Нежеланная любовь - Грин Грейс (список книг .TXT) 📗
Скотт понимал, что ведет себя неприлично, игнорируя гостей. Он раздраженно тряхнул головой.
Хватит бессмысленно стоять в саду и таращиться на освещенные дорожки, фонтан с подсветкой и белый конек крыши. Единственная причина, по которой он торчал здесь, — это Уиллоу. Он не мог находиться рядом с ней.
Что с ним происходит? Какое-то наваждение.
Он, как одержимый, все время думает об этой женщине.
Это ведь несерьезно.
Будь он постарше — подумал бы, что это кризис среднего возраста: сходить с ума по молодой девчонке. Но его еще нельзя назвать мужчиной в летах. Ему надо только найти подходящую пару.
Он должен быть без ума от Кэмрин. Надо увести ее в какой-нибудь темный уголок, обнять и поцеловать. Целовать, пока страсть не охватит их.
Целовать до сумасшедшего желания обладать ею.
И тогда, наконец забыв Уиллоу, в порыве страсти он сделает Кэмрин предложение.
Женитьба на Кэмрин.
Прекрасная мысль.
Скотт решительно вошел в комнату. Надо действовать, не теряя ни минуты…
Он остановился посреди комнаты как вкопанный. Все его планы полетели прахом. Ритм музыки возбудил его. Но по сравнению с тем, что он увидел… Уиллоу и Лекс танцевали одни в центре комнаты. Все остальные топтались в отдалении.
Взгляд Скотта был прикован к Уиллоу. Она смеялась, подзадоривая Бреннана. Ее гибкое тело соблазнительно изгибалось в такт музыке. Длинные ноги выделывали такие па, что дух захватывало. У него помутилось в голове.
Для Уиллоу, судя по ее виду, сейчас не существовало никого вокруг, кроме Лекса. Она соблазняла его. Ее глаза блестели. Чарующая улыбка возбуждала. Шелковое платье колыхалось на стройном теле словно крылышки экзотической тропической бабочки.
Скотт прислонился к дверному косяку. У него пересохло в горле. Ноги подкашивались от напряжения.
С его невзрачной няней произошла метаморфоза.
Она была воплощением сексуальности и соблазна. Музыка достигла апогея. С последними аккордами руки Лекса обвили тело Уиллоу. Танцоры завершили свой танец в объятиях друг друга.
Наступила тишина. Потом все взорвались аплодисментами. Танцоров окружили и наперебой расхваливали.
— Это было чудесно.
— Замечательное представление.
— Мисс Тайлер, — произнес отец Кэмрин, — я думал, что Джинджер Роджерс умела танцевать, но чтобы так…
Его голос потонул в шуме одобрительных голосов.
Даже кричали «браво».
Скотт развернулся и вышел во двор, чертыхаясь. Он не знал, что ему делать. В душевном смятении, потирая затылок, он шел по дворику к дорожке, которая вела в беседку.
Он почти до нее дошел, когда его окликнули:
— Скотт…
Он обернулся. Это была Кэмрин.
Как раз вовремя, подумал Скотт.
Дожидаясь, когда она догонит его, он внимательно смотрел на нее: красивое, такое знакомое лицо, густые волосы, округлые формы стройного тела…
— Я рад, что ты здесь. — Он взял ее за руку. Их пальцы переплелись. — Давай найдем укромное местечко. Мне надо кое-что тебе сказать. Я не хочу, чтобы нас беспокоили.
Уиллоу видела, как он уходил.
Какое у него было выражение лица!.. У нее пропало настроение.
Добилась, чего хотела, думала она в отчаянии.
Выставила себя напоказ. Привлекла к себе всеобщее внимание. Вела себя самым неподобающим для няни образом. В семье няню видят, но не слышат. А еще лучше, когда она и на глаза не попадается.
Скотт ушел. Уиллоу вспомнила про Лекса. Он выглядел возбужденным и никак не мог отдышаться. Смеясь, он пожаловался Уиллоу, что абсолютно выдохся для следующего танца. Уиллоу рассмеялась в ответ. И про себя вздохнула с облегчением.
Улучив минутку, она покинула бар и поднялась наверх посмотреть детей.
Все трое крепко спали.
Задумавшись, она подошла к окну, которое выходило в сад. Было темно и пустынно. Только одинокая высокая фигура двигалась по направлению к беседке.
Это был Скотт.
