Колесо судьбы - Стил Даниэла (читать книги полностью TXT) 📗
Шарон загадочно улыбнулась, но Тана видела, что глаза ее сегодня остаются серьезными, почти грустными.
— У меня тоже есть секреты.
— Например? — Тана теперь чувствовала себя гораздо спокойнее, чем раньше. Ей казалось, что Шарон открыла спрятанную у нее внутри клетку и выпустила из нее безжалостного зверя, который терзал ее не переставая. Теперь Тана была свободна, в душе ее снова воцарился мир. Ее мать оказалась неспособной сделать то, что сделала для нее молодая девушка, и Тана знала: что бы теперь ни случилось, они с Шарон всегда останутся друзьями. — Что с тобой произошло? — Тана отыскала взглядом глаза подруги, уже зная, что там таится нечто сокровенное.
Ответный взгляд Шарон подтвердил это. Она не захотела увиливать от ответа. Шарон никому не говорила о своих чувствах, но думала об этом постоянно. Они с отцом имели важный разговор перед ее отъездом в «Грин-Хиллз». Он сказал ей те же слова, которыми она только что подбадривала подругу: нельзя допустить, чтобы твоя жизнь оказалась разрушенной. Что случилось, то случилось — этого уже не исправишь. Нужно оставить это позади и идти вперед. Шарон, однако, не была уверена в себе.
— В этом году я родила ребенка.
У Таны на миг перехватило дыхание — она была в шоке.
— Правда?
— Да. Дома я встречалась с одним и тем же мальчиком с пятнадцати лет. Когда мне исполнилось шестнадцать, он подарил мне свое фамильное кольцо. Не могу тебе описать, Тэн, что я чувствовала… Он сложен, как африканский бог, и чертовски красив, а танцует… это надо видеть.
Лицо Шарон похорошело еще больше, когда она подумала о нем, — теперь это была прелестная юная девушка.
— Сейчас он учится в Гарвардском университете, я не встречалась с ним уже почти год. — Ее глаза погрустнели. — Я забеременела до окончания школы и сказала ему об этом, а он, похоже, запаниковал. Он стал просить, чтобы я сделала аборт у доктора, знакомого его кузины, но я отказалась. Я знала о несчастных случаях с молодыми девчонками… — При воспоминании об этом на ее глазах выступили слезы; она, казалось, напрочь забыла о том, что Тана стоит рядом и смотрит на нее. — Я хотела сказать об этом своей матери, но не решилась и рассказала отцу, а он сказал ей. Ты не представляешь, что началось… все будто посходили с ума. Мои родители позвонили к нему домой, его предки подняли крик; моя мама обозвала его «негритосом», а его отец обругал меня «сукой»… Это был самый страшный вечер в моей жизни. Под конец родители предоставили мне выбирать: я могла сделать аборт у того доктора, о котором навела справки моя мать, или же я могла родить ребенка и отдать его в чужие руки. Они мне сказали, — тут Шарон судорожно глотнула воздух, и Тана поняла, что это было самым тяжелым в откровениях подруги, — что я не могу оставить его себе… что завести ребенка в семнадцать лет — значит погубить свое будущее… — Тело Шарон сотрясалось от конвульсий. — Сама не знаю, почему я выбрала второй вариант и решилась рожать. Наверное, я надеялась, что Дэнни — отец ребенка — может одуматься… или одумаются мои родители… или случится чудо. Но ничего такого не произошло. Последние пять месяцев я провела в санатории, выполняя все, что нужно, чтобы успешно закончить школу. Ребенок родился 19 апреля, крошечный такой мальчик… — Она вся дрожала. Тана молча взяла ее за руку. — Предполагалось, что я не должна его видеть, но я все же увидела… только один раз… он был такой крохотный… я мучилась родами тринадцать часов… это было неописуемо, а он весил всего шесть фунтов. — У нее были отсутствующие глаза; она думала о малютке сыне, которого никогда больше не увидит… Наконец она опомнилась и посмотрела на подругу. — Я потеряла его, Тэн. — Она вдруг заплакала в голос, как малый ребенок; во многих отношениях она и была еще ребенком, как и ее подруга. — Три недели тому назад я подписала все бумаги, моя мать их оформила… его усыновили какие-то люди в Нью-Йорке. — Она сидела, низко опустив голову, продолжая всхлипывать. — Боже мой! Мне остается только надеяться, что они будут добры к нему… Я не должна была его отдавать, Тэн!.. И ради чего? — Она сердито посмотрела на свою спутницу, будто обвиняя ее во всех своих бедах. — Ради того, чтобы приехать в этот идиотский колледж и доказывать право других цветных девушек учиться здесь? Когда-нибудь они будут здесь учиться. Ну и что?
— Одно с другим не связано, Шарон. Твои родители хотели, чтобы ты начала жизнь с чистого листа, чтобы ты могла в положенное время иметь семью и детей.
— Они ошибались, как и я сама. Ты не представляешь себе, что я чувствовала, когда возвращалась домой одна, без ребенка… это ощущение ничем не восполнимой пустоты… — Она тяжко вздохнула. — Я не виделась с Дэнни с тех пор, как возвратилась в Мэриленд… Я никогда ничего не узнаю о сыне: где он, что с ним. С тяжелым сердцем я сдала экзамены вместе со своими одноклассниками, и никто не узнал, что творится у меня на душе.
Тана взглянула на нее и покачала головой. Вот они обе стали женщинами. Они много перестрадали, много вынесли на своих плечах. И кто знает, окажется ли их будущее более счастливым. Но одно они теперь знали наверное: каждая из них имеет друга. Тана стянула Шарон с пня, на котором та сидела, и девушки крепко обнялись; и каждая, смешивая свои слезы со слезами подруги, ощущала сейчас ее боль, как свою.
— Я очень люблю тебя, Шар! — Тана взглянула на Шарон с нежной улыбкой, и та осушила глаза.
— Я тоже…
Они шагали — рука в руке — сквозь безмолвную ночь. Придя к себе, они разделись и улеглись в кровати. Каждая думала о своем.
— Тэн? — позвал в темноте голос Шарон.
— Да?
— Спасибо тебе!
— За что? За то, что я тебя выслушала? А ты выслушала меня — на то мы и подруги.
— Я считаю, что мой отец прав: надо всегда идти вперед.
— Наверное. Только как это сделать? Может, он знает какие-то конкретные способы освободиться от груза прошлого?
Шарон рассмеялась.
— Надо будет спросить его об этом. — Внезапно ей в голову пришла новая идея. — А почему бы тебе не спросить у него самой? Давай поедем к нам на День Благодарения.
Лежа в постели, Тана не без удовольствия обдумывала ее предложение. Оно ей понравилось.
