Неправильный (ЛП) - Эштон Джана (хорошие книги бесплатные полностью TXT) 📗
Его грудь затряслась от смеха.
— Ни за что.
Глава 20
Я ставлю пирог в духовку из высококачественной, нержавеющей стали фирмы Miele и ищу таймер.
— Сколько ждать? — Люк подходит сзади и прижимает меня к печи. Начав готовить пирог, я собрала волосы в пучок, поэтому моя шея открыта и он обрушивает на нее свой рот. Я млею от его прикосновений, желание согревает кожу.
— Сорок пять минут, — говорю я, он устанавливает таймер на указанное время и поворачивает меня лицом к себе.
— Ты пахнешь мускатным орехом.
— Это заводит вас, доктор Миллер?
Он смеется.
— Все в вас, заводит меня, мисс Тисдейл, — удерживая руки на моей талии, он подталкивает меня, пока я не натыкаюсь на кухонный островок и подняв меня, усаживает на стол. Люк раздвигает мои ноги и становится между ними, затем пригвождает меня к месту, упершись руками о гранитную столешницу по обе стороны от меня.
— Софи, — он касается моего лба своим, дарит короткий поцелуй и отступает. — Нам нужно поговорить.
Что? Мой взгляд пробегает по его лицу и сердце начинает биться быстрее, пока я пытаюсь понять, что он хочет сказать. Я думала, что вчера, у меня в комнате, мы во всем разобрались. После ужасного дня у его родителей и последовавшего за ним бесподобного секса в общежитии, он сказал мне собрать одежду для выходных и отвез к себе в квартиру.
Сегодня, рука об руку, мы вышли за кофе и рогаликами, зайдя в продуктовый, мы удивили продавца списком ингредиентов для тыквенного пирога. Люк упомянул, что в магазине есть готовые пироги, но быстро замолчал, увидев выражение моего лица.
Он стоит, прислонившись к шкафчику напротив меня, и вздохнув, проводит рукой по своему лицу и опускает взгляд на мои, свисающие со столешницы, ноги.
— Что за фигня у тебя на ногах?
— Носки с индейками, — отвечаю я и шевелю пальцами ног.
Люк качает головой. Не думаю, что предметом его предстоящего разговора являются мои носки. Так, о чем он хочет поговорить? Разве я разгромила кухню? Может, у него что-то типа обсессивно-компульсивного расстройства, по поводу грязных мисок для миксера?
— Вчера, в твоей комнате, — начинает он медленно. Я смотрю на него, желая, чтобы он уже высказался, но сижу молча ожидая продолжения.
— Мне не следовало этого делать, — заканчивает он.
Делать что? Ролевые игры? Я думала, что это было забавно. Подождите, кто был инициатором игры, он или я? Он думает, что я фрик? Или он имеет в виду, что вообще не должен был приходить ко мне в комнату?
— Я не должен был… — он замолкает, подыскивая нужное слово, а все, что я могу — это смотреть на него и ждать. — Входить в тебя, без презерватива.
Ой. Ладно. Тут он прав, я думаю. Хочу сказать ему, что все хорошо, что ничего страшного, но я осторожна, потому что мне это понравилось. Мне понравилось, что он потерял контроль от желания. Мне понравилось, что он настолько доверял мне. И мне чертовски сильно понравилось ощущать его, скользящего внутри меня, потому что невозможно быть к нему еще ближе, чем тогда. А позже, когда он кончил мне в рот, говоря попробовать свой вкус на нем? Я стала влажной, вспоминая это, и поерзала на столешнице.
Я хочу сказать ему все это и напомнить, что я на таблетках и что он не кончил в меня, но … он гинеколог. Я хочу избежать лекции о безопасном сексе, от моего любовника.
— Я принимаю таблетки, каждый день, — улыбаюсь я, пытаясь поднять ему настроение. — И у меня нет никаких ЗППП, — добавляю, в качестве шутки.
Он не кажется веселым. Вообще. Вместо этого, он говорит:
— Стой, — как ребенку и выходит из кухни.
В чем его проблема? Я боюсь, что он принесет тест на беременность и заставит пописать перед ним. Он возвращается с листком бумаги. Дерьмо. У него дома есть брошюры о ЗППП? Именно об этом он беспокоился? Что, черт возьми, на этой бумаге?
— Я сделал их в октябре, — говорит он, вручая мне листок. Я смотрю, не имея представления о том, что я должна там найти.
