Сладкие воспоминания (ЛП) - Глайнс Эбби (мир книг .txt) 📗

Хильда не звонит и не отвечает на его звонки. Он поделился этим со мной прошлой ночью. Его следующим шагом было подготовиться к схватке без неё, но я предложила ему полететь в Чикаго и поговорить с ней. Стоун не думает, что это поможет. Её волнует только то, что обеспечит ей внимание. Ей плевать на Уилла. Она сделала это очевидным своими действиями.

Нашему сексу ничего из этого не помешало. Будучи эгоисткой, я благодарна за это, поскольку просыпаюсь по несколько раз, готовая кончить. Моё тело вытворяет безумные вещи. Я хочу секса всё время. Кажется, что даже обычная ходьба может завести меня настолько, что я буду умолять об освобождении. Стоун подстраивается, и, кажется, его не слишком волнует мой новый синдром нимфоманки. Я знаю, что это, должно быть, вызвано беременностью.

Мне нравился секс с ним и раньше. Я обожала его, но сейчас всё по-другому. Мне просто нужно кончить. Это звучит неромантично и, если честно, временами так и есть. Секс — всё, чего хочет моё тело. Не ту сладость, которую я желала раньше. Мне до боли нужно, чтобы меня использовали. Моё лицо покраснело от одной мысли об этом. Стоя в ванной, я пялюсь на своё тело в зеркале. Моя грудь чувствительна. Настолько сильно, что даже от простого прикосновения к ней, у меня покалывает между ног. Это в новинку. Она также болит от того, что я ношу лифчик. Я выходила без него на улицу пару раз, думая, что это поможет, но на самом деле единственное, к чему это привело, что я завелась ещё больше от постоянного соприкосновения футболки к груди.

Я сжала свои ноги, моя болезненность там вызвана не только тем, что я постоянно напрашиваюсь, чтобы меня трахнули, но и потому что там я более чувствительна. Я погуглила, и, очевидно, это нормально и ожидаемо. Большинство мужчин любят эту часть беременности их жён или девушек. Стоун даже не осознаёт, что наслаждается этим. Для него мы занимаемся сексом как маньяки, потому что просто можем.

Мои бёдра не стали шире, и живот всё ещё плоский. У меня всего недельная задержка месячных. Я прочитала, что это означает, что я на пятой неделе беременности. Моё тело не ощущается по-другому, за исключением того, что я постоянно озабоченна. Меня не тошнит. Я не мечтаю о странной еде.

Внезапно Стоун стал кричать на кого-то. Я схватила свои джинсы и футболку, быстро оделась, прежде чем побежать узнать, что случилось. К тому времени, как я открыла дверь спальни, Стоун снова закричал, но я не услышала никого, кроме него.

Я последовала за звуком его голоса на кухню, где он стоит с телефоном у уха. Его лицо красное, а разъярённый взгляд направлен на стену, пока человек на другом конце линии продолжает говорить. Это не помогает. Он или она только делают его ещё злее.

— Как ты могла? — Он схватил стул от кухонного стола и швырнул его в стену. Теперь на стене заметные отметины и небольшая вмятина, в то время как стул со сломанной ножкой лежит на полу. Я отпрыгнула, не зная, стоит ли мне попытаться его успокоить или уйти другую комнату для защиты.

— Уилл не его сын! Ты психованная сука!!!

Я начала выходить из комнаты, чтобы подождать в гостиной, но слова заставили меня остановиться. Телефонный звонок связан с Уиллом. Хильда что-то натворила. По звукам кажется, что нечто ужасное.

— Я хочу его забрать! — был его ответ на нечто, сказанное на другом конце.

Пока он слушает, его дыхание становится быстрее, а его лицо отражает такую ярость, что я занервничала. Но не покинула комнату. Я жду, пока он закончит разговор. Теперь он встретился с ещё одним препятствием. Тем, которое создала мать Уилла.

— Отлично, — теперь его голос устрашающе спокойный, низкий и холодный, без каких-либо эмоций. Его спокойствие страшнее, чем повышенный тон. — Делай, что должна. Найди своё счастье. Я покончу с этим. — Он оборвал звонок, телефон остался в его хватке, пока Стоун тяжело дышит через нос.

Я не шевелюсь. Он не говорит, а время идёт. Хотя я хочу подойти к нему и обнять его. Хочу успокоить его, но не думаю, что он желает, чтобы я подходила. Ему нужно пространство. Это означает и от меня тоже.

Он не видел Уилла и ничего не слышал от него с прошлой недели. Он пытался дозвониться, но няня всегда говорила, что Уилл не может подойти к телефону или же он не дома. Стоун также не хотел давить слишком сильно, опасаясь, что это привлечёт внимание его отца. Судя по его реакции на звонок Хильды, случилось что-то ещё. Стоун кажется решительным и сломленным в одно и то же время. Что бы ни сделала Хильда, это не может повлиять на тот факт, что Стоун биологический отец Уилла.

— Жена сенатора узнала о Хильде. Поэтому она приехала сюда. Не из-за Уилла. Сенатор умолял её вернуться, и он отвёз её в грёбанное Малибу. Она в Калифорнии. Она не собирается мне помогать. Помогать своему сыну. Она сказала, это привлечёт нежеланное внимание к ней, чего не хочет её драгоценный сенатор. И если я продолжу давить, она откажется от любых прав на Уилла. Согласится на единоличную опеку отца над Уиллом и заживёт как богатая любовница.

Теперь его голос не озлоблен, он пуст. Опустошён. Его боль очевидна, но дело в мучительных словах, произнесённых им абсолютно без эмоций. Я отказываюсь верить, что он сдаётся, несмотря на то, что в его словах звучит поражение.

— Она никогда ему не нравилась. Уиллу. Ему не нравится Хильда. Он хочет, чтобы она ему нравилась. Думаю, он борется с собой. — Стоун жёстко рассмеялся, но в смехе отсутствует веселье. — С тем, что он чувствует к своей матери, будучи шестилетним ребёнком. Иисус, он будет таким же сломленным, как и я. Чем сильнее я борюсь за то, чтобы это прекратить, тем хуже становится. У меня появляется передышка, но потом всё отскакивает на несколько шагов назад.

Я не шевелюсь. Хочу. Боже, я так сильно хочу к нему подойти. Но остаюсь на месте. Ему сложно даже произносить всё это вслух. Рассказать всё это мне — его способ справиться. Стоун даже ещё не посмотрел на меня. Он всё ещё сфокусирован на стене перед ним, которую испортил.

Он провёл рукой по волосам и вздохнул.

— Я не создан для того, чтобы иметь детей. Я никогда не хотел их. Каким, нахрен, образом я должен быть отцом мальчика, когда у меня самого не было примера для подражания? Почему я не осознал, что у меня нет никаких способностей быть родителем, ещё в свои пятнадцать? Парни-подростки должны быть, нахрен, заперты, пока не научатся думать чем-то, кроме своих членов.

Моё сердце разрывается, пока он говорит, что не создан быть отцом. Что не может справиться с такой ответственностью. Что не имеет понятия, как сделать всё правильно. Он верит в каждое слово, которое говорит. То, как слова срываются с его губ и ранят его самого, говорит, что он не хочет, чтобы они были правдой, но верит, что так и есть.

— Я не отец. Ни один ребёнок такого не заслуживает. — Он указал на себя. — Вот почему я настаивал на контрацептивах. Я совершил огромную ошибку однажды, но судьба не поступит со мной также во второй раз. Слава богу, мы не создали жизнь. Я бы не смог с этим справиться. Особенно сейчас. — Он посмотрел на меня. Его глаза были такими потемневшими и потерянными. Боль, с которой он жил всё детство, ясно просматривается в его голубых глубинах. Когда он обнажил свою душу передо мной, поделился болью, я смогла не разбиться. Держу себя в руках и нахожу силу, о которой и не подозревала, пока слушала его.

Он не хочет ту жизнь, которая растёт внутри меня. Не может справиться с отцовством. Он назвал мою беременность ошибкой. Стоун не осознаёт этого, но так и сделал. И хотя я с ним не согласна, поскольку знаю, каким мужчиной он является. Поскольку знаю, что он будет замечательным отцом. Но дело в том, что он сам так не считает. И не хочет быть отцом. Он абсолютно уверен, что он не способен быть хорошим родителем.

У меня есть сильное желание накрыть своими руками живот, чтобы защитить малыша от его слов, но я сдерживаюсь. Стоун не может об этом узнать. Психологически он не готов прямо сейчас. Ему нужно быть сфокусированным на Уилле, и это очевидно вымотало его. Уровень его стресса сейчас находится на самом пике.