Акт бунта (ЛП) - Харт Калли (читать книги онлайн бесплатно полные версии TXT, FB2) 📗
Мередит использует свою микрозвездность по полной программе. Она прихорашивается и из кожи вон лезет, чтобы сделать комплименты. Даже посылает воздушный поцелуй носильщику. Я громко рычу от раздражения, за что получаю строгую лекцию о том, что чернорабочие тоже люди и, вероятно, больше заслуживают нашего времени и внимания, потому что они не привыкли к тому, что их начальство признает их. К сожалению, она не понимает, насколько абсолютно лицемерным и снисходительным является это заявление.
Вернувшись в свою палату, она снимает шарф с шеи и перекидывает его через ручку антикварной вешалки для одежды, которая выглядит совершенно неуместно в крошечной палате больницы Маунтин-Лейкс.
— Ну, теперь давай покончим с этим, хорошо? — говорит она, ее голос сочится разочарованием.
Я бросаю рюкзак на кровать и расстегиваю его. Черная коробка вываливается на простыни с пейсли — определенно не стандартное больничное белье — и Мередит холодно выгибает бровь, глядя на нее.
— Так вот в чем все дело? Коробка?
— Ты не можешь оставлять мне послесмертные подарки, — выплевываю я.
Она сдерживает смех, массируя шею сбоку.
— Ну, я бы вряд ли назвала это подарком.
— Что же это тогда, если не какой-то сентиментальный жест из загробной жизни?
— Ты пришел сюда, чтобы пожаловаться и испортить мне день из-за этого, и при этом даже не заглянул внутрь? — Она качает головой. — Честно говоря, не думаю, что в тебе есть хоть капля здравого смысла, Пакс. Это полный бред. — Она берет коробку, переворачивая ее до тех пор, пока надпись с моим именем, не оказывается вверху. — Это урна с прахом твоего отца. Мне надоело пялиться на нее в пентхаусе, поэтому я упаковала ее, чтобы ты смог забрать, когда меня не станет. Что? Не смотри на меня так. Что я должна была сделать? Просто выкинуть его в мусоропровод?
Похоже, она искренне раздражена тем, что я плохо реагирую на это. Но какого хрена на самом деле?
— Урна с прахом моего отца весь день грохотала в моем рюкзаке? Моего покойного отца? Ты, блядь, сошла с ума!
— Серьезно, Пакс. Знаешь, тебе нужно найти способ саморегулироваться. Ты реагируешь на самые обычные ситуации поистине причудливыми способами.
Стиснув зубы, я хватаю свой рюкзак и просовываю руки в лямки.
— Когда умрешь, я буду кататься по метро с твоими сожженными останками в пакете. Тебя это устраивает?
— Зависит от обстоятельств. Я знаю, в каких районах ты любишь бывать, дорогой. — Она изучает меня довольно разочарованно. — До тех пор пока ты не отвезешь меня в Квинс, думаю, я действительно не буду возражать. Но это спорный вопрос. Меня не кремируют. Я жертвую свое тело медицинской науке.
Покалывающий жар злости поднимается по моей спине и обжигает между лопатками.
— Хорошо. Может быть, они смогут вскрыть твой мозг и выяснить, какого черта ты так облажалась, мам.
Я поворачиваюсь и выбегаю из комнаты, прежде чем она успевает вставить последнее слово. Но я недостаточно быстр. Никогда не бываю достаточно быстр.
— Мередит, дорогой! Ме-ре-дит! Ты же знаешь, мне не нравится, когда ты меня так называешь!
ГЛАВА 13
ПАКС
Я в отвратительном настроении. Хочется что-нибудь сломать.
Понятия не имею, что я делаю и куда иду. Выхожу из лифта, следуя за человеком передо мной, ничего не видя, не слыша и не чувствуя. Внезапно передо мной появляется охранник Пит, и на его лице улыбка шириной в километр.
— Молодец! Реми сказал, что думает, что ты придешь, но признаю, я ставил против тебя, малыш.
— Что?
— Осталось полчаса, прежде чем они всех выгонят. Пойдем со мной.
Я все еще слишком сильно переживаю свою встречу с Мередит, чтобы полностью осознать то, что он говорит. И почти ничего не перевариваю, когда тупо следую за Питом к небольшому магазину подарков и закусок, где он направляется в дальний угол и начинает управлять маленькой льдогенераторной машиной, высыпая бледно-желтую жижу в маленький пластиковый стаканчик.
