Тигрица или котенок? - Денисон Джанель (читать книги без сокращений TXT) 📗
Яркий румянец залил ее щеки, и она машинально одернула сорочку.
— Ты говоришь о моей татуировке?
— Хмм. Помимо всего прочего. Почему ты сделала ее, Джэйд?
Она пожала плечами.
— Временное помешательство.
Ее объяснение показалось Кайлу слишком простым, слишком легким.
— Но что-то подстегнуло тебя. Или кто-то, — добавил он, подозревая последнее.
Джэйд отвернулась и с притворным интересом уставилась на висевшую на стене акварель. Ей, похоже, не удалось обмануть его. Словно почувствовав ее замешательство, Кайл нежно взял ее за подбородок и повернул лицом к себе. Он увидел затаенную боль в ее глазах, увидел нежелание ворошить прошлое, однако, несмотря на вспыхнувшее сочувствие, решил проявить настойчивость.
— Расскажи мне, Джэйд. Я не собираюсь судить тебя, но мне необходимо знать, что случилось с тобой, что разрушило твою веру в мужчин.
Она понимала, что должна рассказать, но не находила в себе сил.
Кайл вздохнул, погладил ее напряженное лицо, заставляя расслабиться. Он преследовал эту страшно упрямую женщину долгих шесть месяцев, неожиданно для себя влюбился по уши и не хотел оставлять последнюю преграду между ними. Он попробовал зайти с другой стороны:
— Ты во всем доверяла мне сегодня. Я хотел бы, чтобы ты доверила мне свое прошлое.
Джэйд пристально смотрела на мужчину, ставшего таким важным в ее жизни за такой короткий срок; мужчину, который угадал ее самые глубоко запрятанные тайны и желания, восстановил ее уверенность в себе; мужчину, который дал ей так много и просил взамен так мало.
Пытаясь потянуть время, она допила золотистое вино. Может, опьянев, она отважится на то, от чего удерживает трезвая голова? Отставляя на тумбочку пустой бокал, Джэйд мысленно посмеялась над собой, старательно отводя глаза от Кайла.
— Я познакомилась с Эдамом Бекмэном на приеме у одного из моих клиентов, владельца финансовой корпорации, — начала Джэйд, без труда вспоминая тот «судьбоносный» вечер. — В той корпорации работал и Эдам. Он сразу очаровал меня, а я, должна признаться, была падкой на лесть. — Джэйд выдавила улыбку. — Мы стали встречаться, и очень быстро наши отношения переросли в серьезные.
Не успела я оглянуться, как влюбилась в него без памяти, готова была на что угодно, лишь бы оставаться с ним, угождать ему.
Джэйд вытерла повлажневшие ладони о простыню, прислушалась к бешеному стуку своего сердца. До этого момента никто, кроме родителей и сестры, не знал, сколь разрушительными для ее внутреннего мира были отношения с Эдамом. Она покосилась на Кайла. Он сидел тихо, слушал терпеливо. Его молчание дало ей силы продолжать.
— Через пару месяцев Эдам начал ненавязчиво предлагать мне изменить внешность… например, прическу. У меня густые волосы, тогда они доставали до талии. Я любила носить их распущенными, а Эдам, хоть и не настаивал на стрижке, предпочитал узел на затылке. — Джэйд подергала завитки волос на шее, ни капельки не сожалея о том, что после разрыва с Эдамом коротко постриглась. Этот хоть и мелкий, по все-таки мятеж доставил ей огромное удовольствие. — Эдам не любил макияж, и я почти перестала краситься. Потом пришел черед моего гардероба. Эдам заявил, что подруга руководящего работника должна соответствовать определенным стандартам. — «А не походить на расфуфыренную куклу», — вспомнила Джэйд обидные слова. — Мы отправились покупать новую одежду, и Эдам самолично выбирал консервативные костюмы и платья темных, унылых тонов.
Оглядываясь назад, Джэйд поняла, что в этом и состояла хитрость Эдама: сгладить, пригасить ее внешность, чтобы красоваться на ее фоне в своих дорогих костюмах от лучших модельеров. Как она позже убедилась, Эдам всегда и во всем стремился господствовать, и часто за чужой счет.
Найдя в складках простыни розовый лепесток, Джэйд растерла его пальцами и снова взглянула на Кайла. Его стиснутые зубы были красноречивее любых слов. Ему явно не нравилось то, что он слышал. Ну что же. Они сравнялись: Джейд не нравилось то, что она говорила.
— Эдам изменил не только мою внешность. Он диктовал, как я должна вести себя на людях и наедине. Он даже стал контролировать меня. Отслеживал, где и с кем я бываю, требовал отчета. Я словно попала в западню и уже не чувствовала себя той самостоятельной личностью, какой была до него, стала просто податливой, покорной женщиной, которую он вылепил соответственно своим желаниям. Правда, будучи в ослеплении, я не сразу поняла, как губительны для меня манипуляции Эдама.
Джэйд соскользнула с кровати, отошла к окну.
Еще раньше Кайл раздвинул шторы, и с шестнадцатого этажа открывался потрясающий вид. Мелькающие на фоне черного неба и смутных силуэтов зданий городские огни почему-то успокоили ее.
— Что случилось потом, Джэйд? — спросил Кайл.
Она задрожала, как от озноба, обхватила себя руками, но дрожала она не от холода, а от болезненных и унизительных воспоминаний. Худшее Джэйд еще не рассказала.
— Сестра и родители выражали озабоченность стремительными изменениями в моей внешности и поведении… а я — из-за влюбленности — восставала против их вмешательства и отрицала бьющую в глаза правду. Я преисполнилась решимости доказать родственникам, что они ошибаются.
В комнате воцарилась полная тишина. Кайл ждал, а Джэйд страшилась оживить самый жуткий вечер своей жизни. Ее подташнивало, давление в груди стало невыносимым… Однако она нашла в себе силы продолжить горькую исповедь:
— Эдам получил повышение по службе, и я приготовила ему сюрприз: втайне от него пригласила родственников и друзей на вечеринку в его честь. Я хотела выглядеть как можно лучше и хотела показать Марии и родителям, что Эдам совсем не так плох, как они считают. Я подкрасилась как прежде, распустила волосы, надела новое платье, длинное и с очень сексуальным разрезом… Я до сих пор отчетливо помню, как смотрела в зеркало и впервые после сближения с Эдамом чувствовала себя красивой, женственной, желанной. Я так надеялась, что он будет мной гордиться. — Джэйд судорожно вздохнула и на одном дыхании выпалила конец истории:
— Но когда он вошел в комнату и увидел меня беседующей с одним из его коллег, всю разряженную и раскрашенную, «сногсшибательную», как выразилась Мария, он мертвенно побледнел. Джэйд содрогнулась, вспомнив, как вспыхнули холодной яростью и презрением глаза Эдама, как он подошел к ней и его слова брызнули словно змеиный яд. — Перед всеми моими родными и друзьями он заявил, что никто и никогда не увидит его рядом с женщиной, которая одевается и ведет себя как шлюха. Затем он развернулся и покинул вечеринку, устроенную ради него.
— Ублюдок, — пробормотал Кайл.
— Я была унижена, растоптана, — прошептала Джэйд, даже не зная, чего ей больше хочется сейчас: рассмеяться или разреветься. Слезы больно жгли глаза. Неудивительно, ведь она сдерживала их три года. — Мне хотелось провалиться сквозь землю, умереть на месте.
Джэйд услышала скрип матраса — Кайл встал с кровати, увидела его отражение в оконном стекле и, когда он обнял ее, почувствовала необыкновенное облегчение. Жар его тела согрел ее.
— Милая, — выдохнул Кайл, приникая губами к ее шее. — Мне так жаль.
Джэйд закрыла глаза и попыталась сосредоточиться.
— Поначалу я была просто опустошена, но Мария и папа с мамой помогли мне преодолеть кризис. Без ежедневного влияния Эдама я поняла, как сильно он подавлял меня, а потом поклялась, что никогда больше не позволю ни одному мужчине манипулировать мной.
Кайл прижал ее к себе, надеясь унять дрожь ее тела. Теперь он понимал ее прежнюю сдержанность и отстраненность. Более того, он понял, почему Джэйд поверяла свои фантазии дневнику: вымышленному любовнику было безопасно выражать свои желания.
— Итак, ты взбунтовалась, — сказал Кайл, подумав, что она, как вытатуированная на ее бедре бабочка, вылетела из кокона.
— Да… — Джэйд откинула голову на его плечо. Я вышла из дома и купила новую яркую одежду, остригла волосы и стала носить контактные линзы под цвет очередного наряда. И татуировку сделала, чтобы доказать свою независимость.
