Джонни, будь паинькой (ЛП) - Тун Пейдж (электронные книги без регистрации .TXT) 📗
— Ты намазался кремом от загара? — обращаюсь я к боссу.
— Не-а…
— Джонни, ты же обгоришь.
— Не-а.
— Не спорь со мной, — говорю я, протягивая руку под шезлонг и вытаскивая из пляжной сумки свой крем с солнцезащитным фактором 30. Даю ему тюбик. — Не хочу, чтобы ты заработал рак кожи.
— Тогда намажь мне спину, — предлагает он и переворачивается.
— Э-э-э, конечно…
Спина у Джонни теплая и загорелая, а левую лопатку украшает татуировка. Плавки едва прикрывают заметную белую линию загара, и я стараюсь нанести крем как можно ближе к ней, не заводя руку внутрь. Поерзав, Джонни чуть стягивает плавки вниз, чтобы мне было легче. Я быстро размазываю крем и сажусь обратно в свой шезлонг.
— Готово.
— А как насчет переда? — спрашивает он, переворачиваясь обратно.
— Живот себе ты и сам прекрасно можешь намазать.
— Спорим, ты была бы не против это сделать, будь я из группы «Тейк Зет», — замечает Джонни.
Мысль об этом вызывает у меня приступ громкого смеха.
— Сознавайся, ведь так? — негодующе настаивает он.
— Только будь ты Джейсон Оранж, — отвечаю я.
— Это который из них? Мерзкий коротышка?
— Нет! — восклицаю я. — Джейсон, он… Ох, кончай меня заводить, — говорю я, увидев, что Джонни улыбается. — Намажься чертовым кремом и прекрати ныть.
— Как рука? Получше? — Он снова дотягивается и берет мою ладонь.
— Намного лучше, спасибо.
В эту минуту из-за дома выходит Сантьяго. Я инстинктивно вырываю руку, а Сантьяго замирает на месте.
Джонни небрежно снова надевает солнечные очки и продолжает загорать.
Сантьяго подходит к бассейну и украдкой бросает на меня понимающий взгляд.
— Я руку прищемила, — объясняю я, но это звучит неубедительно. Сантьяго принимается вытаскивать из бассейна машинку для очистки, не обращая на нас внимания.
Я ложусь обратно в шезлонг, стараясь не показать, как мне неловко. В конце концов Сантьяго заканчивает работу и уходит.
Жара становится почти невыносимой. Мне не терпится вернуться в дом, но я не хочу расставаться с Джонни, хотя наверняка сгорю, если останусь на солнце надолго.
— Не сходить ли нам сегодня в «Плющ»? — вдруг предлагает Джонни. У меня, должно быть, удивленный вид, поскольку он продолжает: — Мне у них очень пицца нравится.
— В «Плющ»? Но разве мы там не попадемся фотографам? — с бьющимся сердцем спрашиваю я.
— Ну и что?
— Не думаю, что Серенгети будет рада увидеть нас на страницах таблоидов. Не то чтобы я кого-то интересовала, — быстро добавляю я.
— Да кому какое дело? Это все полная фигня.
— Хорошо, я закажу столик.
— Круто.
Я действительно собираюсь на ужин с Джонни Джефферсоном?
Спешно убегаю в дом, чтобы позвонить в ресторан, пока он не передумал. Метрдотель уверяет меня, что нас будет ждать прекрасный романтичный столик. Я пытаюсь объяснить, что романтичным он быть не обязан, но не хочу, чтобы показалось, словно я придаю этому слишком большое значение.
Возвратившись, обнаруживаю шезлонг Джонни пустым. Предположив, что он скоро вернется, я продолжаю загорать, но его все нет и нет, тогда решаю пойти и сказать ему, на какое время я сделала заказ.
Прожив в доме две недели, я наконец набираюсь смелости постучать в дверь спальни хозяина.
— Заходи, — зовет он из глубины комнаты. Я неуверенно подчиняюсь.
Спальня выглядит огромной и в отличие от остальных выходит окнами не на деревья в саду позади дома, а простирается до фасада здания и открывает безупречный панорамный вид на город. На стенах развешаны черно-белые фотографии рок-звезд – от Джима Моррисона до Мика Джаггера, многие из них с автографами. Середину комнаты занимает огромная кровать.
— Заказала столик?
Я оборачиваюсь и вижу Джонни в дверях ванной комнаты. Из одежды на нем лишь белое полотенце, обернутое вокруг стройных бедер.
— Да, на полдевятого. Нормально? — Я стараюсь, чтобы мой голос не дрожал.
