Я страдаю по тирану (СИ) - Веммер Анна (книги без сокращений .txt) 📗
— Что доказать?
— Что взрослая. Давай, Олененок. Порадуй меня чем-нибудь.
Задумалась. По выражению лица видно — сейчас что-нибудь отмочит. Или ляпнет, или вытворит. По своему обыкновению покраснеет и ойкнет. Хотя Олененок постоянно удивляет. И сейчас, когда она садится сверху и упирается ладошками в его грудь, смазывая капельки влаги, у Архипова начинает с перебоями биться сердце.
В юности он бы подумал, что это любовь. Сейчас размышляет, сколько стоит походный дефибриллятор.
— Каков ваш следующий шаг, Олеся… как вам там по отчеству?
— Налью вам кофе, Владислав Романович.
— Куда налью?
— В постель.
— А в чашку нельзя?
Хихикает. От температуры не осталось и следа, хотя кожа под его пальцами горячая. Олененок даже не замечает, как медленно, но верно, он отвоевывает пространство. Как пальцы осторожно поглаживают ее запястье, поднимаются выше. Когда Влад расстегивает пуговицы на платье, сопротивляться уже слишком поздно.
Черное кружево соблазнительно облегает грудь, а в ложбинке прячется кокетливая серая жемчужина на короткой цепочке, скрывая замочек. Времени слишком мало, чтобы как следует насладиться раздеванием, но отказать себе в удовольствии и не провести вслед за лямкой пальцем по нежной коже невозможно.
У Леси вырывается короткий стон сквозь зубы.
— А если так?
Пальцы невесомо прикасаются к затвердевшему соску. Мужчина чуть приподнимается, чтобы языком обвести чувствительный контур. Леся еще держится, но руки уже дрожат.
— Хочешь так? — хрипло спрашивает Архипов. — А не слишком? Ты хоть раз была сверху?
Ответом ему становится упрямый взгляд, и почему-то сразу становится ясно: лучше не лезть. Позже будет много возможностей сделать так, как хочется ему. А сейчас проще расслабиться и наслаждаться. Не только первым сексом с Лесей, но и ее неопытностью, щедро приправленной упрямством.
Хотя сил отдать все на откуп ей нет. Уж слишком неторопливо и неловко девушка избавляется от платья, сводя с ума от предвкушения. Приходится помочь, и плотная ткань падает на пол возле кровати.
Затуманенный адским желанием разум не сразу вспоминает про защиту. Мучительно долгие секунды уходят на то, чтобы одновременно развернуть презерватив и отвлечь девушку поцелуями.
Больше всего на свете ему хочется перевернуться, оказаться сверху, чтобы войти медленно и ощутить полный контроль. Но выходит так, что Олененок сама контролирует проникновение и хоть соблазн сжать ее ягодицы и с силой опустить на член, велик, Архипов стискивает зубы и ждет, пока она привыкнет.
От яркого, пронзающего насквозь, удовольствия, ритм сердца шкалит. Силы оставляют Олененка, она опускается сверху. Шелковистые волосы рассыпаются по подушке, от соприкосновения тел накатывает новая волна наслаждения. Так проще. Можно запустить руку в волосы девушки, заставить ее двигаться, сначала медленно, сдерживаясь, чтобы не испугать и не навредить. Одновременно умирая от желания дойти, наконец, до черты, к которой он несколько раз подводил Лесю, но сам которую намеренно игнорировал.
Когда крышу окончательно сносит, Влад уже не может заставлять себя давать девушке свободу. Момент, когда он оказывается сверху, отзывается в теле болезненным удовольствием и напряжением. Леся выгибается в его руках, подаваясь толчкам, закусывает губу и стонет, до невозможности сладко.
Архипов сжимает ее в объятиях, двигаясь быстрее и глубже. Одной рукой ласкает клитор, помогая добраться до точки наслаждения. Торопливые, лихорадочные движения стремительно подводят их к общей вершине, как вдруг…
Раздается громкий, неестественный стук в дверь.
— Это еще что за хрень? — интересуется Влад.
— Это, кажется, кофе, — бормочет Леся. — С булочкой.
Щелкает магнитный замок. Быстрым движением Архипов прижимает к себе Олененка и накрывает их обоих одеялом. Вообще между спальней и гостиной, где должны оставить завтрак, есть дверь, но разве кто-то из них вспомнил о том, чтобы ее закрыть?
