Заманчивые обещания - Симмонс Сюзанна (книги полностью бесплатно .txt) 📗
Еще минуту-другую он стоял не двигаясь, засунув руки в карманы джинсов и опираясь плечом о полки.
— Почему-то мне не кажется, что ты особо старался, — заметила Шайлер.
Он отлепился от полок и подошел к ней, остановившись в двух шагах от открытого сундука.
— Поверь мне, нужна целая армия людей, чтобы разобраться в вещах Коры. Кроме того, мне больше нравится смотреть на тебя.
— Это комплимент?
— Комплимент. — Он прибавил еще один: — У тебя очень красивые ноги.
— Красивые ноги?
— Откровенно говоря, просто потрясающие.
— Спасибо.
Трейс послал Шайлер улыбку сквозь прозрачный шарфик, который она держала у лица.
— Я обратил внимание на твои ноги еще в ту первую ночь, когда ты вышла из своего «ягуара». «Трейс, — сказал я себе, — смотри-ка, вот это ножки! « — Он хотел было даже признаться, что грезил о них, но затем решил не вдаваться в подробности. — Ты очень привлекательная женщина, Шайлер.
— Ты тоже. — Она тут же поправилась: — Я хотела сказать, ты привлекательный мужчина.
— Я понял, что ты имела в виду. — Трейс открыл локтем очередную дверцу, увидел внутри дюжины коробочек и снова быстро ее захлопнул.
— Нам надо поговорить.
— Я думала, мы и так разговариваем, — заметила она.
— О той ночи, — уточнил он.
На лице Шайлер ничего не отразилось. Но Трейса это не сбило с толку.
— О ночи, когда мы встретились в беседке.
— А что было той ночью?
— Мы целовались.
— Ну да.
Трейс подошел на шаг ближе.
— Знаешь, что особенно завораживает в поцелуях?
Шайлер отрицательно помотала головой.
— Они никогда не повторяются.
Она коснулась рукой шеи.
— Вообще-то я никогда не думала о поцелуях с этой точки зрения. Но возможно, ты прав.
— Конечно, я прав. — Он придвинулся еще ближе. — Разве наш первый поцелуй не отличался от второго, третьего или четвертого?
— Мы целовались всего однажды.
Трейс негромко поцокал языком.
— Это не совсем так.
— Разве?
— Возможно, мы целовались только однажды, но зато несколько раз.
Шайлер тяжело сглотнула.
— Я бы не сказала.
— А я — да. — Он помолчал. — У меня есть теория. Хочешь узнать, в чем она заключается?
— Думаю, ты ее изложишь независимо от моего желания, — произнесла она с едва заметной улыбкой.
Трейс не обратил внимания на ее попытку обратить их разговор в шутку.
— Я считаю, что самая распространенная ошибка, которую совершают и мужчины, и женщины, состоит в том, что они смешивают воздействие самого поцелуя с сопутствующими ему обстоятельствами. Они с легкостью поддаются очарованию романтической обстановки — на них влияют красота сада, тихая музыка, играющая в отдалении, аромат цветов в воздухе.
— Лунный свет, — добавила Шайлер.
— Лунный свет, — повторил он. — Но есть простой тест, позволяющий избавиться от иллюзий.
— Тест?
Трейс оставил ее вопрос без внимания.
— Как ты думаешь, в чем разница между дневными и ночными поцелуями?
— В количестве света?
— Я говорю об ощущениях.
Шайлер в задумчивости посмотрела на него:
— Если говорить в целом, то ночью люди становятся менее сдержанными.
— Ценное наблюдение. — Он, в свою очередь, тоже пристально посмотрел на нее — Что-нибудь еще?
Шайлер поднесла руку, в которой она держала шарфик, к груди и прижала ее к сердцу, словно ожидая защиты от шарфика.
— Ну, еще большинство людей становятся более раскованными.
— Тоже верное наблюдение.
— В ночи есть что-то чувственное, обольстительное, эротичное.
— Как раз это я и имел в виду. Она вдохнула и тут же выдохнула.
— А в чем заключается твой простой тест?
Трейс сократил расстояние между ними до минимума.
— Надо поцеловаться в наиболее неромантичной обстановке, какую только можно себе представить. Среди бела дня. — Шайлер подозрительно прищурилась. — А иначе как узнать, что это не было воздействием сада, музыки, аромата цветов…
— Лунного света? — подхватила она.
