Давай начнём все с начала (СИ) - Дагова Ульяна (читаем книги онлайн бесплатно .TXT, .FB2) 📗

— Девочки, мама ждёт во дворе. Идите, мы вас догоним.

Девочки выходят, а Армен садится рядом.

— Марина права? — друг задаёт вопрос и опускает глаза на плоский живот.

Я опускаю глаза и молчу. Не знаю, что сказать. Я не хотела никому говорить, пока всё не решу.

— Да, — шепчу и кусаю губы. — Армен, никому не говори, пожалуйста, — слёзы начинают выступать. Друг молча обнимает меня.

— Ну, тише, ты чего? Это же такая радость.

Я просто плачу и шепчу:

— Армен, пожалуйста, не говори никому. Помоги мне с адвокатом, мне нужен развод.

Армен гладит по голове и обещает.

— Ари, всё сделаю. Связи подключим, отобьёмся. Идём к девочкам.

Я встаю и прошу друга ничего не говорить и жене, он кивает.

Глава 37

— Савелий Андреевич, — кладёт Саша папку передо мной на стол. — Скажете потом, что не уследили и вам не сказали.

Выдёргиваю иглу из вены.

— Зачем? — морщится парень от моих действий. — Медсестра тут, давайте обработает. Суетится тут же.

— Отправь ее домой, и Виктора сразу, как приедет, ко мне отправь.

Встаю с кресла. Беру в руки папку.

— В машине по дороге посмотрю, — отдаю папку в руки секретарю. — Скажи на словах, пока не уехали, там что-нибудь есть важное?

— Нет.

— Ладно, поехали, я заебался, — зажимаю переносицу. Устал, спать хочется безумно.

Саша бесшумной тенью следует за мной. Открывает большой чёрный зонт, только мы выходим из офиса, укрывая от крупных капель дождя, который льёт второй день без остановки. Открывает дверь тёмного авто, дожидается, когда я сяду, закрывает дверь и садится вперёд.

Авто тут же срывается с места. Закрываю глаза. Пару минут покоя и посмотрю документы, которые услужливо лежат рядом. Но этому не суждено сбыться. Телефон звонит, разрезая тишину своим рингтоном.

Вынимаю из пальто, не смотря, нажимаю зелёную.

— Савелий Андреевич, билетов на рейс не было, я заказала чартер. Когда назначаем вылет?

— На вечер. После четырёх.

Анжела что-то пытается ещё сказать, но я не слушаю, пора бы ее поменять. С женщинами спать только хорошо, работать сложно. Они пытаются очаровать, подлезть под тебя. Редко встретишь незаинтересованного в тебе сотрудника.

— Саша, поищи сотрудника на должность Анжелы.

Парень улыбается:

— Принято, Савелий Андреевич.

Открываю папку, бегло изучаю смету, но откладываю ее, смотрю в окно. Армина, когда мы подъезжали к дому, любила этот вид. Кромка леса, а на границе наш белоснежный дом, перестроенный по ее желанию.

Вспоминаю, как она первый раз попала в этот дом, ее удивлённые глаза. Сердце начинает ныть. Перед глазами возникает ее тело, усыпанное россыпью кроваво-синеватых следов чужого мужчины. Никогда не позволял себе с ней такого. Знал, какая хрупкая у неё кожа, дотронься — сразу краснела. А он клеймил, втаптывал, доказывал…

Запоздало понимаю, что буквально рычу, когда синхронно оборачиваются водитель с помощником, но тут же отворачиваются. Не лезть — правильный ход.

— Савелий Андреевич, накрывать? — выбегает в холл Валя, только переступаю порог.

— Накрой.

Скидываю пальто и вхожу в столовую. Всё, как прежде, только Армина не спустится с винтовой лестницы.

Валентина, хлебосольная и такая простая женщина, которая много лет работает в доме, накроет стол. Все блюда, любимые с детства, только они не трогают.

— Как Армина? Не помирились? — спрашивает, присаживаясь рядом. Ей можно спрашивать, задавать вопросы.

— Нет, — качаю головой. — Спасибо, Валь. Я хочу побыть один.

Вопросов больше нет, женщина уходит, оставляя меня одного.

Встаю, нахожу в баре виски и ухожу на террасу. Прохладно, даже сыро, но свежо, и пахнет лесом и хвоей. Приятно, кажется, понимаю, почему когда-то давно отец любил тут сидеть, потом Армина. Первое время часто уносил ее на руках с этой веранды с холодными пальчиками на руках.

