Не целуйтесь с незнакомцем - Сойер Мерил (бесплатные полные книги .TXT) 📗
Он сам удивился себе, когда попросил слова. Не глядя на пэров и избегая объективов телекамер, фиксирующих, как обычно, ход дебатов, Уоррен заявил:
– Зачем правительству Ее Величества финансировать экономический империализм Японии? Разве это помощь безработным Мидленда? Конечно, нет. Японцам нужны базы во всех европейских странах, чтобы выиграть мировую промышленную войну. Они опасаются, что когда Англия войдет в Европейское сообщество, оно ограничит свой импорт из Японии. Но когда японцы, – он помедлил для вящего драматизма, – разместят здесь свои производственные мощности, как мы сможем преградить им путь? Никак. Финансисты весовой категории борцов сумо потащат на площадку чахлую английскую промышленность – они уже нацелились на американское телевидение и копировальную индустрию – и сделают все, чтобы расправиться с конкурентами.
Пэры сидели разинув рты; некоторые поспешно настраивали слуховые аппараты; струйки зевак на галерее для посетителей слились во внушительный поток.
– Дамы и господа, – продолжал Уоррен, улыбаясь баронессе Эллиот и писательнице Филис Дороти Джеймс – единственным женщинам, присутствующим на дебатах, – я полагаю, что наша моральная обязанность заключается в том, чтобы проголосовать против. В противном случае мы обрекаем нашу промышленность на уничтожение ради краткосрочного выигрыша.
Уоррен понимал, что не добьется своим выступлением популярности. Кое-кто даже обвинит его в японофобии. Зато он облегчил душу. Преимущество палаты лордов в том и состоит, что здесь можно говорить что вздумается, не опасаясь политических последствий. Титул Уоррена всегда будет при нем.
Голосование показало, что палата солидным большинством отказала правительственному плану в поддержке. Уоррен знал, что это пустячное препятствие: последнее слово принадлежит палате общин. Поскольку главной задачей на данном этапе была борьба с безработицей, то в окончательном решении сомневаться не приходилось.
Уоррен покинул парламент и вышел на стоянку для депутатов, к своему «Ягуару». На телефоне мигала красная лампочка. Ему надлежало позвонить в детективное агентство «Шерлоке». Трубку поднял агент, занятый розыском Джиана Паоло.
– Он живет в Шерифс-Ленч и работает там помощником шеф-повара.
– Прекрасно! – отозвался Уоррен. – Дальше я буду действовать сам.
На него опять нахлынули вопросы, касавшиеся отца и его тайной жизни. Вместе с вопросами вернулась ярость. Первой же мыслью было убить итальяшку. Но Джанне этим не поможешь. Теперь, когда Пифани поручила ей управление своими отелями, Уоррен был полон еще большей решимости оказать ей всю возможную помощь. Поэтому ему особенно не хотелось, чтобы Паоло продал свои акции на сторону. Если о его доле узнают Бредфорды, может случиться все, что угодно.
Уоррен понимал, что и ему нужна помощь. Дело требовало деликатности. Лучше, чтобы с ним был человек, посвященный в семейные тайны. Сначала он подумал о своем юристе, Пейтоне Джиффорде, но потом отвел эту кандидатуру по причине ее чрезмерной напыщенности. Джиан Паоло – почти что мальчишка; здесь требуется кто-то, с кем он пойдет на личный контакт. И Уоррен тотчас подумал о Шадоу Ханникатт.
Аннабел сосала большой палец правой ноги Коллиса, отчего до самого паха пробегала сладострастная судорога. Она поглядывала на него своими карими глазами, помахивая длиннющими ресницами; светлые волосы струились по груди, но не закрывали сосков. Коллис поманил ее, и она повела вверх по его коже мокрым кончиком языка, пока не добралась до коленки, в которую уперлась своей упругой грудью.
Он был уже совершенно готов к решительным действиям.
– Скорее!
Аннабел не требовались дальнейшие поощрения. Восставшая плоть Коллиса исчезла в ее жадном рту, а уж в этом она обладала большим мастерством. Он стонал и поминутно напоминал себе, что дышать следует помедленнее, иначе все закончится, не начавшись. Наконец она сжалилась, выпустила добычу и, приподнявшись на руках, нависла над партнером. Ее нельзя было назвать красивой женщиной. Пройдет совсем немного лет – и груди обвиснут, молочная свежесть превратится в тучность. Впрочем, ему не было до этого никакого дела. Когда он бывал с ней, он жил только сегодняшним днем. С него хватало ощущений, которые он испытывал благодаря ей.
