Бал моей мечты - Лубенец Светлана (мир книг txt) 📗
– Мы подумаем над твоим предложением, – вместо Михаила Петровича Сашке ответила до сих пор молчавшая Александра Модестовна. – Объясните, как вы оказались в Северном Корпусе.
Даша в ужасе посмотрела на Леру. Что ответить Модестовне на этот вполне уместный вопрос? Не выдавать же Айгуль с Чакой. Хоть они и не очень симпатичные девчонки, но предательством Даша никогда не занималась и заниматься не собирается.
– Понимаете, дверь из дортуара в коридор, ведущий в Северный Корпус, случайно оказалась открытой, мы вышли, нечаянно добрались до выхода и… – забормотала она фальшивым голосом.
– Не обманывай, Даша, – оборвала ее Александра Модестовна. – Я никогда не забываю закрывать двери, потому что отвечаю перед родителями, законом и собственной совестью за ваше здоровье и ваши жизни. Я прекрасно знаю, что ключ есть у Айгуль Талиевой, и никто, кроме нее, не мог открыть вам двери.
– Но это не она, честное слово! – Даша обрадовалась, что может сказать хоть чуть-чуть чистейшей правды.
– Тогда кто? Неужели ты будешь отпираться, что она проверяла тебя на испуг сидением в темной комнате?
Даша молчала.
– Я ведь знаю, что она всех проверяет, – продолжила Модестовна. – После истории с Валей Федоровой ей строго-настрого запретили это делать, и Талиева вроде бы послушалась. Неужели опять взялась за свое?
– Понимаете, она не со зла, – Даша наконец догадалась, как лучше всего выкрутиться. – Она просто хотела нам с Лерой помочь. Мы же не могли выбраться через центральный вход. Вот она и согласилась открыть дверь из дортуара своим ключом…
– Допустим, но как вы вышли из пансиона? На дверях всех корпусов висят обыкновенные амбарные замки, к которым Царский Ключ не подходит, потому что они повешены позднее.
– Проржавели ваши замки, – ответила Даша.
– Не может быть. Они все новые! – воскликнула Александра Модестовна.
– Ничего себе новые! Да этот замок прямо рассыпался в моих руках.
– Подожди, Даша, это какая по счету дверь от Западного Корпуса?
– От Западного не знаю, а от Восточного – первая с краю, – подумав, сообщила Даша.
– А-а-а… – протянул Михаил Петрович, – там вполне замок мог и проржаветь. В прошлом году от тяжести снега как раз у Восточного Корпуса слегка обвалилась ветхая крыша, и в оттепель талая вода текла прямо по внутренней стороне стены здания. Крышу мы залатали, а замок у той двери не проверили. А надо было бы!
– Но этого же не может быть! – невпопад сказала Александра Модестовна и так разволновалась, что лицо ее пошло красными пятнами.
– Почему не может? – удивилась Даша.
– Потому что Айгуль запирала всех в темную комнату у Западного Корпуса.
– Ну… Не знаю… Может быть, в пансионе таких комнат несколько?
– Несколько… Несколько… Несколько… – Модестовну заклинило, как фонограмму на концерте. – Да, скорее всего, их несколько… Наверно, их должно быть четыре, как углов здания… Комнаты же угловые… Как же мы не подумали, а Миша?
Миша, то есть Михаил Петрович, тоже встрепенулся, оживился и добавил:
– А колонны двигаются только в одной…
– Да, в нашей двигались, – вырвалось у Даши. Она тут же пожалела об этом, но было уже поздно.
– Двигались? – в один голос вскричали директриса с Михаилом Петровичем. – Неужели мы наконец нашли?
– По-моему, – возразил им Костромин, – это не вы нашли, а девчонки.
– Это все равно, – отмахнулась Модестовна. – Им же на пользу пойдет.
– Что-то я ничего не понимаю, – проронила Даша, которой очень не понравилось оживление, неожиданно охватившее директрису с Михаилом Петровичем.
– И я ничего не понимаю, – дверь кабинета Модестовны распахнулась, и в проеме показалась взлохмаченная Айгуль в казенном халатике поверх пансионской же ночнушки и в тапочках с синими помпонами. – Что-то мне кажется, что вы в нашем с папой пансионе расхозяйничались не в меру!
Она достала из кармана халатика мобильный телефон и набрала номер. Все сидящие в директорском кабинете были так удивлены появлением Талиевой, что в полном столбняке молча ждали, когда она наконец дозвонится.
