Туманы Серенгети (СИ) - Аттэр Лейла (книги хорошего качества .txt) 📗

— Она сядет со мной, — сказал Джек, схватив меня за руку и потянув назад.

Другой стул не появился, и после нескольких мгновений я поняла, что Джек действительно имел в виду, я сяду с ним. Вернее, на него. И я неловко уселась на колени к Джеку, и женщины и дети засмеялись надо мной.

— Кассериан ингера, — Олонана не пользовался знакомыми словами из суахили для приветствия, к которым я привыкла, типа хабари или джамбо.

— Сапати-инера, — ответил Джек.

Я задалась вопросом, приветствовал ли кто-нибудь другого вождя таким же образом — торжественным и искренним, балансируя с извивающейся женщиной на бедре.

Они обменялись несколькими словами. Затем Олонана поднял метелку [21] к человеку, чья согнутая, высохшая фигура была едва различима напротив темного входа в хижину.

Он был одет в зеленый наряд с длинным подолом, но что выделялось больше всего, так это кожаный мешочек, висящий на его шее. Он был украшен белыми бусами и раковинами каури, отличными от украшений, которые были на всех остальных. У него также было ожерелье из крокодиловых зубов, которое гремело, когда он двигался.

— Это Лонеоки. Олоибони, — сказал Джек тихим голосом. — Наверное, ты могла бы назвать его их духовным лидером. Шаман и знахарь. Олоибони отвечает за предугадывание будущего. Он контролирует их ритуалы и церемонии.

— Значит, он похож на Рафики, — я перестала ерзать и решила получить максимум от своего нелепого сидения на коленке.

Джек моргнул, прежде чем до него дошло.

— Ты говоришь о шамане из фильма «Король лев». Что тебя так связывает со всеми этими упоминаниями о «Короле льве»?

— Что ты имеешь в виду?

— Прошлой ночью ты болтала о Муфасе.

— Что? — «О, Боже». — Что я говорила?

— Что-то о том, что он был королем джунглей.

Я была рада, что Рафики, он же Лонеоки, он же знахарь, выбрал этот момент, чтобы стукнуть своей дубинкой о землю. У неё был полированный деревянный вал с тяжелой ручкой наверху, вырезанной в виде головы змеи. У его ног поднялись комья красной грязи.

Все обратили внимание на женщину, которая поднялась из толпы и скрылась в хижине.

— Что происходит? — спросила я Джека, понимая, что мы прервали какое-то деревенское собрание.

— Церемония совершеннолетия, — ответил он. — Независимо от того, что произойдет дальше, я хочу, чтобы на твоём лице ничего не выражалось. Не проявляй никаких эмоций. Не отводи взгляд. Не вздрагивай. Ты меня слышишь?

— Почему? Что?

Я замолчала, когда пронзительные крики девушки заполнили воздух. Они исходил из хижины. Всё, что с ней происходило, было невыносимым — болезненным и мучительным. И всё же никто не помог ей. Все ждали, столпившись снаружи, пустые лица повернулись к темному открытому дверному проёму. Хор женщин начал напевать, как бы заглушая звуки или, может быть, предлагая ей утешение.

— Джек, что происходит? — прошептала я.

— Переход из девичества к женственности. Женское обрезание, — сказав это, он приобнял меня своей рукой, сдерживая мой порыв негодования.

— Послушай меня, — он наклонился, говоря медленно и спокойно мне на ухо. — Это происходит, хотя правительство запретило это. Это глубоко укоренившаяся традиция, но Олонана и его люди отходят от нее. То, что происходит там, символично. Девочка получает ритуальный надрез на бедре. Это ничто по сравнению с отсечением части ее гениталий. Крик важен. Она должна кричать достаточно громко, чтобы все на улице услышали, или они не будут чувствовать, что она заслужила статус, присвоенный ей. Они обрезают мальчиков тоже, в подростковом возрасте, за исключением того, что им не разрешается издавать ни единого звука. Это принесёт позор им и их семье.

Всё это было сложно и непросто принять. Когда крики девушки прекратились, я поняла, что мои пальцы плотно вцепились в Джека.

