Обуглившиеся мотыльки (СИ) - "Ana LaMurphy" (читать полную версию книги .TXT) 📗
— Так, что ты собираешься с ним делать?
Он тоже был раздет. Зимний холод им сейчас был необходим. Им надо было остыть, надо было остудить пыл и взбунтовавшиеся эмоции.
Черт, как же не хотелось, чтобы время возобновляло свой ход.
— Привлеку его внимание, — он убрала волосы за плечи. Хрусталь холода будто обволок все тело. Кожа покраснела. Елена начала трезветь. Она обратила мутный взор на мужчину, уже не мучаясь от слабости в ногах и раскаленного воска, который забивал аорты. — Вытащу ключи, как-то передам их тебе. Ты угонишь тачку, помчишься к границе, а я приеду на поезде… Встретимся на границе.
Сальваторе прищурился, обдумывая план и пытаясь как-то представить это все в голове. Получалось плохо, но в конечно итоге, спустя пару секунд, то, о чем говорила Елена сформировалось в мыслях. Деймон сжал челюсти, а потом сделал шаг к девушке, вновь уничтожив даже малейшее расстояние между ними. Зимний холод потерял свою действенность.
— А почему бы нам не уехать вместе?
— Потому что иначе не получится, — она оперлась о стену. Елена была терпимой. Терпимой ко всем жизненным неурядицам, терпимой к неудобствам и проблемам. Она сносила все, что ей нужно было сносить, мучаясь вопросами, но не жалуясь на отсутствие ответов. Отвратительная и отрицательная Елена была положительной… Она соединяла в себе абсолютно отвратительное и абсолютное высокое. Это не делало ее особенной. Это делало ее обычным человеком. Делало ее настоящей. В его глазах.
— Хорошо. У меня лишь один вопрос. Как же нам выписаться из мотеля? — спросил в свойственной ему манере, с привычным цинизмом в голосе. Он еще плохо смекал, о чем именно говорит Елена — виски не выветрился, ведь все дело только в виски — но вновь уже вернулся к своему амплуа.
Прежнему амплуа. К прежнему себе.
— Не знаю, — Гилберт скрестила руки на груди. Деймон вновь оглядел девушку, такую хрупкую, такую как казалось еще маленькую, беззащитную, которую ему хотелось оберегать.
Которую ему хотелось.
Сальваторе вновь посмотрел Елене в глаза. В них была усталость. То, что должно случится, казалось, Гилберт никак не волнует. Она была в очередной раз терпима, в очередной раз готова к тому, чего не хочет на самом деле.
— Придумай что-нибудь, — замерзла. Елена замерзла, а он хотел бы ее обогреть, да вот потерял на это право. Уже потерял, потому что время вновь возобновило свой ход. Больше они его не контролировали. — Пока я займусь этим парнем, — она развернулась, чтобы вернуться в клуб. Деймон коснулся ее запястья, потом сжал его что было силы, и рванул девушку на себя. Та нашла в себе силы устоять на ногах. Выдернув руки, она обернулась, ощущая, как ее сонливость-влюбленность растворяет раздражение. Елене не хотелось, чтобы он к ней прикасался. На сегодня достаточно.
— Мы не закончили, — сквозь зубы процедил он, потом схватил девушку за плечи, впечатал ее в стену, о которую оперся руками по обеим сторонам относительно Гилберт. Та окончательно пробудилась-протрезвела, уставившись на Добермана с недопониманием и шоком. — Как именно ты будешь его отвлекать? Или ты решила импровизировать? А может для начала выслушиваешь как действовала Викки?
— Твоя Викки, — выплюнула Гилбер, стиснув зубы и сжав кулаки. Ей не хотелось повышать тон голоса, привлекая тем самым внимание, но шаткий контроль над эмоциями был потерян. — Тебя до добра не довела в прошлый раз, так что я не буду действовать по ее плану.
— Тогда скажи мне, мать твою, по какому плану ты собралась действовать?
Елена, стоя в этом довольно легком платье — Деймон отметил про себя зачем-то, что его очень легко будет снять — напрочь забыла о холоде. Напрочь забыла о покрасневшей коже и последствиях таких вот долгих разговорах на сквозняке.
— Попытаюсь сделать так, чтобы он запал на меня. Может, мне удастся уломать его увезти меня к нему домой. Ты поедешь за нами. Перехватишь машину, и у тебя есть целая ночь, чтобы уехать как можно дальше! — она отчеканила это как скороговорку, автоматически подпирая слова и так же автоматически формулируя мысли. Сальваторе остолбенел уже после первой фразы. После четвертой он ощутил, как недоумение заблокировало злость. В конце реплики он даже опустил руки, уже не гвоздя Елену к стене. И себя к ней.
— М-м-м, то есть, — засунул руки в карманы, переведя взгляд на девушку и пытаясь держать себя в руках. На самом деле, он не знал, что его выбесило больше — ее инициатива или ее планы на эту ночь. Наверное, все же инициатива. Определенно именно инициатива, — то есть пока я буду, в соответствии с твоим планом, гнать до штата, ты будешь с ним трахаться?
Елена опустила взгляд, поежившись. Ей не хотелось этого. Более того — она боялась этого. Деймон понял это потому, что девушка опустила глаза, потому что ее плечи вздрогнули, потому что повило это неловкое, мать его, молчание.
Потому что это было и так понятно.
— Других вариантов у нас нет, — Елена, наверное, отбросила мысли о том, что ей придется сделать, снова набравшись смелости. Девушка посмотрела на мужчину. И теперь в ее глазах не было дыма. Теперь там не было искр, осколков или чего-то еще. Теперь Сальваторе видел в них отражение ее души. Почерневшей, изорванной, но все еще не опороченной. Не потерянной. — Я не думаю, что это будет длится всю ночь, он быстро отрубится после выпивки. У тебя будет время.
— Ладно, допустим, так все и будет. Допустим я угоню к границе, а ты останешься с этим ублюдком до утра, но утром он обнаружит пропажу, и к тебе появятся вопросы…
— Не появятся, — уверенно ответила она, снова скрещивая руки на груди, снова подставляя себя ради него. Его это тронуло. Вся эта затея показалась ему грязной, отвратительной и низкой. Он показался себя грязным, отвратительным и низким, потому что он думал о том, чтобы не произошло осечек, а не о том, что девушка, которая ему сильно нравится, которой и так не очень сладко в последнее время, будет спать с каким-то мужиком.
Сальваторе вновь накрыло отчаяние. Второй раз за ночь.
— Я несовершеннолетняя, — произнесла она, и ее голос начал дрожать от холода. — Со мной проблем будет больше, поэтому я смогу уйти без труда. Смогу сесть на поезд.
Он внимательно смотрел на нее, Елена дрожала от пониженной температуры. Наверное, от температуры. Не из-за него же.
— И догнать тебя… Ну, ты тем временем сможешь уже получить деньги и наладить ситуацию.
Деймон вновь оперся о стену, вновь приблизился к девушке. Она продрогла от холода, она смирилась со своим положением, она даже не пыталась придумать что-то еще, потому что ее план — если не брать во внимание коллапс с мотелем — был действительно неплох, и сама Мальвина это осознавала. Она шла на жертву не потому, что хотела замолить грехи, не потому, что хотела привлечь его внимание.
Просто того требовала ситуация. Просто точно так же как Елена свершала плохие поступки, она свершала и хорошие. Не задумываясь. Не ища выгоды. Повинуясь каким-то внутренним инстинктам, следуя на поводу у своих установок.
— И ты готова на это ради?.. Черт возьми, да не важно ради кого! — Сальваторе опустил взгляд на ее оголенную шею. Его голос сник до шепота: — Ты понимаешь, что тебе придется испытать?
— Я же сказала, что не отступлю, — Сальваторе медленно оглядел ее, будто им некуда было спешить, будто впереди их не ждала ужасающе-тошнотворная действительность. Когда он обратил на нее взгляд, в глазах девушки вновь появился туман. Ей было горько и невыносимо, но она не пыталась найти отговорки.
Деймон медленно опустил руки, отстраняясь от девушки. Он улыбнулся. У Елены был отличный план, и можно было действовать в соответствии с ним, если бы не жертва Елены. Сальваторе не мог допустить этого, не мог позволить этого. И он решил, что изначальную схему Елены стоит лишь немного подкорректировать, улучшить ее, довести до совершенства.
Доберман еще раз оглядел девушку. Он знал, что этот ублюдок, кем бы он ни был, поведется на нее. На таких всегда ведутся. Такие не остаются незамеченными, не остаются вне поля зрения. А еще Доберман точно знал, что не позволит ненавидеть себя сильнее, чем Елена ненавидит сейчас. Ему надоело постоянно повышать лимит, давать причины и поводы для этого чувства. Ему надоело. Он лишь продумает все детали более досконально, но не станет посвящать в это Елену. Эффект неожиданности необходим в предстоящем развертывании событий.