Бью рукой о деревянный поручень, как можно было пропустить, когда она… когда её взял другой мужчина. Внутри всё скручивает от злости на себя. Сам виноват! И на неё…

Мы так запутались, она, я, мы. Как найти выход, я не знаю. Возникало желание бросить всё, забрать ее и уехать. Не важно, куда, лишь бы вдвоём. Сидеть у ее ног, как степной пёс, молить о прощении, спросить, что сделать, чтобы простила. Моя маленькая, кажущаяся хрупкой, но такая сильная. Провожу рукой по груди. Там подвеска, где прослеживается образ балерины, и кольца, ее два. Своё я так и не снял. Не смог, не захотел, а может, это лёгкое утешение и надежда, что всё можно вернуть.

— Савелий Андреевич, — оборачиваюсь на голос и замечаю Виктора. Он стоит на входе.

— Проходи.

Парень проходит, садится в плетёное кресло.

— Рассказывай.

— Всё как обычно. Кружок, дети. С ним не общалась. Фото, как вы просили. Немного, правда. А, чуть не забыл. В клинику ездила.

— Что там?

— У гинеколога приём. Под дождём вымокла, пришлось забирать, мы обнаружили себя.

— Это всё?

— Да. Я пойду?

— Иди.

Закуриваю, смотрю на фотографии. Грустная, задумчивая в тёмной одежде, но все равно такая своя, такая родная.

Безумно хочется позвонить, услышать ее голос, но запрещаю себе. Поздно, да и будет ли ей приятно? При прежних встречах в её глазах такая тоска, что я ненавижу себя…

Заказываю просто цветы и ухожу с веранды с фотографиями.

Винтовая лестница после бутылки на голодный желудок — то ещё испытание, но дохожу в нашу спальню. Только в ней… только она ещё хранит в себе аромат моей девочки. Не могу спать в других местах, гостиницах. Они не пахнут, не хранят аромат Армины, Арины. Моей феи балета. Ложусь на кровать, обнимаю ее подушку, смотрю на фото. Провожу пальцами по ее скулам, губам.

— Что же я наделал? — шепчу, смотря в ее глаза. Их плохо видно, фото сделано издалека. Но это неважно, я помню по памяти. Всё, до малейшей детали, до самой маленькой родинки на ее теле.

— Савва, — слышу голос и чувствую лёгкое продавливание матраса.

Арина. Она опускается рядом со мной. Гладит мои волосы тянется за поцелуем, и я перехватываю поцелуй, целую ее. Нежно, как того достойна только она. Глажу ее спину, она обнимает, льнёт ко мне. А я растворяюсь, растворяюсь в ней, моей фее, моей любви, моей любимой девочке.

Глава 38

— Моя девочка, — шепчу, утыкаясь в ее волосы,

— Твоя, — вторит она мне и обнимает, зарывается своими пальчиками в волосы. Приятно, если бы не одно «но». Запах, мне кажется, или Арина пахнет иначе? Поднимаю глаза, смотрю на лицо, скулы. Начинаю предполагать, что схожу с ума.

Сказать бы, что тебе ещё надо, Савелий.

Пришла, она сама пришла к тебе. Льнет, обнимает, вторит, признаёт, что твоя. Радуйся, но что-то не даёт вдохнуть, расслабиться, мерещится подвох, а она словно чувствует: гладит тело, целует, клеймит, шепчет слова любви.

Мозг начинает отключаться, я отвечаю на поцелуи, растворяюсь в ней. Она быстро расстёгивает свои пальчиками рубашку. На секунду отстраняется от меня, в комнату попадают отблески лунного света, и я замираю. Смотрю и понимаю, что не ошибся, это не Арина, не Армина Огнева.

Глаза, глаза не ее. У неё они зелено-голубые, аквамариновые, а тут голубые.

Перехватываю девушку и опрокидываю ее. Смотрю внимательно в лицо и ни черта не понимаю. Похожа, чертовски похожа, только губы немного пухлее, и глаза…

Ответа не надо, я и так знаю, кто перед до мной. Но что она сделала? Раньше была схожесть, но не такая. Со спины, в профиль можно было перепутать, но, если присмотреться, они были разными, сейчас же словно передо мной была Армина, моя жена.

— Черт побери, что ты сделала? — рычу, хватая ее за горло и всматриваюсь в лицо. Оно родное и неродное одновременно. Я начинаю запутываться, но смотрю на кожу.

Точно не Армина, темнее. Это явно Алина. Отпускаю ее горло. Она не злится, не обижается, по ее лицу струится одинокая слеза.