– Папа! Это я! – закричала на весь кабинет Айгуль. – Нет, я не сошла с ума! Я знаю, что сейчас ночь! Но ты все-таки приезжай! Как это куда? В пансион, конечно!
Видимо, отец сказал дочери что-то не очень приятное, потому что она сморщилась, закатила глаза к потолку, а потом еще громче прежнего закричала:
– Со мной все в порядке! По-моему, здесь покушаются на твое имущество! Ничего я не выдумываю, а потому ты лучше приезжай!
Талиева выключила телефон и уселась на стул у двери, будто намереваясь стеречь сидящих в кабинете, чтобы они до приезда папочки не бросились растаскивать его добро.
– Что ж, тем лучше, – ничуть не расстроилась директриса. – Пора уже всем нам объясниться. Я думаю, Давид Алиевич нас поймет. А вы, юноши, – обратилась она к Костромину с Алексеем, – может быть, теперь отправитесь восвояси?
– Ну уж нет! – Даша еще плотнее придвинулась к Сашке и взяла его под руку, а он бережно накрыл ее ладонь своей. – Не уходите! Совершенно непонятно, что тут происходит!
– Ничего ужасного не происходит, – вздохнула Александра Модестовна. – И ни на чье добро мы не заримся, исключительно на свое!
– Здесь ничего вашего нет! Здесь все папино! – выкрикнула Айгуль со своего стула. – Он купил этот пансион! И вы не успеете замести следы, потому что он будет здесь с минуты на минуту! От Большого проспекта до пансиона всего несколько минут езды!
– Верно, твой отец купил это здание. Я сама пришла к нему с предложением организовать здесь элитную школу для девочек. Он согласился и, мне кажется, до сих пор не пожалел об этом. А тебе самой, Айгуль, разве не нравится здесь учиться?
– Это к делу не относится, – презрительно фыркнула Талиева. – Мне не нравится, что вы задумали что-то против папы.
– Кто тут против меня что-то задумал? – в кабинет ввалился огромный отец Айгуль. Видимо, он так торопился к дочери, которая почти кричала ему в телефонную трубку странные вещи, что не успел одеться, как обычно. На нем были спортивные синие брюки с белыми лампасами и весьма несерьезная футболка в желтую и зеленую полосочку. В этом домашнем наряде он был похож не на удачливого богатого бизнесмена, а на испуганного папаню, в дом к которому пришел родительский комитет, чтобы сделать выволочку на предмет безобразного поведения его ребенка.
– Проходите, Давид Алиевич, – совсем не испугалась директриса, – присаживайтесь.
Талиев с трудом втиснулся в единственное свободное кресло, к нему тут же припорхнула Айгуль.
– Ничего не понимаю, – пророкотал он, обняв дочь. – Что вы тут затеяли посреди ночи? Что случилось?
– Не волнуйтесь, Давид Алиевич, ничего страшного не случилось, а ночью мы тут оказались всего лишь по вине вот этих юных влюбленных, – начала Александра Модестовна и кивнула в сторону Даши с Костроминым и Леры с Алексеем. Даша опять уткнулась Сашке в плечо, а директриса продолжила: – Вы ведь знаете, что до революции это здание принадлежало моим предкам, князьям Бонч-Осмоловским?
– Конечно, вы мне рассказывали, – согласился Талиев.
– Я вам сообщила не все. В этом здании существовал тайный выход на черную лестницу из одной из темных комнат, которые служили чем-то вроде чуланов. Этот ход закрывала кирпичная колонна со встроенным в нее механизмом. Если нажать на один из кирпичей на стене, механизм запускается, колонна выезжает на лестницу и открывает этот выход.
– Нет, нажимать надо не на кирпич, – встряла Даша. – Там такая полоска, будто бы раствор между кирпичами, а на самом деле – это кнопка.
– Так вот как ты выбралась! – не удержалась Талиева.
– Значит, Айгуль, несмотря на договоренность, ты продолжаешь пугать девочек темной комнатой? – строго обратилась к ней Модестовна. – Я вас предупреждала, Давид Алиевич, что такая неуравновешенная девочка, как ваша дочь, не должна владеть Царским Ключом!
– Ты что, Гуля, по-прежнему бродишь ночами по пансиону? – рассердился Талиев. – Мы же договаривались!