— Точно. Дело в лунном свете или в нас самих?
Шайлер выпрямилась.
— У вас, сэр, изощренный и коварный ум.
Трейс прикинулся оскорбленным.
Она поинтересовалась:
— Ты всегда выигрываешь свои дела при помощи подобных доводов?
Он ушел от прямого ответа:
— Я мало участвую в судебных разбирательствах.
Она продолжала упорствовать:
— Но когда участвуешь, ты обычно выигрываешь?
Сейчас было не время скромничать или лгать.
— Всегда.
— Я так и думала.
Трейс улыбнулся:
— Ну что, перейдем к тесту?
Шайлер сжимала шарф уже с меньшим напряжением.
— Наверное, я и сама хотела бы узнать, что произошло той ночью.
— Есть только один способ выяснить это, — настаивал он.
Долю секунды Шайлер колебалась. Затем сделала шаг ему навстречу, бормоча себе под нос:
— Разве не любопытство сгубило кошку?..
— Поверь мне, удовлетворив его, она спаслась.
Сначала они хотели удовлетворить лишь свое любопытство — и Трейс, и она сама. В конце концов, у нее и правда были сомнения насчет той ночи в беседке и своей реакции на его поцелуй.
Шайлер хотела проверить и еще одну вещь, о чем Трейс, конечно же, не догадывался. Джонни целовал ее днем, и, хотя его поцелуй был приятен, сладостен и свеж, в этот раз в ней ничто не шевельнулось.
«Хотя эпитет „приятный“, — решила Шайлер, — весьма сомнительный комплимент поцелую мужчины».
Зависела ли ее реакция на поцелуй Трейса от стечения обстоятельств? Было ли то воздействием прохладной ночи — в конце концов, она тогда промерзла до костей, — или же звезд над головой, или аромата росы на траве, или запаха весенних цветов?
Ночью цветы благоухают совсем по-другому. Почему же поцелуй мужчины тоже не может меняться с наступлением темноты?
С одной стороны, нет смысла в возрасте тридцати лет, ну, или почти тридцати — ее день рождения будет в конце лета, — доискиваться причины страсти, охватившей ее в объятиях постороннего мужчины.
С другой стороны, Шайлер чувствовала, что когда дело касается страсти, то такие понятия, как здравый смысл и логика, не имеют большого значения.
Еще минуту назад она стояла в чулане Коры, наблюдая, как Трейс подходит все ближе и ближе, и размышляла, что означает загадочное выражение на его лице. А уже в следующее мгновение он целовал ее. И она поцеловала его в ответ.
Это было как день и ночь.
Шайлер убедилась, что ей нравится его запах, вкус его губ, касающихся ее губ то тут, то там, вначале лишь слегка, а затем сильнее, гораздо сильнее.
Ей нравилось ощущать себя в его объятиях. Нравились чувствовавшаяся в нем сила, прикосновение его руки, которую он держал у нее на затылке.
Нравилось ощущать соприкосновение их тел, когда ее грудь плотно прижималась к его груди, ее бедра — к его мускулистым ногам.
Ей нравилось и то, что она, вне всяких сомнений, его волнует. Что он хочет ее. Что она хочет его. Что происходящее между ними безумие так чудесно и при этом, безусловно, взаимно.
Сначала Трейс лишь касался ее кончиком языка, затем стал проникать все дальше, дальше и дальше в глубь ее рта, пока она не перестала понимать, кто из них дающий, а кто берущий.
Он жадно впился в нее губами, зубами и языком. Она чувствовала себя выпитой до дна, почти поглощенной им, словно стала частью его плоти и даже крови И она охотно, с неистовой страстью, безрассудно растворялась в нем.
Он погладил ее волосы, и Шайлер не могла бы с уверенностью сказать, произнес ли он слово «шелк» вслух или она просто прочла его мысли.
Трейс обнимал ее плечи, касался ее рук, талии, бедер, ягодиц, стремясь прильнуть к ней как можно сильнее, притягивая ее все ближе, требуя, чтобы она плотнее прижалась к нему. Затем он приподнял ее и развел ее бедра.
Их разделяла только ткань его белья и джинсов, ее тонкие брючки и еще более тонкие трусики. Шайлер слышала биение сердца Трейса, ощущала его желание, чувствовала его страсть. И свою — тоже.
