Мальвина (СИ) - Субботина Айя (мир книг txt) 📗
Еще раз смотрю на часы, прикидываю время и, забросив ногу на ногу, говорю:
— Можешь поподробнее? Я заинтересовался.
[1] Слонихи вынашивают потомство в среднем 22 месяца (примерно два года)
Глава восемнадцатая: Маша
Весь день я кручусь как белка в колесе, делая вид, что не замечаю шушуканья у меня за спиной. Мое кольцо окрестили «неудачной подделкой с алиэкспресс», а меня саму — выскочкой, которая даже не может отличить настоящий камень от бутылочной стекляшки. Будет не очень честно сказать, что мне все равно, потому что обида нет-нет, да и укусит за затылок. Даже не скажу точно, сколько раз хотелось огрызнуться, бросить в ответ какую-то ядовитую гадость, но что это даст? Лучше быть белой вороной, чем серой змеей.
Я бегло смотрю на себя в зеркало, приглаживая футболку, которая мне немного велика. У меня в шкафчике всегда есть сменная одежда. Если вы работаете с детьми, то случиться может всякое. Всегда нужно иметь комплект про запас.
На крыльцо выходить страшно. Почему? Потому что вместе с неприкрытыми сплетнями целый день меня одолевала еще и мерзкая мысль о том, что Влада я больше не увижу. Ну сами посудите: какой нормальный мужчина добровольно останется в такой кабале?
Я переступаю порог, набираю полную грудь воздуха — и открываю глаза, надеясь увидеть знакомую машину.
И я вижу знакомую машину, вот только это не «Мерседес» Влада, а «Нива» Сережки.
— Привет! — улыбается он, тыча мне в лицо букет лилий.
Я пытаюсь отвернуться, выйти из зоны поражения огромных, усыпанных желтой пудрой тычинок, потому что на пыльцу у меня аллергия. Не такая страшная, как на морепродукты (теперь-то я это знаю), но даже щепотки этой гадости достаточно, чтобы я полчаса чихала как заведенная. К счастью, я успеваю просочиться у Сережки под подмышкой и сбегаю вниз. Выставляю вперед обе руки и громко напоминаю:
— У меня аллергия на лилии, забыл?!
Он смотрит на цветы, как будто ждет, что они ответят, виновато потирает шею. Потом тычет букет в урну и виновато басит:
— Извини, правда, забыл. Хотел самые красивые для тебя выбрать.
Я не обижаюсь. Я расстроена. Потому что машины Влада нет. Жаль, что у человека нет третьей ноги, которая активировалась бы нажатием кнопки «спасительный пинок». Я бы себя как следует отпинала, пока вся дурь из головы не выветрится. Дался мне этот повеса, в самом деле.
Пока я вычищаю раздрай в душе, Серега подкрадывается и хватает меня за руку, чтобы получше рассмотреть кольцо. И наверняка не просто так потирает вывихнутое плечо.
— Это такая шутка, да?
— Нет, не шутка. Это просто очень сложная история с коротким концом.
— Этот хлыщ правда твой муж? — все еще не понимает Сережка.
Он хороший, правда, но некоторые вещи переспрашивает по нескольку раз, как будто переживает, что недопонял.
— Правда муж.
— Маша, ну как так-то?
Даже не буду пытаться объяснять. Вариант «я просто была пьяная от бокала вина» — не то, что нужно рассказывать парню, который дружен со всей вашей семьей, согласитесь? И главное, он ведь даже не специально разболтает, а потому что прямой, как дверь, и может брякнуть просто так. Помните про цемент и тазик у нас на даче? Вот отец нас с Владом вдвоем туда и «посадит».
Хотя, какие «вдвоем»?
— Подбросишь меня до дома? — Киваю на машину Сережки, только теперь вспомнив, что мой велик остался в багажнике «Мерседеса». И денег на новый нет и не предвидится в ближайшее время: у меня каждая копейка в зарплате расписана. Никаких лишних трат до Нового Года минимум, а то и дольше.
— Затем и приехал, — довольный собой, Сережка тянется, чтобы приобнять меня за плечи…
… и удивленный вздох у нас за спинами совпадает с моим тихим «ой».
Возле обочины паркуется спортивный кабриолет. Я такие только в фильмах и видела, поэтому не знаю даже марки. Темно-серый металлик сверкает на солнце, как только что отштампованная, еще не залапанная монета.
