Гречишный мёд (СИ) - Гринвэлл Ольга (книги бесплатно без регистрации полные TXT) 📗
На его поиски бросили спасательный отряд, подняли вертолёт, но, увы, началась такая сильная метель, что вскоре поиски прекратились. К тому же прошёл слух, что из Вижайской колонии строгого режима намедни сбежали заключённые.
Рая отключила духовку, в которой запекала расстегай, стала накрывать на стол. С минуту на минуту должны приехать гости — матери обоих парней, — Ивана и Максима.
Девушке было ужасно страшно встречаться с ними. Ну что она им скажет, этим несчастным женщинам? Она потянулась к графинчику с наливкой. Сто грамм для храбрости не помешают.
В дверь постучали. Рая в панике бросилась к зеркалу, затем скинула фартук, прижала ладони к раскрасневшимся щекам. Открыла. На пороге стояли две женщины, ещё достаточно молодые, и по их одежде и лицам видно было, что они приехали из большого современного города.
— Здравствуйте, вы Раиса?
Уголки губ женщины слегка приподнялись в вымученной улыбке.
— Да, я Рая, — она закивала. — Да что же вы стоите на пороге, проходите скорее — такой мороз!
Заметила, как женщина нахмурила брови.
— Меня зовут Алла Дмитриевна Соколовская, я мама Максима... — Она опустила голову, собираясь с силами. — А это... это Лена, Елена Семёновна. Ванечкина мама.
Рая, не в силах сдержаться, распахнула объятия обеим женщинам, и они сплотились, сжимая друг друга, крепко вцепившись, словно отпусти — и мир вокруг них рухнет.
Они сидели втроём за столом, практически не прикасаясь к угощениям, которые весь день напролёт готовила Рая. Говорили. Сначала нерешительно, а потом уже боясь остановиться, Лена, мать Ивана, рассказывала про своего сына. Как он родился, рос, играл во дворе с ребятами в футбол, как первый раз сел за руль автомобиля, как каждый раз покупал на восьмое марта цветы своей маме... Смахивая слезы, иногда смеялась, иногда стонала, прикрывая ладонью глаза.
Рая с жадностью слушала, впитывая каждой клеточкой все сказанное. Мать Максима сидела молча и только иногда шевелила губами, словно произносила молитву.
— Раечка, как же мне теперь быть? Как нам быть? — Елена Семёновна посмотрела на свою подругу, сжала под столом ее ладонь. — Наши мальчики. Только они и были у нас. А больше никого... — она зарыдала. — Ничего...
Рая в растерянности поглядела на мать Максима. Тёмные глаза женщины были полны тоски. Попыталась успокоить.
— Он поехал на снегокате. На нем Ванечкины тёплые валенки были. Может, может быть, он в соседнем селе или... ну или построил шалаш из веток.
— Валенки... — лицо Елены Семёновны сморщилось. — Валенки... Замёрз, мой мальчик, замёрз...
Все трое снова заплакали.
Рая вдруг подняла голову.
— А давайте я вас к местной гадалке свожу, — неожиданно предложила она и тут же прикусила язык.
Мать Макса оживилась, в глазах вспыхнули искры. Потом, вспомнив про завтрашние похороны, поникла головой.
— Она хорошо гадает, правда. — Конечно, Рая не стала говорить, что та не стала почему-то предсказывать судьбу Ирине.
— Сходи, Ал, сходи, — кивнула ее подруга. — Все ж знать-то легче. А вот мне уже нечего больше гадать...
Слезы вновь покатились по уже раскрасневшемуся и опухшему лицу женщины.
Я только собралась отправиться к своему больному, как на пороге появились Ромка и дядя Андрей. Чего им не сидится в такую погоду дома? Вон, даже школу отменили.
— Привет, Улька, — Ромка улыбнулся своей кривой улыбкой.
— Заходите, заходите скорей.
Конечно, я была рада гостям. Давно их не видела. В последние две недели не ходила в школу — взяла все задания домой. Но сейчас у меня абсолютно не было времени. Мой больной остался в сарае, вход в который того гляди занесёт снегом. Я оставила около мужчины Весну, которая теперь постоянно лежала подле него и согревала своим теплом. Не знала, догадывалась ли бабушка о моих ночных бдениях, но она молчала, как партизанка, кем и была когда-то давно.
Дядя Андрей стряхнул в сенях снег с верхней одежды, повесил ее на крючок и прошёл в комнату.
