Дочери Лалады. (Книга 3). Навь и Явь - Инош Алана (серии книг читать онлайн бесплатно полностью .TXT) 📗
Ни один меч не поднялся в её сторону, ни одно копьё не качнулось, ни одна стрела не взвилась в воздух. Гулкая тишина висела над ратью, слушавшей княгиню; воины молчали, опустив головы, а Лесияра продолжала:
– Гостомысл и Любор, я спрашиваю вас: зачем вы выступили против законного великого князя? Чем Ярослав успел вам насолить? За ошибки своего отца, Вранокрыла, он не должен нести ответ, но исправить их он в будущем сможет, став мудрым и великим правителем. Или, быть может, невинное дитя встало на вашем пути к власти? Вы решили воспользоваться случаем, чтобы захватить великокняжеский престол? Коли так, то это пустая затея. Мы не дадим вам этого сделать, а люди не должны гибнуть во имя ваших алчных помыслов. – Княгиня вскинула подбородок, сверкая орлиным взором. – Я взываю к вам, простые воины! У вас есть семьи: матери, отцы, жёны, дети. Возвращайтесь к ним! Вы бились за свою родную землю с навиями, и это была достойная цель. Ныне же ваши князья собрали вас под свои стяги по совсем иным причинам, из-за которых не стоит умирать самим и лить братскую кровь. Я всё сказала. И ежели вы со мной согласны, то сложите оружие, и я даю вам слово княжеской чести: ни один из вас не погибнет от наших мечей. Путь домой вам будет чист.
Княгиня смолкла, а ветер ещё долго носил эхо её слов, рассыпая его по траве и роняя семена в сердца воинов. А потом наземь упал первый меч, за ним – второй, третий, четвёртый…
– Не смейте! – прогремел князь Гостомысл, высокий, голенастый, с вытянутым, длинноносым лицом, на котором топорщилась щетинистая тёмно-русая борода. – Не смейте бросать оружие!
– Воюй сам, княже, коли охота, – ответил ему один из воинов, усмехнувшись в белые усы. – А мы навоевались уж.
Старый розовый куст, когда-то раскидистый и большой, плохо пережил зиму: мощные серединные ветки засохли, зато на пеньках спиленных боковых побегов, покрытых грибком, зеленели молодые отпрыски. Куст портил своим видом цветник, и Берёзка, потирая подбородок, думала, что с ним делать. Едва она взялась за лопату, чтобы выкопать его, как послышался знакомый, прохладно-звучный голос:
– Берёзка, ну разве можно в твоём положении?…
К ней, держа треуголку в руке, шла Гледлид. Под мышкой она несла толстую книгу в кожаном переплёте, а солнце играло на её рыжей гриве тёплыми медовыми переливами.
– А что такого? – Берёзка вонзила штык лопаты в землю, хрустнул перерубленный корень. – Мне вовсе не тяжко.
– Ну уж нет! Дай сюда. – Навья отняла у возмущённой Берёзки лопату, воткнула чуть поодаль и повесила на неё свою шляпу. – Разве садовниц мало у вас? Коли тебе надобно выкопать куст, они эту работу сделают.
– А тебе что за забота? – прищурилась Берёзка с усмешкой, возвращая себе лопату и нахлобучивая шляпу на голову владелицы. – У садовниц своих хлопот вдоволь. Иди по своим делам, а мне мои делать не мешай!
– Как бы не так. – Лопата была снова отобрана у Берёзки, а нахальная улыбка Гледлид сверкала на солнце молочной белизной изящных клыков. – Тебе следует беречься! Ты хочешь выкопать этот куст? Хорошо, давай я сделаю это.
– А давай. – Берёзка чуть отошла в сторону, открывая навье пространство для работы. – Мне надо его разделить на части и рассадить: серёдка засохла, а с боков молодые побеги есть.
Старый куст укоренился крепко, и его одеревеневшая сердцевина сидела в земле непоколебимо. Скинув на траву кафтан и положив на него книгу, Гледлид пыхтела от усилий, а её неукротимая копна волос путалась и мешала.
– Давай-ка гриву приберём. – Берёзка, быстро орудуя пальцами, принялась плести Гледлид косу. – Стой-ка смирно.
– Обрезать бы их вообще, – сказала та, чуть оборачиваясь через плечо и улыбчиво косясь на Берёзку. – Надоели. Жарко у вас тут – всё время будто в шапке меховой хожу.
– Ты что! Такая красота… Не вздумай! – нахмурилась молодая ведунья, вплетая в косу нитку пряжи, маленький моточек которой она всегда носила с собой на всякий случай.
Косу она уложила в узел, который закрепила нитями, и навья смогла продолжить работу. «Хрясь, хрясь», – врубалась лопата в землю, обнажая старые, могучие корни куста. Отдуваясь, Гледлид подкатала кружевные рукава белой рубашки и посмотрела себе на ладони: на них алели пятнышки потёртостей.
– Белоручка – сразу видно, – подколола Берёзка, бросая ей пару рукавиц – грубых, да зато хорошо защищающих руки.
– Признаюсь, в садовых делах я ничего не смыслю. Но чтобы помочь тебе и уберечь, я готова горбатиться до кровавых мозолей! – Натягивая рукавицы, навья лукаво сощурилась и подмигнула.
– Просто великая самоотверженность! – хмыкнула Берёзка. – Ведь сад – это скучно, выражаясь твоими словами, не так ли?
Рядом с навьей она как будто заражалась этой насмешливостью, её всё время тянуло язвить и подтрунивать: внутри шевелился рыжий и хитрый, как лисёнок, комочек веселья.
– Когда ты в саду, он оживает. – Глаза навьи, на мгновение оторвавшейся от работы, зажглись тёплыми солнечными зайчиками.
– Копай давай. – Берёзка, чувствуя, как жар смущения дышит ей в лицо, присела на складной стульчик.
Гледлид рьяно махала лопатой, а Берёзка наслаждалась током жизни в деревьях и ловила всем телом чарующие мурашки от шелестящих вздохов ветра. Чёрные голенища сапогов навьи блестели на солнце, облегая длинные, стройные ноги, и взгляд Берёзки то и дело скользил в сторону Гледлид. Сердце проваливалось в медово-тёплую, ласковую глубину: что-то трогательное было в том, как изящная и нарядная навья, совсем не похожая на грубоватых, словно вытесанных из толстых брёвен садовниц, усердно трудилась, выковыривая ощетинившийся шипами куст из земли.
– Вот зараза, – зашипела она. – Эти колючки даже через рукавицы вонзаются! Опять ты меня на царапины обрекаешь!
– Тут уж на себя пеняй, сама вызвалась мне пособить. – Берёзка подставила лицо солнечным лучам, сквозь красный туман сомкнутых век ловя их горячую ласку.
«Кряк!» – черенок лопаты под нажимом сломался, и Гледлид с досадой упёрла руки в бока, надувая щёки в озадаченном долгом «уфф».
– Ну вот, ещё не хватало, – пробурчала она, соображая, как быть дальше.
Прочно встав ногами на края ямы, образовавшейся вокруг сердцевины куста, она ухватилась за торчащие обрубки корней, как за рукоятки, и потянула на себя с поистине медвежьей силой. От натуги на её лбу вздулись жилы, а клыки оскалились, скрежеща.
– Ы-ы-ых! – Куст с треском поддался, и торжествующая навья шлёпнулась с ним в руках на траву. Глядя на Берёзку снизу вверх усталыми, но сияющими глазами, она осклабилась в улыбке: – Ну как? Я молодец?
– Молодец, молодец. – Из груди Берёзки вырвался мягкий смех, гулко прокатился по саду, взметнулся и нырнул, шелестя, в кроны деревьев. – А теперь надо отделить молодые отростки с кусочками корней. Их мы рассадим.