— Люк, я не знаю, что все это значит, — говорю я, указывая на лист. — Что ты пытаешься сказать?
— Я пытаюсь сказать, что я чист, и тебе не о чем беспокоиться.
— Отлично, — я улыбаюсь с облегчением.
— Нет, Софи. Это не отлично, — он выглядит раздраженным. — Прежде, чем заняться незащищенным сексом, ты всегда должна получать эту информацию, — он трет глаза. — Я подаю тебе реально дерьмовый пример. Пообещай, что никому не позволишь притронуться к себе без презерватива, до обмена результатами тестирования.
— Ты хочешь, чтобы мои будущие любовники выдавали результаты анализов, прежде чем избавятся от презервативов. Поняла, доктор, — говорю с сарказмом, потому что этот разговор жалит. Не могу смотреть на него, прямо сейчас. Не верится, что он читает мне лекции о будущих любовниках. Должна ли я быть тронута его заботой? Следовать его авторитетным указаниям? Или чувствовать себя опустошенной от того, что он говорит о других мужчинах, которые будут прикасаться ко мне?
— Проклятье, — Люк бормочет что-то о тренажерном зале и выходит из кухни. Я слышу, как, две минуты спустя, хлопает входная дверь, а я все еще не сдвинулась с того места, куда он меня посадил.
Что, только что произошло? Он злится на меня или на себя?
Я прибираюсь на кухне и вынимаю пирог, когда звенит таймер, затем смотрю из окна кухни на горизонт Филадельфии, все еще путаясь в мыслях о том, что же вывело его из себя. Возможно, я недостаточно серьезно отнеслась к его разговорам о безопасном сексе? Простите, но меня бесит выслушивать лекции от моего настоящего любовника о будущих.
Люк еще не вернулся из спортзала. Я знаю, он находится в этом здании, но не уверена, на каком этаже, поэтому не смогу его найти, даже если захочу. Мне скучно, я бы хотела выйти прогуляться и посмотреть на витрины магазинов на 18-й Улице, но у меня нет ключа, и я не хочу уходить, не поговорив с ним.
Я иду обратно в кухню и ищу на Айпаде рецепты. Определив, что у Люка есть все ингредиенты для шоколадного печенья с тыквой, я приступаю к работе, чтобы занять себя. Эта кухня — мечта пекаря. Огромное пространство и большая шикарная печь. Плюс посудомоечная машина, чтобы очистить всю посуду. Не могу представить, что Люк пользуется всем этим — я не уверена, почему у него есть даже чашки для смешивания и противни. Не хочу слишком сильно задумываться об этом, потому что не хочу воображать предыдущую девушку, готовящую здесь, как я сейчас.
Спустя некоторое время, раздается щелчок входной двери, когда я заглядываю в духовку, проверяя печенье на двух лотках. Стучат каблуки за секунду до того, как женский голос зовет Люка.
Я закрываю дверцу духовки.
— Люк, дорогой, ты где? — женский голос звучит так, словно она плачет. Что за странная, плачущая женщина в квартире Люка? Как она вошла? Я выхожу в коридор, но никого не вижу. Мгновением позже, стук каблуков раздается из коридора ведущего мимо гардеробной в хозяйскую спальню, словно она искала там Люка. Интересно. Каблуки стучат от коридора в мою сторону, затем Джина поворачивает из-за угла и останавливается передо мной.
Она вытирает глаза платком, лицо растерянное, пока она не видит меня. Вспышка удивления мелькает на ее лице, но она быстро берет себя в руки.
— Где Люк? — спрашивает она, все еще прижимая платок, на глаза наворачиваются слезы. Она осматривает зал, ведущий к его кабинету, словно она вот-вот пройдет мимо меня в поисках Люка.
Сука.
Я оглядываю ее. Волосы и макияж идеальны, одежда безупречна. Вчера был День Благодарения, большинство американцев ходят в джинсах или спортивных штанах, а на этой женщине четырех дюймовые каблуки, юбка-карандаш и аккуратно заправленная блузка с тонким поясом вокруг талии. Пальто, цвета верблюжьей шерсти, перекинуто через руку, будто она сняла его в лифте на пути сюда, планируя остаться на некоторое время.
— Он… — я едва не сказала, что он в спортзале, но, возможно, она знает, на каком этаже он расположен. Ей легко удалось пройти стойку регистрации в вестибюле. В порыве стервозности я отвечаю:
