогда не замечала, что живу всего в квартале от дома для людей с ограниченными возможностями. Их жизнь не так убога, как можно было бы себе представить - канадское государство достойно заботится о тех, кому повезло меньше остальных, но даже в таком виде само их существование - для меня шок.
Мой мир изменился и никогда уже не будет прежним.
Я знакомлюсь с Тодом, олигофреном от рождения. У него вытянутое лицо, вывернутые ступни и резкий характер.
Голова тридцатилетнего Эшли всегда повёрнута вправо, скованные судорогой пальцы рук и ноги, не способные ходить, не сделали его менее увлекательным собеседником. Эшли любит канал Discovery и очень злится, когда другие обитатели дома мешают ему смотреть передачи о Космосе.
Люк не говорит, самостоятельно не ест и носит детский слюнявчик, потому что у волонтёров не хватает времени вытирать его всегда сочащуюся слюну.
У Филис ДЦП с рождения. Она жизнерадостна, чрезмерно общительна и, в отличие от юной Светланы, может сама передвигаться при помощи ходунков. Филис пятьдесят, она даже умудрилась закончить колледж и получить сертификат специалиста в области управления. Но рынок труда не принял Филис, и спустя годы она оказалась там же, где и все остальные товарищи по несчастью - в доме для инвалидов.
Светлане, дочери иммигрантов из Польши, повезло ещё меньше - с тем же диагнозом она ведёт жизнь растения, не способная даже сидеть, как Тод, но умеющая узнавать изредка навещающих близких.
Шагун, яркая девушка, ещё ребёнком привезённая родителями в Канаду из Индии, неудачно поскользнулась зимой и сломала позвоночник. Современная медицина оказалась не способной его починить, муж Шагун скоро женился на здоровой девушке, а родителям забота о ней была не по карману. Теперь красивая, но обездвиженная, рождённая здоровой и с обширными перспективами, она живёт с теми, кто никогда не знал, каково это, быть полноценным, и поэтому ей тяжелее всех. Она - единственная в доме, кто страдает депрессией, хотя и её внешний вид и возможности - лучшие из всех, кто тут живёт. Она могла бы снимать квартиру, воспользовавшись одной из государственных программ для тех, кто прикован к коляске, но выбрала путь самоуничтожения, заболев душой.
Мне удалось выдержать волонтёрскую работу в течение всего десяти дней. Но уйти пришлось не из-за сложности и эмоциональной тяжести: у меня начался токсикоз беременных.
Я читала о нём и раньше в книгах и журнальных статьях, в подробностях слышала от матери, но понятия не имела, ЧТО ЭТО!
Меня тошнит первые семь дней без остановки, на восьмые сутки начинается рвота. Чаще всего утром, но бывает, что и в обед, и вечером.
Однажды я падаю в обморок в Суперсторе, однажды на почте и дважды на рабочем месте, где я умудрилась продержаться аж месяц. Менеджер, не выдержав, отправляет меня в «неоплачиваемый отпуск без сохранения рабочего места», то есть увольняет, выдвинув, таким образом, на повестку дня мой главный вопрос - на что жить?
К моменту встречи с врачом моё решение уже практически принято - аборт. Мир вокруг меня, моё собственное тело, а главное, обстоятельства зачатия против его рождения.
Пока я не слышу своими собственными ушами его сердце. Этот звук, исходящий из колонок аппарата УЗИ, убивает прошлую меня и рождает новую. Врач с улыбкой показывает на мониторе уже различимые части крохотного тельца, которые я, впрочем, всё равно не могу рассмотреть, но чёткий ритм биения его сердца становится моей истиной. Он навсегда сохранится в моей памяти.
Меня переполняют эмоции: слёзы и ступор. Становится ясно, что теперь уже поздно - я не смогу его убить.
- Похоже, что у вас девочка… - сообщает задумчиво то, о чём я даже не спрашивала.
- Девочка? Вы уверены? – даже приподнимаюсь, стараясь заглянуть в экран и убедиться лично.
Дамиен хотел сына. Всегда говорил только о сыне, а дочь ему не нужна. Тем более рождённая от меня, а значит, несущая тысячи рисков.
- Ну, - усмехается врач, - по крайней мере, сейчас я точно не вижу у ребёнка ничего из того, что бывает у мальчиков. Лежите спокойно, пожалуйста.
Я укладываюсь на место и смотрю на белый потолок, а на нём – зеленоглазая девочка. Её волосы вьются, как у Дамиена, но улыбка – моя. Она смотрит на меня с потолка, улыбается и заглядывает в самую душу.
- Но на этом сроке можно и ошибиться, - признаётся доктор. - Точнее узнаем на следующем осмотре - в двадцать недель.
С этого дня наступает облегчение, и даже токсикоз как будто мучает меньше: решение принято. В моей жизни началась новая эпоха, но теперь не мир изменился, а я в нём. Я, Ева, которая никогда не думала о том, чтобы стать матерью, носит в себе жизнь. И у этой жизни уже есть крохотные ручки, ножки, голова и, самое главное, сердце. И его биение - самое трепетное, что я слышала с момента своего собственного рождения.
По дороге домой нахожу время, силы и желание, чтобы заехать в парк. Осенние жёлтые листья на аллеях – удовольствие, о котором за все последние годы я умудрилась забыть. Мои ноги шуршат ими, пинают носком. А в душе необъяснимый покой, умиротворение. Так я понимаю, что поступаю правильно.
Я выбираю имя «Виктория». Как столица Британской Колумбии, как королева, знаменитая веком мира и благополучия, сытой спокойной жизни в Британии и её колониях. Пусть это имя даст моей дочери силу победить все невзгоды и сложности, которые ждут её в жизни. А они будут независимо от того, здоровой она родится или больной.
Второе имя дочери приходит ко мне само вместе с зеленоглазой девочкой, почему-то решившей угостить меня печеньем.
- О, Лав! Детка, нельзя приставать к леди!
Лав… Любовь… Это не просто имя, это смысл и история ребёнка, которого я ношу. Не важно, насколько он правилен и здоров ли. Теперь уже не важно: моя девочка была зачата в любви, поэтому Лав.
Свободная скамейка на детской площадке становится моим пристанищем на долгие часы. Я наблюдаю с улыбкой за матерями и их чадами всех возрастов и люблю всех. И девочку-шатенку с красивыми глазами и длинными ресницами по имени Грэйс, и девочку блондинку с распущенными волосами, как у Рапунцель, и странную, нелюдимую Веронику, никогда ни на шаг не отходящую от своей полной мамы с татуировкой на шее и части щеки. Я люблю носящихся на велосипедах и скутерах мальчишек, облачённых в смешные шлемы с шипами, как у динозавров. Я люблю небо, люблю осень, люблю людей, люблю этот мир.
Люблю странную старушку с бирюзовой сумкой через плечо, хотя от неё и пахнет плесенью. Сперва она долго сидит рядом со мной, разглядывает то меня, то детей, не обращая внимания на шарахающихся от неё мамочек, потом поднимается и решительно шагает на поляну – кормить ворон. Эту женщину в странноватой шляпке с кормом для птиц в бирюзовой расшитой бисером сумке, я ещё встречу не раз в этом парке. Мне ведь нужно гулять и дышать воздухом.
