Излеченные души (ЛП) - Коул Тилли (книги хорошего качества .TXT) 📗

Мое сердце сжалось в груди, когда Мэдди сказала, что не боялась меня. Я не пугал ее.

Я пытался поднять голову, но не мог найти в себе силы. И мне было холодно. Очень холодно. Глаза начали закрываться, но я не хотел спать. Во сне я думал о нем. Было больно во сне. Я хотел остаться здесь с Мэдди. Мне нужно было бодрствовать.

— Флейм? — голос Мэдди вынудил меня открыть глаза. — Ты обезвожен. тебе нужно попить. — Я наблюдал, как она поднялась на ноги. Все мое тело дергалось. желая подняться, пока я думал, что она уходит, но она просто направилась на кухню и наполнила стакан водой.

Протянул его мне и села.

— Ты можешь поднять голову?

С усилием я сделал это, и Мэдди осторожно поднесла стакан к моим губам. А я пялился на нее все это время. Выпил весь стакан воды и Мэдди поставила его рядом со мной.

— Тебе нужно поспать, — сказала она успокаивающе, но мое тело дернулось. Мэдди подпрыгнула от моего резкого движения, ее глаза расширились. — Что не так?

— Я не хочу, чтобы ты уходила.

Мэдди сделала глубокий вдох и снова покраснела.

— Почему ты краснеешь от моих слов? — спросил, когда ее щеки стали пунцовыми. У меня перехватывало дыхание от того вида, сердце начинало биться быстрее.

Мэдди опустила голову.

— Потому что мне нравятся твои слова. Я чувствую себя... не знаю... особенной, когда рядом с тобой. Это... — Она прижала руку к груди над сердцем. — Это ощущается таким правильным.

— Ты особенная для меня, — прошептал я честно.

Мэдди отвела взгляд, затем снова посмотрела на меня, улыбаясь. Мне нравилась ее улыбка. Она не так часто растягивала ее губы.

— Я останусь, Флейм. Пока ты будешь спать, я все еще буду тут. — Она встала и направилась к моей кровати, которая располагалось посреди комнаты. Я видел, как она сняла окровавленное белье и бросила у двери. Затем оглянулась вокруг и спросила: — Где ты хранишь сменное белье для постели? Я сменю его, чтобы ты спал на чистом.

— Я сплю здесь, — сказал я. Мэдди с любопытством прошла вперед, снова нахмурившись.

— Ты спишь на этом полу? — спросила тихо. — Над этим люком? — ее голос потерял силу.

— Ага.

— Каждую ночь?

— Ага, — снова ответил.

— Без матраса или постельных принадлежностей? Просто на полу?

— Ага.

Ее лицо вытянулось и, развернувшись, она сказала:

— Ладно.

Мэдди двинулась к единственному креслу в комнате и сняла старое покрывало с него. Затем вернулась ко мне и протянула его.

— Могу я накрыть им тебя? Ты дрожишь, потому что истощен. Тебе нужно согреться.

— Мне всегда холодно, когда я сплю, — ответил ей. Мэдди сжала в кулаках покрывало. — Всегда сплю на холоде.

— В этом нет нужды. — Ее слова ввели меня в замешательство. Я пытался найти ответ, почему мне нужен был холод, но не мог. Ребенком я всегда находился в холодной комнате, и затем в подвале. Но не мог понять, почему сейчас мне требовался этот холод.

Мэдди подошла и встала надо мной.

— Используй это покрывало ради меня, хорошо?

Я кивнул и набросил покрывало на себя. Мэдди укрыла меня, не прикасаясь.

Ощущение покрывала на моей коже было странным. Новые ощущения взрывались в моем теле. Мэдди первый человек, который хотел меня согреть. Первый человек, который заботился обо мне, после моей мамы.

Я наблюдал за Мэдди, когда она встала ко мне спиной. Ее пальцы были напряжены, но затем она развернулась и посмотрела на меня. Выражение ее лица было незнакомым, я думал, что знал все, а в этом ее губы были поджаты в тонкую линию, плечи отведены назад. Затем она легла на пол передо мной, ее голова находилась в сантиметрах от моей.

Она прижалась щекой к деревянному полу.

— Спи, Флейм. Я не покину тебя. Буду здесь, когда ты проснешься.

