Жених из моих снов (СИ) - Гейбатова Мила (библиотека книг .TXT) 📗
— Исторический? — словно эхо повторяю я, переваривая информацию и срочно внося коррективы в план по воссоединению.
— Факультет исторический, блажь девке в голову пришла, что нужно ей второе образование и именно историка. Очень я удивлялся, когда узнал. Вот ты скажи, зачем инженеру становиться историком? И я не знаю зачем, — не дождавшись моей реакции, сам себе отвечает Никанор Иванович. — Так что да, две недельки придется тебе, Эдуард, без нашей Лизоньки побыть.
— Ясно, хорошо, я понял.
Еле высиживаю еще пять минут и стремглав отправляюсь к себе.
В отпуск, значит, ушла, уволиться хотела, а ничего, что мы соседи по лестничной клетке? Где логика? Только если, только если она не решила еще и съехать. Пронзает меня вдруг неожиданная мысль. Неужели я ей настолько противен, что нужно бросать все только, чтобы сбежать от меня? От подобного озарения неприятно сосет под ложечкой. Это же бред, так взрослые люди не поступают, или поступают? Да и помню я ее реакции на мои действия, отвращения там явно не было. И утром девушка скорее была раздавлена своим смущением и моралью. Неужели так сильно, что распсиховалась и потерялась от меня? Ох женщины, истеричные создания. Да и я еще же так и не позвонил. А, что думает женщина, когда ей не звонят после проведенной ночи? Правильно, что ее кинули. Классический случай, обмусоленный и перемусоленный во многих фильмах и книжках.
Вот же я дурак!
Секретарша Никанора Ивановича явно бы не создала в своей голове такую драму, она бы продумывала, как зацапать понадежнее в свои ручки добычу, а Лиза — милая и явно неопытная девушка, это я тоже сразу понял, она как раз-таки вполне способна прийти к подобным выводам. Но теряться?
Чего гадать, нужно срочно мчаться к ней с букетом цветов и шоколадными конфетами для настроения.
Но осуществить задуманное мне удается лишь вечером, после работы. Удивительно, но никто не мог справиться без меня. Хотел уже было послать всех во главе с Никанором Ивановичем далеко и надолго, но здравая мысль о том, что начинать новые отношения безработным как-то не очень, возобладала над моим разумом. Да и должен же кто-то в паре быть рационалистом, а не действовать на одних лишь эмоциях и психах.
Но ничего, наконец-то я стою перед дверью любимой девушки. Любимой? Что-то я себя не узнаю — то МОЯ Лиза, теперь вот любимая девушка. Прислушиваюсь к себе, неужели и впрямь любовь? Я как-то после жены мысли об этом славном чувстве стараюсь гнать от себя подальше. Блин, а вдруг это судьба? Я наконец-то вспоминаю, где я ее раньше видел! Во сне! Только сны были какими-то дурацкими, ну да это ерунда. И почему же Лизавета не открывает? Может, я ошибся, и я ей совсем не нужен? Злюсь. И только сейчас набираю номер девушки.
— Лизонька, солнышко, ты почему так долго трубочку берешь? И где тебя носит? Дверь открывай! — последнюю фразу я рявкаю так, что в соседней квартире залаяла собака, да кажется не только на нашем этаже.
— Э, Эдуард Витальевич? — после секундной заминки лепечет Лиза на другом конце провода.
— А кто ж еще, — цежу я сквозь зубы. — Или ты кого-то другого ожидала услышать?
— Нет, — испуганно отвечает девушка, — просто вы вчера не звонили совсем, да и сегодня тоже.
— Не звонил, занят был, работал. Надо же кому-то работать, не все могут позволить себе уйти в отпуск, — знаю, что понесло меня далеко и совсем не в ту степь, но ничего уже не могу с собой поделать.
— Вообще-то отпуск положен мне по законодательству! А крепостное право отменили в 1861-ом году! — неожиданно злится девушка.
— Ах да, ты же у нас будущий историк, наслышан, наслышан, — едко комментирую я.
— Я вообще не понимаю, что тебе нужно, Эдуард? — на эмоциях девушка легко переходит на ты. — Два дня не звонил, работал, молодец, иди работай дальше. Или расслабиться понадобилось после тяжелого трудодня?
— Нет, как ты вообще могла про меня такое подумать!?