— Тихо, — шепчет он, — мы спим. Не шевелись, Олененок.
— Мне неудобно, — хнычет и ерзает.
Каждое движение приближает его к оргазму. Очень бы не хотелось кончать как раз в то время, когда сервируют завтрак. Хотя какая разница?
— Олененок, я сейчас кончу, если ты не перестанешь шевелиться.
— Я не могу-у-у-у, — хнычет несносная девица, — у меня спина-а-а болит.
Чуть прогибается в пояснице, и… да плевать! Будь что будет, в конце концов, это даже слегка заводит.
Несколько особенно глубоких толчков — и мир вокруг взрывается миллиардом звезд. Тихий, на грани возможностей, стон Леси — один из самых желанных звуков во вселенной. Она выгибается под мужчиной, плоть пульсирует вокруг его члена, окончательно добивая, а острые коготки впиваются в плечи.
Когда Архипов думал о сексе с ней, он предполагал, что ему понравится. Но точно не думал, что это будет так ярко. И что отличающаяся от всех его прошлых пассий, острая на язычок и шебутная Леся в постели способна даже не двигаясь заставить его изнемогать от желания.
Эти три месяца — самое лучшее его вложение.
Хотя, может статься, Владислав Архипов купил для себя билет в ад.
Я долго лежу, пытаясь прислушиваться к звукам из гостиной. Хотя на самом деле в ушах так шумит, что я не услышу даже если в номере будет взлетать истребитель. Отдельный вопрос, хватит ли сил подняться и позавтракать. А потом еще ехать на работу…
Черт! Он застал меня врасплох. Я не думала, что Архипов решит взять свое утром, так внезапно. То есть, не внезапно, конечно, он и не скрывал намерений. Но я даже не успела абстрагироваться. Думала, отключу голову и просто сделаю то, что полагается, в конце концов, в сексе без любви нет ничего страшного и миллионы женщин это делают.
Отключиться не получилось. И теперь руки немного дрожат, низ живота ноет, на шее красуется красный засос, а волосы, кажется, превратились в колтун.
А еще на мне его запах. И ощущение прикосновений никак не уходит, а самое жуткое и обидное, это то, что больше всего на свете мне хочется свернуться клубочком и как можно дольше все это продлить.
Сказала бы, что ненавижу Архипова, да только не уверена в этом. Не ненавижу. Боюсь, скорее. Не столько его, сколько себя.
А еще запуталась. Раньше все было проще, хоть и страшнее. Был долг, была необходимость получить деньги. Ради этого я была готова на все, потому что страх перед последствиями парализовал. Начисто лишил возможности думать, оставил только лихорадочное стремление как можно быстрее выпутаться из истории, в которую я попала по собственной дурости.
Потом были те, трое. Я едва успела отпереть замок, как дверь открылась и меня впихнули в коридор. Долгие десять минут я думала, что на этом все и закончится. И пусть даже меня не убьют — мертвые долги не возвращают, вряд ли после подобного визита вежливости будет смысл жить дальше.
А потом пришел Архипов. И неясно, демоны его послали, или боги. В помощь мне или в наказание. Ясно только что я жива, и долга больше нет. По крайней мере прошлого долга. Зато есть новый, и три месяца в полном распоряжении Владислава Архипова. В его фирме, в его постели.
Ладно, хватит страдать и строить из себя жертву. Полгода назад я не была связана долгом и служебными обязанностями, отношения были добровольные, а удовольствия и внимания получала раз в десять меньше.
Зато сейчас есть мягкая и теплая постель, можно не думать о том, где зарядить телефон или на что купить еды. От одной только мысли, что какое-то время можно не возвращаться в пустую и темную квартиру, напоминание о предательстве, хочется зарыться лицом в подушки и как следует прореветься.
Но это успеется. Впереди долгий день.
— Олененок, вставай, кофе стынет.
— Долго вы будете меня так называть? — бурчу, натягивая длинный махровый халат.
— Долго, — довольно улыбается Архипов. — Приклеилось.
Сажусь в кресло и с наслаждением отправляю в рот сразу половину круассана. Кусок оказывается слишком большим, я с трудом пытаюсь его прожевать и не подавиться, а шеф пока что просматривает сообщения и пропущенные звонки. Которых много. Очень много. Просто дикое количество.