Уиллоу понимала, что надо извиниться перед ним. Сейчас как раз подходящий момент. Не давая себе опомниться, она помчалась вниз. Чтобы не столкнуться с кем-нибудь из гостей, она вышла через кухню.
В саду она прошла лужайку и повернула к беседке.
Но там никого не было.
Должно быть, он прошел дальше.
Луна скрылась за большое облако. Наступила полная темнота. Где-то рядом в деревьях послышалось глухое уханье совы. Резкий рев приближавшегося по шоссе мотоцикла раздражал ночную тишину.
Уиллоу поднялась по ступенькам в беседку и села на мягкий диван. Закрыв глаза и откинувшись на спинку, она вслушивалась в теперь уже удаляющийся рев мотоцикла. Снова тишина растворялась в ночи.
Вдруг она услышала голос. Голос принадлежал Скотту. Он был так близко, что у Уиллоу замерло сердце.
Прежде чем она успела пошевелиться, послышался второй голос.
Это была Кэмрин.
С замирающим сердцем Уиллоу встала, намереваясь известить о своем присутствии, и вгляделась в темноту. Ей было неловко оттого, что придется вмешаться в чужой личный разговор.
Наконец луна вырвалась из плена облака и осветила сад. Уиллоу увидела двоих. У нее перехватило дыхание.
Они стояли шагах в десяти от беседки. Скотт обнимал Кэмрин. Пока Уиллоу решала, то ли покашлять, то ли скрыться незаметно. Скотт порывисто произнес:
— Кэмрин, выходи за меня замуж!
Уиллоу зажала рукой рот, с трудом сдерживая крик отчаяния. Затем, сделав над собой усилие, осторожно сняла босоножки и, бесшумно выбравшись из беседки, пошла к дому.
Слава богу, никто не видел ее отчаяния и разочарования. Никто не встретился на лестнице. В начале коридора она заметила, что дверь в спальню Лиззи открыта. Напротив, из-под двери ванной комнаты, пробивался свет. Уиллоу поспешила к двери, из-за которой доносились звуки, страшно ее напугавшие.
Она нерешительно приоткрыла дверь.
Лиззи стояла на коленях перед унитазом, обхватив его руками, тужилась и давилась. Ее всю выворачивало наизнанку, но, видимо, это уже были позывы без рвоты.
— Лиззи! — Уиллоу опустилась рядом с ней на пол. И стала гладить девочку по спине. Несмотря на теплую ночную рубашку, Лиззи вся тряслась. Почему ты не спустилась и не позвала меня?
— Я сама во всем виновата. — Лиззи села на пятки и убрала с лица взмокшие волосы. — Повариха говорила мне после ужина больше не есть шоколадный торт. А я съела еще два куска. Когда меня стало тошнить, я пошла искать тебя, — глотая слезы, жаловалась Лиззи. Она снова склонилась над унитазом. Потом, измученная, прислонилась спиной к ванне и прошептала:
— Думаю, что теперь все.
Она не сопротивлялась, когда Уиллоу протерла влажным полотенцем ей лицо и привела в порядок волосы. Все это время девочка смотрела на нее такими несчастными глазами, что душа переворачивалась.
— Значит, ты искала меня и не нашла? — спросила Уиллоу.
— Я сползла с лестницы и добрела до бара. А там увидела, как ты танцуешь с господином Бреннаном. Тебе было хорошо. И я не захотела портить тебе вечер.
— Маленькая моя! — Рискуя быть отвергнутой, Уиллоу нежно обняла ее дрожащее худенькое тельце. — Мне дороже вы, мои хорошие. Меня не интересуют танцы, когда вам нужна моя помощь. Я здесь для того, чтобы заботиться о вас и любить вас. Я сама этого хочу.
Лиззи доверчиво обняла ее. Уиллоу тихонько стала напевать колыбельную, под которую всегда успокаивался Джэми.
В душе она ликовала. Тоненькие ручонки Лиззи обнимали ее за шею. Девочка теребила ее платье. Уткнувшись лицом в ее грудь, Лиззи прошептала:
— Мне мама всегда так пела.
— Солнышко, ты ведь очень маму любила. И сейчас страшно по ней тоскуешь.
Лиззи порывисто закивала головой.
— Но с тех пор, как ты приехала в Саммерхилл, я уже не так скучаю без нее. Я хочу извиниться за свое поведение. Я действительно была грубой, потому что старалась не полюбить тебя.
— Все в порядке, дорогая. Я понимаю, ты испытывала меня. Ты решила, что если я не сдамся и не сбегу, как предыдущие няни, то сможешь мне доверять.