— Пахнет отменно, хозяюшка. Баба Шура приготовила или сама?
— Сама, — я улыбнулась. — Попробуете?
— Не, не будем. Зашли повидаться, но вообще-то мы спешим.
Я недоверчиво улыбнулась. Куда можно спешить в нашем посёлке, да ещё в такую погоду?
— Хотели спросить, не поедешь ли с нами? — сказал Ромка, выглядывая из-за отцовской спины.
— На похороны в соседнее село. Ну и на поминки тоже, — пояснил дядя Андрей.
У меня округлились глаза.
— Да, Ульк, представляешь, из соседнего посёлка ветеринаршу хороним. Она в бане перегрелась, говорят. Молоденькая совсем.
Я вдруг почувствовала, как волосы буквально зашевелились на затылке. Машинально схватилась рукой за голову.
— А парня ее, нашего егеря, убили. Застрелили, — Ромка нервничал, и от этого его лицо ещё сильнее кривилось в гримасах. — Ну ты знаешь его. Иван. Хороший такой парень.
Ах да, точно. Я знала его. Встречала пару раз во время охоты, да в магазине виделись. Совсем молодой, лет двадцать пять. Неужели все сбылось? И неужто мой раненный как-то связан с этими двумя смертями?
Мне пришлось отказаться от поездки в соседний посёлок. Я не могла. Меня ждали в заброшенном сарайчике.
Макс покосился на рыжую собаку, прижавшуюся к нему. Каждый раз, вылезая из забытья, он видел ее около себя. Бок рыжей псины был горячим и мягким. А ведь он тогда подумал, что это девушка легла рядом с ним. Даже сон приснился какой-то странный и неправдоподобный. Максим вновь прокрутил его в памяти. Зелёный луг, покрытый душистыми полевыми цветами. Да-да, он даже во сне ощущал их запах. Небо, такое синее, бескрайнее. Девушка в длинном полупрозрачном платье собирает цветы. Лёгкий ветерок колышет ее чёрные распущенные волосы. А он смотрит на неё, не в силах оторвать взгляда. Сквозь ткань видит полукружия грудей с затвердевшими сосками, тёмный треугольник в соединении стройных ног. «Ульяна, Ульяна», — кричит ей, и она поднимает голову, улыбается. Ее глаза такие тёплые, карие с золотистым отливом — цвета гречишного мёда. Он хочет ее. Даже сейчас, мысленно прокручивая сон, Макс чувствовал, как пробуждается и набухает его орган.
Максим помотал головой, освобождаясь от наваждения. Что за чушь? Кто эта девушка из его сна?
Та, которая приходила к нему и поила всякими отварами, была совершенно другая, да и имени ее он не знал. Парень каждый раз, когда девчонка появлялась, следил за ней взглядом из полуопущенных век. Она совсем другая — в меховой жилетке или в телогрейке, на голове платок, повязанный по самые глаза. Единственное, что объединяло незнакомку из сна и его спасительницу — это глаза. Такого же цвета, миндалевидные, с золотистыми искорками в них.
Максим не знал, сколько он уже здесь находился. День, два, неделю, месяц... Когда он, проснувшись, открывал глаза, то всегда перед ним были все те же серые доски потолка и свисавшую с них утварь. Временами видел свет в щели дощатой стены, но в основном всегда было темно, и только слабый язычок пламени керосиновой лампы отбрасывал причудливо-пляшущие отблески. Собака всегда была рядом. Она словно намертво приросла к нему. Ещё Макс помнил, что когда девушка приходила, садилась возле него и, что-то шепча, поила его из большой алюминиевой кружки какой-то гадостью. И он вновь погружался в сон.
Сейчас же ему надо было срочно встать на ноги — приспичило по нужде. Максим приподнял голову, плечи. Резкая боль откинула его назад, заставив стиснуть зубы. Рукой попытался зацепиться за лежак, но пальцы ничего не чувствовали. Мать вашу, да он обделается под себя! Представив это, он почувствовал, как его бросило в жар. Никогда ещё он не чувствовал себя таким беспомощным.
Дверь распахнулась, и снежная пыль влетела внутрь вместе с ветром и леденящим холодом. В проёме стояла озябшая девушка и дула на замёрзшие руки. Максиму хотелось узнать про неё хоть что-то, хотелось знать, где находится и как сюда попал.