— Она выглядит так, будто ее нравится лимон, не так ли? Лично мне нравится вкус жевательной резинки. Моя дочь всегда выговаривает мне из-за того, что я заказываю эту голубую дрянь. И прежде чем ты это скажешь, я знаю, что оно выглядит отвратительно. Просто целая куча переработанного сахара. В нем нет ничего питательного. Но все же. Оно помогает мне чувствовать себя лучше, когда я болен. Уверен, что ей тоже от этого станет лучше.
Мне не терпится выкурить сигарету. Интересно, заметит ли кто-нибудь, если я закурю прямо здесь? Не думаю, что смогу дождаться, пока выйду на улицу; моя кровь чертовски кипит.
«Знаешь, тебе нужно найти способ саморегулироваться. Ты реагируешь на самые обычные ситуации поистине причудливыми способами».
Невероятно. Твою мать.
У меня холодные руки. Почему у меня такие холодные руки? Я смотрю вниз и вижу, что стою перед кассой, держа в руках маленький стаканчик лимонного мороженого. Подождите… какого хрена?
— Три восемьдесят, — кассир, стоящий по другую сторону кассы, выжидающе смотрит на меня.
Справа от меня Пит кивает.
— На дежурстве мне запрещено носить с собой бумажник, — говорит он. — Но так будет даже лучше. Лучше, чтобы это исходило от тебя.
— Лучше, чтобы… что?
— Извини, чувак. Если ты не готов платить, не могли бы вы отойти в сторону? — спрашивает кассир. — Здесь не так много места, и образуется очередь.
Машинально я вытаскиваю из кармана двадцатидолларовую купюру и протягиваю ее кассиру. Он дает мне сдачу, и все это время мороженое обжигает мне ладонь, оно такое холодное.
— Отлично. Теперь, когда войдешь туда… ну, знаешь. Не упоминай ничего о… ну, знаешь. — Пит выводит меня за плечи из маленького магазина и налево по коридору. — Некоторым пациентам может быть очень неприятно, если люди говорят о их травмах прямо с порога. Думаю, что в этом случае было бы разумно воздержаться. Ее отец был здесь раньше и устроил настоящую сцену.
У меня раскалывается голова.
— Прости, что, черт возьми, происходит? Почему я получаю обморожение от чашки желтого собачьего дерьма? Куда, черт возьми, ты меня ведешь, старик?
Он хмурится.
— Значит, язык не улучшился. Стыдно. Все еще. Полагаю, что для детей твоего возраста ненормально так много ругаться. Идем. — Пит поворачивает меня, все еще держа руки на моих плечах, и прежде, чем я успеваю собрать что-либо из этого воедино, я вхожу в дверь в комнату, и вот… там Пресли. Девушка с ореолом рыжих волос, горящими карамельными глазами и вскрытыми запястьями. Однако ее запястья больше не вскрыты. Предполагаю, ее раны зашиты под толстыми бинтами на ее запястьях. В отличие от сегодняшнего утра, на улице, на асфальте, она больше не покрыта кровью. И когда перекатывает голову через гору огромных подушек, подложенных под голову, и смотрит на меня, ее глаза фокусируются, а не закатываются обратно в череп.
Пресли бросает на меня один взгляд, и ее колени под одеялом взлетают вверх, как будто девушка хочет создать барьер между нами.
— Ух… нет. Нет, нет, нет. — Она словно олень в свете фар.
Я чувствую себя так, словно попал в «Ловушку для родителей». Эта отсылка, вероятно, здесь не работает, но черт с ней. Это то, что я чувствую. Пит сует свой нос не в свое дело, и не похоже, что Пресли ценит его вмешательство. И я определенно, черт возьми, не ценю.
— Я устала и как раз собиралась спать, — хнычет она. — Сегодня больше никаких посетителей.
— Еще один не повредит, — возражает Пит. — Твоего отца нет уже два часа. Перестань быть такой грубой и поздоровайся со своим гостем. Он тебе кое-что принес.
Мороженое растаяло, и река липкой неоновой жидкости стекает по тыльной стороне моей ладони. Пресли оглядывает меня, быстро пробегая взглядом по моему лицу и торсу, останавливаясь на десерте; выражение ее лица не меняется. Во всяком случае, девушка выглядит еще более расстроенной.