Мое сердце падает в пятки так сильно, что ударной волной наверняка тряхнуло часть Мексики. Простите меня, пожалуйста, мексиканцы, но даже в девятнадцать лет девочки верят в сказки.
Влад не выходит — он перепрыгивает через дверцу, как какая-то голливудская звезда. Светлые «слаксы» и простая белая рубашка навыпуск, рукава кое-как подтянуты до локтей. Глаза за дымчатыми «авиаторами». И все это — в охренительном оформлении карамельного загара.
Я сказала «охренительном»? Это было самое мягкое из того, что я подумала в этот момент.
Давайте сделаем небольшую паузу, чтобы прояснить один момент, а заодно полюбуемся тем, как эти Два метра наслаждения для глаз, наклоняются, чтобы достать что-то с пассажирского сиденья.
Каждая женщина мечтает о том, что однажды в ее жизни появится мужчина, который вот так же, на глазах у открывших рты коллег, при свете солнца, заедет за ней на роскошной машине и увезет в загадочную даль. Возможно, это заложено генетически, еще с тех времен, как мамы и бабушки читали нам Золушку. И это никак не связано с нашим возрастом, социальным статусом или образованием.
Видите вот эту дурочку с «хвостиком» на затылке и с идиотской улыбкой на лице? Это я.
Влад не привез пошлый веник. Он привез букет лаванды: бледно-голубой пучок перевязан синими шелковыми лентами — и запах щекочет ноздри даже на расстоянии.
Влад приподнимает очки, как бы прочесывая ими волосы, и фиксирует на голове, из-за чего темные пряди очень сексуально торчат в разные стороны.
Слышите эту фантомную барабанную дробь? Это сумасшедшая лиса во мне бесится, носясь из угла в угол, и воодушевленно колотит хвостом по полу. Вообще она еще и слюни пускает, но это не эстетично, так что я такого не говорила.
Помните разговоры о подделке на моем пальце? Но этого мужчину подделать невозможно.
— Опять он! — Бас Сережки вторгается в идиллию, как будто невидимый режиссер крикнул с верхотуры: «Стоп! Снято!» — Повадился!
Влад вразвалочку подходит ко мне, запросто отодвигая Серегу в плечо, наклоняется, чтобы вручить букет.
— Прости, что задержался, Мальвина — застрял в пробке.
— Влад, — говорю совсем не я, а виляющая хвостом лисица. — Я целоваться хочу.
меня, пожалуйста.
Я сошла с ума.
Влад смотрит на меня такими глазами, что, кажется, готов съесть, и я поздно соображаю, что сказала это вслух.
Моргаю, залепливаю рот двумя ладонями крест на крест, словно пластырем от глупости. Хорошо бы еще перцовым пластырем, чтобы припекло наукой на всю жизнь — держать язык за зубами.
— Мааааашка, — тянет мой Принц и наклоняется, сминая верхушки лаванды.
Я закрываю глаза и приподнимаюсь на носочки, чтобы хоть немного ускорить встречу наших губ. Лиса во мне счастливо тявкает и распушилась до состояния теплого мехового шара в форме сердечка. Сегодня что-то витает в воздухе, какие-то особенные флюиды. Не может быть так, чтобы я вдруг захотела целоваться с собственным мужем!
Прозвучало как абсурд, понимаю.
Рука Сережки тяжело опускается Владу на плечо и словно кран оттаскивает назад. Я рассеянно чмокаю воздух, лишь чудом не теряя равновесие из-за исчезнувшей опоры.
— Ты чего к ней лезешь, педофил чертов?! — не унимается Сережка.
На этот раз он не дает Владу и глазом моргнуть и делает свой фирменный удар снизу вверх, под ребра. Пару раз он проделывал такие штуки на ринге, и они всегда меня исход поединка в его сторону. Потому что удар левой под дых у Сережки просто профессиональный. Как говорят — визитная карточка.
Но Влад каким-то образом снова умудряется выйти из зоны поражения. Понятия не имею, как у него получается, но удар, который вырубает любого, скользит рядом с его локтем, не причинив вреда.
И я, как настоящая большая дура, храбро влезаю между носорогами.
— Хватит покушаться на моего мужа! — Я зло смотрю на Сережку и — прости меня, лаванда, ты была великолепна! — щедро поколачиваю его букетом по физиономии. — Тронешь его еще раз — я на тебя Черта натравлю до конца дней! Будешь на потолке спать, как летучая мышь, и от каждого шороха штаны мочить!