— Легко. А если совесть внезапно проснулась, так успокой ее. Радуйся и живи дальше! Я сама себя нейтрализовала и навязываться не буду. Так что хватит на меня наезжать, я не твоя собственность, ясно! А то думаете, что женщина бесправное существо, ан нет! У нас с Элизой характер есть, и вообще, мы вполне способны успешно существовать и без вас с Эдвардом! Вот! Ясно!
— Какая Элиза? Какой Эдвард? Ты что сейчас за чушь несешь? Лиза, открой, пожалуйста, дверь, давай спокойно поговорим, извини, если обидел.
— Не открою.
— Что за детский сад? Мне ее выламывать что ли? — опять теряю терпение.
— Не надо, пожалуйста, мне хозяйке потом за новую дверь платить.
— В таком случае хватит выносить мне мозг и просто открой эту дурацкую дверь!
— Но я правда не могу, Эдуард, я уехала.
— Что? Куда ты еще уехала? — ору я в трубку.
— Тебя это не должно касаться, и не кричи на меня! — обиженно всхлипывает девушка и сбрасывает звонок.
Н-да, наладил взаимоотношения. Кажется, я начинаю вспоминать, почему так долго не заводил близких отношений.
32
Лиза
— Доченька, кто там тебе позвонил? Вы что, кричали друг на друга?
— Нет, мам, все нормально, тебе показалось, — пытаюсь придать голосу всю невозмутимость, на которую только способна.
— Ага, все нормально. Думаешь, я ничего не замечаю? Думаешь, твоя мать совсем дура что ли? То ты дома месяцами не появляешься, месяцами! Лиза! То внезапно врываешься вся без настроения в каком-то потрепанном виде! Скажи, дочь, у тебя проблемы, да?
— О Боже! — я закатываю глаза и пытаюсь сосчитать до десяти в своей голове, чтобы не начать орать, как псих. — Нет, мама, у меня нет никаких проблем.
— А что же тогда с тобой? Материнское сердце не обманешь! Не ври мне! Я почувствую ложь, — патетично заявляет пышногрудая женщина в розовом платье в мелкий горошек.
Ага, почувствуешь, как же. Знаем, проходили. Но что-то сказать надо, не отстанет ведь. Собственно, из-за вот этой вот одной черты характера мы и не близки, а я и вовсе предпочла свалить из дома куда подальше. Когда тебя половину детства водят к психологу, убеждая, что твой мозг работает неправильно, вместо того, чтобы поддержать и пожалеть, ты волей-неволей перестаешь ощущать безграничное доверие к человеку. Мало ли, вдруг завтра она тебя еще куда пострашнее отведет, если ты снова чем-то личным поделишься.
— Можешь считать, что у меня личный кризис, — мрачно выдаю я.
— Беременна!? — женщина всплескивает руками. — А я знала! Так и знала, что этим и закончится. Отец, иди сюда, кажется, нам с тобой скоро быть бабкой и дедом, дочь в подоле принесла, как я и пророчила.
В мою детскую комнату вплывает папа. Как всегда, немного рассеянный, но с такой женой это совсем неудивительно, нужно как минимум половину выдаваемой ею информации не замечать, иначе мозги попросту вскипят.
— Чего ты кричишь? Окна открыты, хочешь, чтобы весь дом был в курсе дел нашей девочки? — я испытываю прилив нежности к отцу.
— Спасибо, пап.
— Спасибо, пап! А маме-то, конечно, благодарности не положены. Мать ведь ругается, ну и что, что справедливо, это неважно! В общем так, дорогая моя, Петьку из соседнего подъезда помнишь? — возобновляет свою тираду женщина и, не дождавшись от меня ответа, продолжает дальше. — Он холост, открыл свою автослесарную мастерскую, работает парень, трудится, молодец, короче. О тебе до сих пор вспоминает, мы с его матерью, Люськой, недалече, как вчера, обсуждали, как было бы здорово, если бы вы возобновили общение.
— Мам, ау! Какое общение? У нас с ним не было никакого общения, он просто увивался за мной какое-то время и все!
— Не перебивай мать! Так вот, возобновите общение, скажешь, что беременна от него, и сыграем свадебку. Ничего, дочь, мы тебя не бросим, воспитаем, да и ты под присмотром будешь, а за Петькой, как за каменной стеной.
Да уж, помню я эту стену — длинная, тощая, конопатая каланча. Нет, я ничего не имею против рыжих и конопатых, сама такая в конце концов, но Петьке совсем не идет, несуразный он очень и так, да еще и веснушки эти.