Мои глаза начали закрываться, и темнота поглощала меня. Но последнее, что я видел — зеленые глаза Мэдди, которые наблюдали за мной. И даже когда меня накрыла темнота, которую я ненавидел, ее глаза все еще сияли. Они забирали боль.

12 глава

Мэдди

Он беззвучно спал.

Он едва шевелился — только его грудь поднималась и опадала в ритме глубоких вдохов. Этот убаюкивающий звук помогал мне расслабиться, но каждый раз, когда мой взгляд перемещался по помещению, я могла видеть только то, как Флейм раскачивался у стены, накрыв голову руками, пока бормотал.

Я была убеждена, что он даже не подозревал, что бормочет. Казалось, будто он пытался заглушить что-то в своей голове. Я сидела в страхе от того, чем это может быть, когда он поднял на меня взгляд, но смотрел будто сквозь меня, фокусировался на чем-то за мной. Из-за этого его лицо побледнело, взгляд стал безжизненным.

Я зажмурилась при воспоминании о том, как Флейм шатаясь направился к люку в полу, как пытался снять штаны и... Боже... прикасался к себе. Грубо, болезненно и в то же время скользил ножом по своей плоти одиннадцать раз. Всего его тело было в татуировках, каждая часть проткнута пирсингом. Каждый раз мой взгляд цеплялся за странный шрам. Я понятия не имела, как можно получить такие увечья.

И затем он нашел освобождение на полу, изогнув спину. Но не казалось, что он был в приятном экстазе, казалось, ему было больно от того, что телу пришлось извергать семя.

Так же была рвота.

Я помнила рвоту. Хорошо помнила. Потому что когда Моисей взял меня ребенком, когда связал меня, забрал мое девичество, а затем брал, чтобы изгнать зло из меня, меня тошнило. Это было частью проклятья. Мой стыд, вызванный этим действием.

Затем я подумала о Флейме на кровати, его спина изгибалась, будто кто-то проникал в него сзади. Это навело меня на мысль, что у нас было больше общего, чем я ранее думала. Хотя, была уверена, то, что произошло с Флеймом, было хуже.

Я думала о том, как он говорил со мной. И внезапно мое сердечко затрепетало, пока лежала на полу, я боролась с улыбкой от этой мысли.

Мне нравятся твои волосы...

Такая простая истина, тем не менее от нее мое сердце парило, так как я была уверена, что Флейм не раскидывался комплиментами. Викинг говорил, что Флейм застенчивый и не понимал тонкостей человеческих эмоций. Чем больше мы общались, тем больше я видела, что ему было сложно понимать мои эмоции. Он прищуривал свои темные глаза, когда, как я предполагала, мои эмоции менялись. Но он не мог «читать меня». Тем не менее, смог спросить, почему я плачу. Почему покраснела.

Кому-то его речь могла показаться грубой и вызвать вопросы, почему он не понимал такие простые истины как другие люди. Но для меня это было потрясающим отклонением. Мужчины в моем прошлом не гнушались использовать ложь для собственно выгоды. Но не Флейм. Я знала, что он не будет лгать. Он не мог. Я чувствовала себя в безопасности. А для меня безопасность была одной из самых важных потребностей.

В коттедже было темно. Я знала, что должно быть, прошли часы. Мне было интересно, стоят ли АК и Викинг снаружи, и полагала, что так и есть. Я знала, что стоило сказать им, что Флейм утихомирил то, что держало его в своих тисках. Но отказывалась двигаться. Флейм все еще не вернулся. Прямо сейчас он был в плохом состоянии из-за обезвоживания и своих внутренних демонов. Его кожа была в ужасном состоянии, и он нуждался в уходе.

И я хотела побыть наедине с ним… Я не знала, как долго мы сможем остаться в этом коконе — только мы вдвоем — однако, я не хотела, чтобы это заканчивалось.

Я почувствовала, как мои глаза начали закрываться, и прежде чем погрузилась в сон, последнее, что я ощутила, как моя рука слегка касается руки Флейма.

***

Звук птичьего щебета на улице пробудил меня ото сна. Открыв глаза, я дернулась от виде незнакомой комнаты, затем заметила знакомое лицо. Серьезные черные глаза смотрели на меня.

Мы так и лежали в тишине, пока я не вздохнула глубоко и нервно сказала: