Безумные (СИ) - "Anyuta" (читаем книги онлайн бесплатно полностью .txt) 📗
Что-то мне подсказывает, не так уж и далеко сдуло эту «лишь симпатию», но я решаю промолчать и согласно киваю.
— Ври, веселись, развлекайся и делай то, чего бы в жизни не сделала здесь и сейчас. Но неукоснительно соблюдай самое последнее правило. Ни за что не влюбляйся, ведь для каждого из тех людей субботний вечер — только игра, ни больше ни меньше.
* * *
Долго не могу заснуть. Мысли об Илоне и её признании не желают отпускать меня на заслуженный отдых. Перед глазами то и дело мелькает её печальная улыбка и такой беспомощный взгляд, что сердце в груди сжимается до размера абрикосовой косточки.
Разве играть чувствами живых людей считается нормальным? Ладно, так и быть, у всякого человека живет в голове свой маленький тараканчик, что выползает из щели здравого смысла и настоятельно требует чего-то особенного. Например, тараканчику потомка Дракулы не хватает общения и он приходит в клуб, чтобы с кем-нибудь поговорить, а гадкое насекомое этого Даниэля, как по мне, требует глубокой привязанности к себе и не желает делиться ею в ответ. Разве последнему не пора обратиться в особую больничку для истребления столь мерзкого мозгожителя?
По пути домой меня вообще как током шарахнуло: а что, если Даниэль женат и у него есть дети, а эти субботы — лишь нетрадиционный способ позабавиться с любовницей? Другие просто ездят к ним домой, покупают шмотки, побрякушки в тайне от жен, а здесь и тратиться то особо не надо, разве что на коктейли. Мерзость какая. И когда Илона дала прямо понять, что хочет нечто большего, чем этих встреч раз в месяц, бедняга (подонок!) решил вдруг ретироваться, чтобы не усложнять себе жизнь. Никогда бы не подумала, что моя уверенная в себе подруга может так по уши вляпаться. И, наверняка, она не одна там такая. Только подумать, девушки приходят туда, чтобы почувствовать себя любимыми, ибо в настоящей жизни им так и не удалось встретить свою вторую половинку. Издевательство над собой какое-то!
Еще, Илона предполагает, что Даниэль и есть тот, кто весь этот бал монстров организовал.
— Я замечаю, как он оглядывает толпу, — говорила она мне несколько часов назад за второй чашкой Капучино, — чересчур уверенный взгляд, словно все это принадлежит ему. Он может зайти куда угодно, в любую дверь, не опасаясь, что кто-то из охраны может нас выгнать. Мы даже были на третьем этаже, куда вход гостям строго запрещен. Как будто уверен, что ему ничего за это не будет.
— А ты спрашивала у него о его настоящей жизни? Кто он? Чем занимается?
— Он — путешественник, а дайвинг его хобби. Всякого навидался, написал много книг и решил передохнуть, остановившись в нашем городе. Вранье. Все вранье.
Ей-богу, я чуть не умерла лишь от того, что пришлось буквально проглатывать рвавшийся наружу смех. Дайвинг его хобби! Уж лучше бы прямо сказал: обожаю глубокое погружение! И это я не об океанах говорю.
— Как-то раз он сказал, что все это ему надоело. Но, когда я спросила, что именно, он только слабо улыбнулся и тут же сменил тему. Порой не знаю, где он правду говорит, а где ложь.
На языке так и вертелись слова: больные отношения. Не могу как-то иначе описать весь тот бред, о котором поведала мне подруга. В какую-то минуту я даже ощутила острое отвращение к самой себе за ту необдуманную выходку с Максом. Да я же повела себя, как…
А еще говорит, что «лишь симпатию» ветром сдуло. Если так, то встречный ветер погнал её обратно, ибо Илона так или иначе возвращалась к воспоминаниям об этом Даниэле. Она впервые предстала предо мной той страдающей мечтательницей, чьи тихие мольбы о чуде любви никогда и никем не будут услышаны.
Вздыхаю, согнувшись в три погибели. Нужно в срочном порядке отвлечься от этих грузных мыслишек и поскорее заснуть, иначе завтра на встрече с новым заказчиком, которого отдала мне коллега Наташа, я буду выглядеть, как вареный овощ. Решаю принять снотворное и уверенно иду на кухню. Запиваю маленькую таблетку стаканом воды и бросаю мимолетный взгляд на подоконник, на котором вместо привычных горшков с домашними цветами полным полно писем со штрафами, бумаг по работе и папок с моими первыми реализованными проектами. Надо бы в ближайшее время все перебрать, а ненужное выбросить.
Мой взгляд цепляется за блеснувший от света предмет, торчащий изпод самодельного журнала с расходами, что принадлежит Мише. Он, кстати, еще не приехал за остальными вещами, что меня несколько тревожит. Не хочу, чтобы он лелеял себя напрасными надеждами на наше перемирие, поскольку ничего подобного и быть не может. Осторожно раздвигаю бумаги, чтобы куча макулатуры не посыпалась на пол, и достаю ту самую золотую карточку, что вручил мне охранник, когда я ждала свою верхнюю одежду в гардеробе. В ту ночь, вернувшись домой, я долго вертела её в руках, пока не устала прокручивать в голове случившееся в темной комнате.
Эта сверкающая карточка вызывает смешанные чувства: с одной стороны, сильное отвращение, ведь там, за стенами всеми известного заведения, моя подруга влюбилась в одного негодяя, что бессовестным образом даже не удосужился объясниться с ней, после её признания. Да, черт возьми! Сказать парню, что хочешь расширить границы отношений с ним — это самое настоящее признание и чтобы сделать его нужно быть (ой-ой-ой какой!) смелой! А этот говнюк решил вообще ничего не говорить, поскольку все само собой способно разрешиться. Но с другой стороны (с оттенком предательства), вызывает непостижимое любопытство. Золотой билет, словно официальное приглашение в кроличью нору для Алисы. Я своими глазами видела, как парни и девушки веселились и кайфовали от танцев, музыки и этих, казалось бы, детских игр в прятки. Те девушки, что верещали в коридоре, хотели, чтобы их поймали. Парень, что громко и устрашающе напевал считалочку, отлично знал, что его голос пугает и вселяет в подвыпивших девиц страшный азарт. И это только мизерная часть того, что мне довелось увидеть, услышать и познать.
А ведь, там есть еще кое-что, не так ли?
9
Потушив сигарету, поднимаюсь на третий этаж, несколько раз взглянув на часы. Поведение сестры не дает мне покоя последние дни. Мила не обзывает меня, не обижается по пустякам и даже глазом не моргнула, когда сегодня я напомнил, что она не сможет остаться у меня с ночевкой, потому что…
— Последняя суббота месяца. Закрытая вечеринка, — точно идиот, сказал я буквальном по слогам. — Останешься дома, а завтра я заеду за тобой, и мы сходим в кино, идет? Надеюсь, после сегодняшней ночи, — я прямо так и уточнил, чтобы услышать в ответ хоть какую-нибудь колкость, — мне удастся проснуться пораньше, чтобы мы еще и по магазинам покатались.
— Прости, не могу, — ответила она, поспешно забрасывая в свою сумку пижаму и еще какие-то вещи. — Я сегодня к Даше, у нас в понедельник ведь пробный экзамен по математике, надо готовиться. И не смотри на меня так, я ведь предупреждала, забыл?
— Мм, — только и протянул я, искоса поглядывая на нее. Почему-то в тот момент Мила показалась мне лет так на пять старше своего возраста. Серьезная, задумчивая и такая (мать его!) загадочная, что я почувствовал себя не старшим братом, а самой высокой деревянной полкой, на которую складывают ненужные вещи.
Пока ждал, когда она спустится, бабушка подлила масла в огонь.
— Кажется, Мила влюбилась.
— Чего?! — едва не подавился я.
— В последнее время такая загадочная. Постоянно где-то витает, зовешь её, а она в упор не слышит.
— Она к экзаменам готовится, — поспешил ответить я, а сам толком не мог понять, почему мой голос прозвучал так, словно я являюсь адвокатом какого-то трудного и влипшего в неприятности подростка, которому государство обязано предоставить защиту в суде. — Просто переживает.
— Сердечко у нее переживает, — пылко уточнила бабушка так и не заметив промелькнувшего на моем лице негодования. Что секундой позже сменилось яростью.
По дороге к дому Даши я тешил себя глупыми надеждами, что Мила просто ответственно подходит к сдаче экзамена, и пускай он пробный, все равно она обязана подтвердить свою твердую четверку по предмету. Однако, мое мнимое спокойствие разрушила её легкая, мечтательная улыбка, что появилась на губах, когда сестра смотрела в окно. Понятия не имею, что там было такого завораживающего, но глаза у моей сестры светились, точно огромная звезда на макушке самой высокой елки. Я решил не тянуть кота за хвост, и прямо спросил:
