Риск эгоистического свойства - Алюшина Татьяна Александровна (хорошие книги бесплатные полностью txt) 📗

«Ладно, – подумала Катерина – считаем, что легкое перемирие установлено».

И что ее вообще потащило в возмущения, пролетарские отповеди буржуазии? Прямо митинг засидевшихся коммунистов! Никак сбрендила!

Будил в ней что-то такое этот мужик! Не самое мирное и спокойное.

Ага! Подходящее время сейчас в собственном ущемленном «я» ковыряться.

Поспать бы!

Отдав все необходимые инструкции Валентине – про морс, травяной отвар, лекарства, Катерина отправила ее мерить температуру Соне и позволила себе первый раз улыбнуться.

– Вы где такую заступницу земли русской нашли, Кирилл Степанович?

Он улыбнулся на вопрос, тоже первый раз.

– Не я, Соня. Она у нас всех сирых и обездоленных подбирает, Мотю, например, и вот, Валентину.

– Широкий спектр участия! – усмехнулась Катя.

– Да уж! Хорошо, они с Максом кошек не любят, считают их животными, способными приспособиться к любой среде обитания, а потому в участии не нуждающимися. А то бы мне не миновать кошачьего приюта в доме.

И случилось нечто непонятное – легко, свободно и весело Кирилл рассказал историю Валентины и ее появления в доме. Как старому доверенному другу, с которым можно не выеживаться, не контролировать каждое свое слово, а непринужденно беседовать.

Ну надо же!

Достала, видно, до глубин каких-то его потаенных Катерина свет Анатольевна!

Валентина появилась у них в доме около года назад.

Валентина Моторина прожила всю свою жизнь в глухой сибирской деревне, процветавшей вопреки всей советской действительности зажиточно-работящим населением и соседством с леспромхозом союзного масштаба.

Окончив школу, в которую ей и другим ребятишкам приходилось добираться каждый день десять километров до соседней деревни, где располагалось управление леспромхоза, а следовательно, кипела жизнь, девушка встала перед выбором: что делать дальше?

Собственно, выбор, как таковой, предлагался из двух вариантов: первый – остаться в доме родном, ограничившись средним образованием. И второй – поступить в училище при том же леспромхозе, окончить его и обязательным порядком попасть на производство по лесозаготовке, на которое раньше страна отправляла неугомонных и провинившихся.

В первом случае оставаться ей в девках, однозначно, поскольку мужиков в родной деревне наперечет, все почтенного возраста, и те под зорким приглядом близких к их телам баб. Во втором – мужиков поболе и поразнообразней, но все шалые, пьющие дебоширы, замуж, может, и не повезет, но хоть дите родит от кого.

Даже наивная до глупости Валентина кумекала, что перспективка еще та! Но, посовещавшись со всей родней, коей исчислялось полдеревни, решила идти учиться и работать на производстве. И денег заработает, родным помощь. А там уж как Бог даст…

Закончив с отличием училище, девица Моторина приступила к трудовой деятельности по обеспечению нужд родины древесиной.

И все бы шло себе тихо-мирно по накатанным рельсам, не случись через год у лесозаготовительницы большая любовь к шалопутному гуляке-бабнику мастеру цеха Лешке.

То ли подустав от красот сибирской природы, то ли шепнул кто наставлением, то ли баб, не охваченных его телесным вниманием, в двух деревнях не осталось, но через полгодика их «любви» и совместного проживания с Валентиной в комнатенке рабочей общаги навострился Лешка в дорогу.

И не куда-нибудь, а в саму столицу!

В Москву! О как!

Провожали Лешку, как полагается, недельным беспробудным застольем, без отрыва от производства, напутствиями, записочками с адресами старых знакомых и дальних, преуспевших оседлостью в самой Москве, родственников.

Словом, все по-людски!

Порыдала Валентина над убывающей любовью, собрала в дорогу дальнюю, слово взяла писать и, подумав, обещала приехать вдогон – чего одному мужику мыкаться – страшно сказать где, ужас, аж в Москве-то самой! А ежели заболеет или несчастье како?

А покормить, обстирать, да и пригляд нужен!

Письма ни единого Лешка не прислал, только малую весточку – позвонил по телефону в управление, сообщить, что добрался и устроился, и кричать пришлось в трубку так, что легче пешком дойти в ту столицу страшную.

И позвал: приезжай!

Сели всей родней совет держать.

Решили: езжай! А вдруг судьба твоя Лешка этот, кобелина? И главное же, зовет!

Взялась собираться – все чин по чину – отработала положенное «по собственному желанию» в сто раз уже перекупленном и давно уже не леспромхозе, а в умирающем наполовину и каком-то загадочном ОАО, и название дальше за буквами странное. Опять же гостинцы, без них никак – грибы, брусника отборная, правда-ть, прошлогодняя, варенья-соленья, рыбка сибирская, лося немного – сумищи пудовые!

Поехала!

Провожали всем селом, как на войну, маманя плакала: чего только ж про ту Москву не показывают! Но, по сериалам видать, люди добрые не перевелись так-таки ж в той столице!

Добиралась она долго, мытарно, перетягивая свои сумищи, как грузчик, с одного транспортного средства на другое и охраняя, как милиционер на посту – стащат же в три секунды!

Но это все ерунда!

Был у нее адресок заветный, по которому проживал любимый, матерью его втихаря на Валентининых проводах в ладошку ей засунутый, от людского любопытства.

Отыскала его Валентина! Ох и намыкалась по тому городу страшенному, пока искала-то! И вспоминать жутко! А денег порастратила!

Да только…

Позабыл о ней возлюбленный уж давно – зазывал, слова говорил по телефону ласковые, да позабыл! Нашел другую любимую, городскую, настоящую ба-а-арышню! В Подмосковье, с пропиской. Уже и жениться успел на этой прописке!

Порыдала Валентина на кухне у той «прописки», спасибо, Господи, женщина оказалась сердечная, сразу взашей не прогнала, ночевать оставила, выслушала.

Возвращаться опозоренной в деревню никак нельзя! Срам-то какой!

Съездила за новым счастьем!

Да и жена Лешкина надоумила: зачем уезжать, и здесь можно устроиться, и – дай ей Бог здоровья! – повезла на следующий день Валентину в Москву, к каким-то своим знакомым кавказцам, познакомила.

Для работы, значит, продавщицей в ларьке.

Ох и намыкалась она!!!

Можно представить себе, что досталось девушке из забубенной глухомани, при такой девственно-хрустальной наивности, доверчивости, на грани клинического идиотизма, оказавшейся волею случая в чистилищном котле под названием «Москва».

Какие силы охранили ее от самого худшего? Наверняка сибирские шаманы расстарались да смелые ангелы-хранители!

Желающих до ее налитого могучего тела, с румянцем в пол-лица, голубыми наивными глазищами, косищей до попы и вызывающей эротический коллапс у мужиков величественной грудью, имелось количество неисчислимое! Как в бордель не попала – вопро-о-ос!

Бог охранил, не иначе!

А еще Валентина умела считать. Он же – охранитель и заступа – Господь наградил ее уникальной способностью к математике и разного рода подсчетам, как кассовый аппарат, с гигабайтами памяти.

Весь подотчетный товар, его стоимость, приход-расход она держала в голове, но и записывать не ленилась. А если учесть, что и охранник ей особо не требовался, когда она ночью в ларьке работала, при необходимости сама шелупонь мелкую громовым голосом и пудовыми кулачками разгоняла, то поставить ее на пресловутый и известный всем продавцам ларечного бизнеса «счетчик» не удалось ни одному хозяину.

И еще ей повезло. Первый хозяин, у которого она работала, армянин, оказался порядочным человеком и многому ее обучил. Первое: держи свои документы при себе, и не просто держи – прячь, да так, чтобы не смогли достать кому охота, и в руки никому не давай, как бы ни уговаривали. Второе: принимаешь товар, сдаешь – заставь расписаться хозяина и сменщицу под накладными, что принял–передал! Они, конечно, фикция, тьфу, бумажки, но хоть какое прикрытие. Третье: старайся сдавать деньги, передавать товар не один на один, а чтобы присутствовал третий, свидетель. Четвертое: с ментами дружи, изворачивайся, как можешь, дурой прикидывайся, намекай на серьезного покровителя, но упаси бог сдаться на интим, как бы ни стращали!