Природа жестокости (ЛП) - Косвей Л Х (читать книги без TXT) 📗

— Что ты здесь делаешь? — нервно спрашиваю я его.

— Тебя долго не было, поэтому я пришёл убедиться, что ты в порядке, — отвечает он мягким голосом.

— Как долго ты стоял там?

— Достаточно долго.

— Итак, ты видел.

Знаю Роберта — он остановится и будет смотреть, вместо того чтобы постучать в окно, когда подойдёт к машине.

— Да, видел. Что ты себе колешь? — спрашивает Роб.

Неожиданно, но, кажется, он расстроен и даже обеспокоен.

— Героин, — невозмутимо отвечаю я.

— Серьёзно, Лана. Что это было?

— Это просто лекарство, Роберт, — отвечаю я, вздохнув и позволив своей голове упасть на спинку сиденья.

На несколько мгновений мое тело становится жёстким как доска.

— Ты больна?

Я грустно улыбаюсь.

— У меня сахарный диабет.

Внезапно он расслабляется.

— Сахарный диабет, это же ничего страшного, да? У многих людей он есть.

— Ну да, у многих людей второй тип. К сожалению, у меня первый тип, а это означает, что моё тело не может производить собственный инсулин, поэтому мне нужны ежедневные инъекции.

У него учащается дыхание, и мужчина придвигается ближе ко мне.

— Ты умрешь, если не получишь его?

Я киваю с серьёзным выражением лица.

— Да, я принимаю его три раза в день.

— Как долго? — настойчиво спрашивает он.

— Как долго что?

— Как долго он у тебя?

Хотя больна я, но пытаясь утешить, кладу руки на его запястья.

— Кажется, целую вечность. Диагноз поставили, когда мне исполнилось семь лет.

— Семь? Получается, когда я впервые встретил тебя, ты была уже больна и даже не сказала мне.

— Почему ты так расстроен? Конечно, я не сказала тебе. Мы никогда не были настоящими друзьями.

Он останавливает свой взгляд на моей руке, касающейся его запястья.

— Но если бы я знал, я бы никогда... — умолкает он.

— Никогда что? Не был таким засранцем? Ну, прости, если я предпочла жестокое обращение отношению, как к инвалиду. И ты преувеличиваешь. Я не больна раком, Роберт. Если буду осторожна, я смогу жить полной жизнью, как никто другой.

— Я не преувеличиваю, Лана. Это ты приукрашиваешь. Ты же сама сказала, что можешь умереть, если не получишь своё лекарство. Разве люди с диабетом не умирают совсем молодыми?

От бессилия у меня опускаются плечи, ведь сейчас он вгоняет меня в депрессию.

— Я умру не раньше, чем другие люди моего возраста. То есть, если меня собьёт машина или убьют, или накроет цунами, или ещё что-то столь же смертельное, это не так уж плохо?

— Это плохо, — скрипит он зубами, плотно сжимая челюсти. — Не хочу, чтобы ты болела.

— Почему? Кажется, когда мы были детьми, ты хотел, чтобы я исчезла с лица земли.

— Это неправда.

— Что тогда правда? — спрашиваю я, замечая слезинку на его щеке.

Громко вздохнув, я тянусь, чтобы вытереть её. Наши лица находятся на расстоянии дыхания, и я с трепетом говорю:

— Ты плачешь из-за меня?

Я ощущаю, словно кто-то, чиркнув спичкой, поджёг моё сердце. Чёрт, чувствую себя так, словно его бросили в бочку с бензином и подожгли. «Роберт плачет из-за меня? Я живу в параллельной вселенной?» Хотя у него и есть талант подделывать слёзы, но эти кажутся настоящими.

Роб берёт моё лицо обеими руками, и глядя мне в глаза, выдыхает:

— Это правда, — и мягко прижимает свои губы к моим.

В этот момент мои глаза закрываются сами собой, и я чувствую себя целой, как никогда в жизни. Это не просто поцелуй, а коммуникация, наивысшая точка всех лет гонений и наигранной ненависти.

Иногда ты можешь быть настолько глубоко увлечён каким-нибудь человеком, что единственный способ справиться с этим — проявить жестокость к нему, чтобы оттолкнуть.

Его губы исследуют мои, а мои губы сливаются с его. Он пьёт меня, и пальцы Роба трепетно перемещаются по моему лицу. Одним настойчивым движением языка мужчина проникает в мой рот, но через секунду пропадает. Его нет, и ощущение целостности пропадает. Словно до этого момента я никогда не знала, что мне нужно в жизни — это Роберт. Мой детский мучитель. Брат моей лучшей подруги. Тот, кого я должна презирать.

Я понимаю, почему он так внезапно остановился, и, наконец-то, пытаюсь собрать свои чувства от этого поразительного поцелуя. Его телефон гудит, высвечивая на экране текстовое сообщение. Пока Роб просматривает сообщение, его грудь рывками поднимается и опускается.

— Это Саша, — объясняет он сиплым голосом. — Я не сказал ей, когда пошёл за тобой. Она хочет знать, где я. Они пошли искать ресторан для обеда.

— О, — говорю я, блуждая взглядом по его джинсам, где могу разглядеть, как он, э-э-э, взволнован этим коротким поцелуем.

От смущения у меня туман в голове. «Что только что произошло? Роберт всегда хотел сделать со мной эту пакость? Или это его последняя задумка?»

Роб опирается рукой о верхнюю часть сиденья.

— Ты пахнешь пляжем, — комментирует он низким голосом.

— Угу, — говорю я, отвлекаясь от его пристального взгляда, и нагибаюсь поправить пряжку на одной из своих босоножек.

Чувствую, как он гладит меня рукой по спине, а затем обнимает за талию.

— Итак, на чём мы остановились? — спрашивает он, притягивая меня ближе к себе и утыкаясь своими губами мне в шею.

Я издаю тихий стон, когда ощущение от его губ на шее проходит через нервные окончания к основанию позвоночника.

— Чёрт, — бормочу я, разрываясь между желанием остаться с ним и продолжить, и необходимостью времени, чтобы всё обдумать.

— Чёрт, я хочу тебя, — шепчет Роб, перемещая руку вверх под моим платьем, и мягко касается внутренней части моего бедра.

Сочетание его прикосновения и высказывания заставляет меня таять, но я слегка отодвигаюсь. Не могу остаться здесь — мне нужно поесть.

— Нам лучше догнать Сашу и остальных, — хрипло говорю я ему.

— Позже, — бормочет он, шевеля губами на моей шее.

Подумав, что Роб может оставить на шее неприятный красный след, я кладу руки ему на грудь и отталкиваю.

— Я серьёзно, Роб. Мне надо пообедать в ближайшие полчаса, иначе мне будет плохо оставшуюся часть дня.

Роберт серьёзно смотрит на меня.

— Ты права. Тогда пойдём и найдём Сашу.

Он помогает мне выбраться из машины, и пока мы идём в сторону улицы, я замечаю, что мужчина смотрит на мою руку, как бы решая, взять её или нет. Наконец, он, должно быть, принимает отрицательное решение или, возможно, слишком застенчив, чтобы сделать такой смелый шаг. Опять же «застенчивый» — это не то слово, которое у меня ассоциируется с Робертом.

Мы находим компанию, сидящую у большого окна в милом ресторанчике-бистро. Роберт занимает место рядом со мной, когда подходит официант и приносит нам меню. Я заказываю салат «Капризе» и немного сладкого картофеля, а Роберт берёт лазанью.

— Где вы были? — спрашивает Саша, с любопытством разглядывая брата.

— Я ходил искать Лану. Она была в машине, когда я подошёл.

Глаза Саши округляются, и она направляет своё внимание на меня. Роберт видел меня, принимающую инсулин? Теперь это открылось, и я чувствую себя неловко за то, что так непреклонно сохраняла всё втайне от него. Во всяком случае, это показало совершенно новый аспект наших отношений. Я всё ещё чувствую его поцелуи на своей коже и помню ощущения губ, прижимающиеся к моим.

Официант обходит стол, записывая заказы. Когда он подходит к Каре, я обращаю своё внимание на то, как много еды та заказывает. Она из тех девушек, от которых ожидаешь, что они попросят листик салата или ещё что-нибудь столь же безвкусное, но нет. Она берёт грибной суп, стейк, куриные крылышки и большую порцию картошки. Я ловлю взгляд, которым обмениваются Мишель и Сандра, и Мишель одними губами говорит Сандре, несомненно, слово «булимия».

Как это гадко! Имею в виду, может, она просто голодная. Сейчас Кара напоминает мне Регину Джордж из «Дрянных девчонок». Хотя её друзья и поклоняются ей до земли, по которой она ходит, но распространяют о ней слухи и говорят у неё за спиной.