— Ты знаешь их через Бахати? — спросила я, отпустив его, как будто я коснулась горячей плиты. — Олонану и его людей?

— Семья Олонаны спасла моего деда во время войны, когда он получил ранения на вражеской территории. Они укрыли его, пока он не оправился от ран. Мы с Гомой всегда заезжаем и выказываем наше уважение всякий раз, когда находимся в этом районе.

— Вот почему ты взял Бахати под свое крыло и научил его водить?

— Сначала я не знал, что он был сыном Олонаны. Большинство его детей живут здесь, в бомасе.

Все стояли, когда девушка вышла из хижины в окружении двух женщин. Одна из них была женщиной, которая вошла в хижину раньше, вероятно, чтобы сделать ритуальный порез, а другая, как я предположила, была матерью девочки. Девочке дали традиционные бусины и кольцо из кожи животных, как признак ее перехода к женственности. Обряд обрезания призван показать её перед деревней готовой к браку и всем обязанностями, которые шли с этим.

— Она такая молодая, — заметила я.

— Она одна из счастливиц, — ответил Джек. — Несколько лет назад она не смогла бы выйти оттуда в течение нескольких дней.

— Так что же заставило их отказаться от этого? От женского обрезания?

— Это не то, что произошло за одну ночь. В конце концов, дело сводилось к тому, чтобы убедить мужчин, что секс с необрезанной женщиной более приятен, что это не поспособствует распущенности, неповрежденный клитор делает женщину более восприимчивой к их успехам.

— Это патриархальное общество, — продолжал Джек, заметив выражение моего лица. — Их образ жизни может показаться странным и суровым, но каждая культура эволюционирует со своим набором ценностей и традиций, которые меняются со временем и обстоятельствами. Женщины прогрессируют в своих суждениях и становятся более независимыми. Многие из них начали работать с иностранными организациями, продавая браслеты и украшения. Они превращают свои традиционные навыки работы с бисером во что-то, что приносит доход.

В суматохе мы смешались с деревенскими жителями, которые направлялись к домашнему скоту в центре деревни. Большая часть крупного рогатого скота была выгнана на пастбище, но несколько голов отстало вместе с козами и овцами. Корова была прижата к земле и ей выстрелили в яремную вену тупой стрелой. Кровь, которая брызнула из шеи, была собрана в бутыль из тыквы и предназначалась девушке, которая только что прошла церемонию.

— Масаи редко убивают свой скот, — объяснил Джек. — Но они возьмут часть крови и сразу же обработают рану. Корова не пострадает, а кровь используется как белок, чтобы помочь слабым восстановить свою силу… — он замолчал, потому что заполненный кровью бутыль передавали по кругу и Олонана предложил её ему.

Я наблюдала, как он сделал глоток и передал бутыль дальше. К счастью, он пропустил меня, и за это заслужил мою вечную благодарность. Суши были авантюризмом, который я была готова попробовать, но я снимаю шляпу перед ним за то, что он прошел через это все, как Дракула.

— Ты пьешь, когда тебе предлагают, — сказал он. — Это знак уважения.

— Начиная кровью и заканчивая слюной, похоже, обмен жидкостями организма явно является одной из основных тем для разговора, — заметила я себе под нос, но Джек всё же услышал меня. Я всегда думала, что я честная и открытая, но мои предрассудки начали всплывать, и это вызывало у меня раздражительность и неловкость.

— Может быть, я не должен был принимать приглашение на общинную оргию, к которой мы направляемся?

— Что?

Я остановилась посередине пути.

Маленький мальчик, идущий позади меня, уткнулся носом прямо мне в задницу. Для него это было мягкое приземление, но у него была тяжелая голова, и я потерла свою попу, когда все прошли мимо нас.

— Это часть праздника, — Джек с большим интересом посмотрел на мой зад, так что я пристально посмотрела на него, хотя чувствовала нервное возбуждение всякий раз, когда ловила быстрый взгляд этого Джека — забавного, непринужденного Джека, который был погребен под обломками торгового центра.