— Идеально.
Я отворачиваюсь от него и, желая поддержать беседу, говорю, какая замечательная у него комната. Он не отвечает.
— Ну ладно, я лучше тоже пойду переоденусь. — Я торопливо выхожу из спальни и закрываю за собой дверь.
И только потом вспоминаю, что хотела узнать у Джонни насчет заказа машины.
Черт!
Я разворачиваюсь и вновь стучусь к нему. На этот раз он открывает дверь. Он все еще мокрый после душа, и я готова поклясться, что ощущаю тепло, исходящее от его обнаженного тела.
— Прости, я забыла уточнить, надо ли вызвать Дейви?
«Не красней, не красней, не красней», — твержу я себе, чувствуя, как мои щеки снова заливает жар. Вот дерьмо!
Джонни, похоже, удивлен.
— Почему бы нам не поехать на байке?
— На мотоцикле? — глупо спрашиваю я. Разумеется, на мотоцикле, Мег!
— Ага. — Он прислоняется к дверному косяку. — Если, конечно, ты не переживаешь, что испортишь прическу.
— Нет, нет, нет, хорошо! — бодро отвечаю я и поворачиваюсь, чтобы идти в свою комнату.
Бесс меня убьет!
Спустя пятнадцать минут мучительного выбора между двумя платьями до меня вдруг доходит, что в платье я, возможно, буду не слишком прилично смотреться на мотоцикле. Сверкать трусами перед поджидающими папарацци… Серенгети будет на что пожаловаться.
Да, Серенгети, Мег. Не забывай о ней. Девушка Джонни.
Боже, какая же я глупая! Как будто я вообще могу его интересовать. Господи, я же всего-навсего личный помощник.
Вот именно, так что я надену джинсы и не буду выглядеть так, будто потратила на свой вид много сил.
Удивительно, сколько стараний надо приложить, чтобы казалось, словно ты не слишком себя утруждала, правда?
В восемь часов выхожу из своей комнаты и вижу, как Джонни делает то же самое на противоположном конце коридора.
— Так сойдет? — спрашиваю я, показывая на свою одежду.
— Тебе нужна куртка потеплее, — говорит он мне.
— Не думаю, что у меня такая есть.
— Знаешь, по-моему, у меня в гараже найдется запасная.
Так и есть. Порывшись в шкафу, Джонни достает оттуда шлем и темно-коричневую кожаную куртку. Я ее примеряю. Мне она в обтяжку. Интересно, кто был ее хозяйкой?
Джонни уже в байкерском снаряжении и верхом на своем блестящем черном мотоцикле. Отбросив выгоревшие волосы со лба, он надевает шлем, выжимает педаль стартера, и мотор, взревев, оживает. Джонни смотрит на меня и похлопывает по сиденью позади себя одетой в перчатку рукой. Я завожу ногу назад и взбираюсь на мотоцикл.
— Ты в порядке? — перекрикивает он шум двигателя.
— Да! — ору я в ответ.
Он берет меня за ушибленную руку и кладет ее себе на талию. Я подпрыгиваю от боли.
— Прости! — кричит он.
— Ничего страшного!
— Держись крепче!
Держись крепче… Как будто у меня есть выбор. Я судорожно хватаюсь за Джонни, стоит ему со скоростью света рвануть вниз по дороге. Я так напугана, что не могу даже кричать, когда он делает очередной поворот.
Вообще-то, беру свои слова обратно. Неужели это я только что издала этот визг? Готова поклясться, что чувствую, как мышцы на животе Джонни напрягаются от смеха.
Мы подъезжаем к «Плющу», где нам в лицо сразу начинают мигать фотовспышки. Джонни спрыгивает с мотоцикла и поворачивается, чтобы помочь мне. Сгорая от стыда, снимаю шлем: показать, что я не Серенгети, и вообще никакая не знаменитость или кто-то достойный того, чтобы быть рядом с Джонни Джефферсоном. Джонни спокойно забирает у меня шлем и отдает его вместе с ключами от мотоцикла подошедшему парковщику. Я, как могу, стараюсь пригладить волосы, пока папарацци продолжают щелкать затворами. Очень хочется провалиться сквозь землю.
Открытую террасу «Плюща» ограждает штакетный заборчик, и все вокруг мерцает электрическими гирляндами. Мы пробираемся мимо близко стоящих столиков к метрдотелю, который принимает мою куртку и провожает нас внутрь, к уединенному столику, на котором стоят зажженные свечи. Джонни снимает куртку и садится.