Она слегка отстранилась и медленно провела ладонью по его груди, дожидаясь, чтобы у него восстановилось дыхание. Потом она взгромоздилась на него, вобрала его в себя, встретив жаром и влагой. Выпрямившись, она стала прыгать на нем; ее груди мотались из стороны в сторону, ляжки ритмично двигались. Это походило на объездку скакуна чистых кровей и доставляло ему массу удовольствия.
«Я и есть чистокровный скакун», – убежденно подумал Коллис, кляня Атертонов. Он сжал зубы, приняв отважное решение не кончать раньше времени, чтобы не разочаровать Аннабел. Для этого он сосредоточился на своих предках, которых не одобрял за недостаточное предвидение будущего, помешавшее им вовремя пожалеть отрубленную коронованную голову, в отличие от первого графа Лифорта и многих других аристократов. Ведь по крайней мере четверо из живущих сегодня герцогов являлись потомками бастардов Карла Второго. Коллис вполне мог находиться в их числе, он же представлял обнищавший род Пемброков.
Он не собирался умирать в нищете. В его силах было вернуть Джанну. Он вспомнил свое состоявшееся сегодня, но чуть раньше посещение Лифорт-Холла – и настоящее вместе с неутомимой Аннабел на время померкло.
...Коллис без приглашения явился на чай к Одри. Это было бы сочтено непростительной бестактностью, если бы Коллис пока еще не оставался членом этой семьи. После похорон Уоррен отвел Коллиса в сторонку и предупредил, что Одри слишком слаба здоровьем, чтобы немедленно ставить ее в известность о разводе. Это отлично укладывалось в план, разработанный Коллисом. Поскольку Одри, насколько он помнил, всегда поддерживала мнение Реджинальда по любому поводу, Коллис решил вернуть Джанну с ее помощью.
– Вы считаете, что Джанне прилично управлять отелем? – спросил Коллис тещу за чаем. – По-моему, это неподобающее занятие для леди:
– Вы полагаете? – Одри не сводила глаз с лохматой собачонки размером с крысу. Мерзкая тварь притащила бесценный молитвенный коврик, который Реджинальд держал в своем кабинете перед камином, и теперь жевала его шелковый уголок.
Коллис потянулся через столик, заставленный грузинским чайным сервизом, и дотронулся до руки Одри, чтобы завладеть ее вниманием.
– Джанне пора родить ребенка. Вам не кажется?
– Ребенка? Мне бы хотелось стать бабушкой.
Коллис понуро усмехнулся. Лично он терпеть не мог малышню со всеми этими прелестями в виде сопливых носов и мокрых пеленок. Всякий раз, когда Джанна заговаривала о ребенке, он только отмахивался. Но теперь он был согласен на все. Взяв тещу за руку, он доверительно продолжал:
– Знаю, вы никому не передадите то, что сейчас услышите. У нас с Джанной вышла небольшая размолвка. Ничего серьезного: она, знаете ли, предпочитает карьеру материнству. Но вам лучше знать, не правда ли? Реджинальд никогда бы не согласился, чтобы его дочь работала, забыв о своем происхождении.
Одри смотрела на него отсутствующим взглядом, с помощью которого она, по его мнению, успешно скрывала свои истинные чувства.
– Реджинальд?
– Поверьте мне, мы с Реджинальдом были друзьями. Вы ведь знаете, я писал все его речи. Он никогда и мысли не допускал, чтобы его дети занимались столь низкими предметами. – Он придал своему тону проникновенности. – Почему бы вам не поговорить на эту тему с Джанной и не убедить ее вернуться домой и родить?
– Только не это! – вдруг заявила его теща. Она наконец заметила, чем занимается ее мерзкое животное. На молитвенном коврике образовалось мокрое пятно. Одри схватила собачонку. – Нет, нет! – Она чмокнула крысоподобное существо в носик. – Нельзя, Ромми!
– Вы ведь поговорите с Джанной, как я прошу, Одри? Да? – Он задал свой вопрос вкрадчиво, зная, как залезть в душу.
