Мой бывший бывший (СИ) - Шэй Джина "Pippilotta" (читать книги полностью без сокращений бесплатно .TXT) 📗
Твою ж мать… Кажется, откровенного разговора с Кристиной мне не избежать…
Под хлопанье двери я разжимаю пальцы, и Вика, наконец, получает свою долгожданную свободу. Поздно, конечно, все всё уже увидели.
Титова отступает сначала на шаг, потом еще на один, а потом уже откровенно торопливо разворачивается, чтобы уйти, растирая кожу на запястьях, будто после меня на них остались синяки. И прячет взгляд…
— Вик… — окликаю я. Даю ей последний шанс.
С Крис-то я разберусь, но и упускать момент с Викой мне сейчас нельзя.
— Я тебе позвоню после работы, Ветров, — тихо произносит Титова, останавливаясь у двери и уже стиснув пальцы на ручке, — мы это обсудим. Я не могу вот так вот взять и устроить тебе встречу с дочерью. Её к этому нужно хотя бы подготовить.
Враг пал неожиданно скоро…
14. Своя душа — потемки
Из крана течет вода. Теплая такая, жахлая вода, усилиями местных смесителей доведенная до действительно комфортной для кожи температуры.
А мне бы так хотелось, чтобы она была ледяной… Чтобы кожу на моих запястьях окатило холодом, чтобы она онемела и вовсе перестала что-то ощущать, чтобы она сошла, вместе с этими незаметными следами прикосновений. Прикосновений пальцев Ветрова…
Он хватал меня за руки нагло, бесцеремонно, будто и не исчезал на чертовы восемь лет, будто не вышвырнул меня из жизни как потускневшую, застиранную футболку, будто этот спор о встречах с дочерью — происходил не в рабочей курилке, а на нашей с ним кухне. Той самой, которая какого только разврата не видела во времена наших с Ветровым скандалов и примирений.
Бр-р!
Самое неуместное, что можно вспомнить сейчас — это все вот это. Нет, это не заводит, не дурманит мне разум, не заставляет сердце таять от «сокровенных воспоминаний» — или как там еще бы написали в дешевых любовных романчиках?
Нет, ничего из этого я не чувствую.
В моей крови кипит только ненависть. Чистая, концентрированная, обжигающая — и если бы она вырвалась на свободу — это было бы полноценное кислотное цунами, и оно бы точно смыло с лица земли пару маленьких приморских городов. Бесследно!
Самое паршивое в этой ситуации — я дала согласие. Согласилась удовлетворить идиотскую прихоть Ветрова. Черт возьми, для него же это просто каприз! Ничего более.
Нет, так нельзя. Надо взять себя в руки. Надо вытереть наглость Ветрова из памяти, надо унять зуд в ладонях, просто умоляющие меня дать ему по морде за это — и за все остальное.
Надо придумать, как цивильно послать его к чертовой матери и избавиться от этого неосторожно сорвавшегося с моего языка обещания организовать ему встречу с Маруськой.
Это слишком. Все-таки — слишком… Я знаю, что ей это нужно, вопросы про папу — самые частые у нас. Но в чем я искренне сомневаюсь, так это в том, что Ветров способен дать моей дочери хоть каплю необходимого ей тепла.
Она будет искать в нем то, что никогда не найдет…
За моей спиной хлопает дверь туалета — и это на самом деле работает как напоминание о реальности.
Я на работе.
На очень важной для меня работе, с жестким рабочим регламентом. Я встряхиваю руки и разворачиваюсь, чтобы порезвее вернуться в наш отдел, под бдительное око Анджелы Леонидовна.
Они сошлись — волна и камень…
Анджела стоит за моей спиной, у самой двери, так что мимо неё нельзя пройти и не задеть. Разве что боком протиснуться…
И, о боже, какой у неё испепеляющий взгляд. Она его перед зеркалом репетирует? А крыс она этим взглядом убивать умеет?
Это я настолько задержалась с перерыва, что она решила на меня вот так подавить?
— Я уже возвращаюсь, Анджела Леонидовна, — я неловко улыбаюсь, — я обойдусь без перекуров сегодня, раз сейчас задержалась.
— Оставь его в покое, — цедит Анджела неожиданно гневно. Настолько, что ясно — в её уме она уже сожгла меня заживо не меньше чем четыре раза подряд.
— Кого? — я даже не сразу догоняю, о чем она, а потом припоминаю, что, кажется, именно она заглядывала к нам в курилку в последний раз.
— Ярослава Олеговича, — Анджела опасно сужает глаза, изображая из себя яростную хищницу, главную львицу прайда. — У него очень прочные отношения с Кристиной. Ты — даже не дыши в его сторону.
В воздухе пахнет лютым непрофессионализмом…
И все-таки, своим «деаноном» и последующим распусканием своих лапающих конечностей Ветров подложил мне даже не свинью, а полноценного кабана. Килограммов в шестьдесят пять. Или сколько там наш менеджер весит вообще?
— Это насколько прочные у них отношения, что в их сторону даже дышать нельзя? — не удерживаюсь я, потому что лингвистическая конструкция Анджелой выстроена ужасно смешно.
А вот ей не смешно… И зря я тут блещу остроумием — не стэндап, не оценят. Даже наоборот, Анджела еще больше свирепеет.
Нет, нет, надо что-то другое, мне ж с этой мегерой еще работать. И выдерживать прессинг местного терминатора от трудовой дисциплины мне совсем не улыбается.
Надо как-то разъяснить этой ретивой болельщице с трибуны Кристины Лемешевой, что я не зря восемь лет вообще не контактировала с бывшим мужем.
Боже, да я бы сама доплатила Кристине за то, что она принимает на себя этот удар. И если бы она открыла «сбор средств на вечную нейтрализацию Ярослава Ветрова», то я последние десять тысяч из заначки на новый ноут бы вытащила, лишь бы сей голубокровный господин наслаждался отношениями со своей породистой кобылкой, а от моего гетто держался подальше.
Вот и как это объяснить Анджеле, чтобы не нарушить субординацию слишком большим количеством нецензурных слов? Я не супервумен, но мне придется совершить этот подвиг!
— Я боюсь, вы не расслышали Ярослава Олеговича, Анджела Леонидовна, — с максимальной нейтральностью, на которую я вообще способна, проговариваю я, — я ему не девушка, не любовница, не соперница в борьбе за его руку, сердце и прочие органы. Я — бывшая жена. Быв-ша-я! У нас есть общий ребенок, и это все, что у нас с ним общего. Я не собираюсь хоть как-то рушить его отношения с Кристиной Сергеевной, потому что сама я в нем совершенно не заинтересована. Я бы вообще только обрадовалась, если бы они прожили долго и счастливо. Они могут даже умереть в один день, только пусть их похоронят на том кладбище, которое будет как можно дальше от моего. А теперь, если вы не возражаете, я вернусь к моей работе!
Мимо Анджелы я все-таки протискиваюсь и она отодвигается от меня — будто бы даже с легкой брезгливостью, избегая даже случайных прикосновений.
Еще одна принцесса!
Ну и пусть она катится в свою принцессную тусовку. И лобызает Ветрову руки!
Я все равно уйду. Тем более, что я сказала все, что могла и хотела сказать.
Хотя выражение лица Анджелы мне все равно не нравится. Кажется — я её не убедила…
Разговор с Анджелой настраивает меня на такой лад, что, даже входя в свой, ну, точнее, общий на четверых переводчиц, кабинет, я ожидаю подвоха. Что вот сейчас кто-то как выпрыгнет из-под стола, с ножом к горлу подскочит и тоже потребует немедленно оставить божественную парочку Ветрова и его девушки в покое.
Нет. Все чинно, спокойно, все даже работают! Удивительно.
Девчонки поглядывают на меня заинтересованно, они, конечно, не в курсе, что у меня происходило в последние двадцать минут, но они точно уже в курсе, кто тут кому бывший муж и от кого у меня ребенок.
Ох-х…
— Успокойся, Вик, — с миролюбивой улыбкой советует мне Алиса, — допрашивать мы тебя не будем. Не в рабочее время! — добавляет она, заметив упрямо поджатые губы Наташи, которая вроде как колдует над переводом методички, но при этом — все равно бдит.
— А вот в обе-е-ед, — опасно тянет Таня из угла, — обед же за рабочее время не считается, да, Алис?
Тут даже я хихикаю.
