И расцветает любовь (СИ) - Купор Татьяна (книги онлайн читать бесплатно TXT) 📗
— Ангелина…
— М-м? — ласково отозвалась она.
Герман стряхнул белоснежный цветок с ее волос. Потом еще один. Жест получился каким-то нервным. «Ты тянешь ее вниз… тянешь вниз…» — стучало в его голове.
— Почему ты не сказала, что уезжаешь в Лондон?
Она ответила не сразу.
— Откуда ты знаешь?
— Не важно. Это правда или нет?
Ангелина опустила глаза. Хорошее настроение моментально исчезло, уступив место неприятным объяснениям. Как хотелось их избежать! Но Герман ждал ответа, и ей пришлось сказать:
— Да, это правда.
— Почему не сказала?
— Я как раз собиралась это сделать… сегодня, — не очень убедительно произнесла она, нервно навивая на палец локон.
— И на какую дату намечается поездка?
На ее лице отразилась мука. Было видно, что она не желает говорить на эту тему. Но Герман оставался непреклонен. Ангелина какое-то время молчала. Потом вздохнула, устремилась в сторону парка, он пошел за ней. Зажигались первые фонари, окна домов озарялись ярким светом, на город потихоньку опускался вечер. Только они шли молча, не обращая внимания на все эти метаморфозы.
— Я уезжаю на прослушивание в конце мая, — наконец, ответила Ангелина. — Не знаю, как долго я пробуду в Лондоне.
— Это же совсем скоро, — задумчиво заметил Герман.
Она кивнула. Коробочка с кольцом отяжеляла ему карман, он все раздумывал, делать предложение или нет. Позвать Ангелину замуж означало навсегда привязать ее к себе, но хочет ли она этого? Есть ли у них будущее? Герман впервые задумался об этом. Ранее он не задавался этим вопросом, все было просто и понятно, он плыл по течению и со смирением принимал все, что давал ему Господь — и испытания, и дары. И Ангелина была для него подарком свыше. Но теперь он крепко задумался — а заслужил ли он этот подарок? Может, стоит все оборвать сейчас, пока эти отношения не зашли слишком далеко? Действительно ли Ангелина готова связать с ним свою жизнь, ведь нет уверенности, что он сможет полностью оправиться после аварии, после комы. Силы у него были уже не те, что раньше, да и жизнь полностью изменилась — не в лучшую сторону. Предстояло уладить ситуацию с работой, вернуть долги, влиться в будничную столичную жизнь, от которой он уже успел отвыкнуть. Нужно ли все это Ангелине? Может быть, Альберт по-своему прав, утверждая, что он лишь тянет ее вниз?
Вопросов было слишком много, и каждый из них бил больнее предыдущего. Молчание стало невыносимым.
— Если захочешь, чтобы я осталась, я откажусь, — решительно сказала Ангелина, слегка коснувшись его плеча.
Больше всего на свете он хотел, чтобы она осталась. Слишком сильной была та целомудренная и нежная привязанность, соединяющая его душу с ее душой. Но в то же время он понимал, что не хочет становиться виновником ее украденных амбиций и испорченной жизни.
— А ты… Ты хочешь остаться? — прямо спросил он и замер на месте. Ангелина тоже остановилась, плечи ее напряглись.
От этого ответа зависело их будущее. Да или нет. Всего лишь одно слово, но такое важное, решающее. Одно слово.
— Я не знаю, Герман, — наконец, ответила она и начала нервно крутить пуговицу жакета.
«Вот видишь, — злорадствовал внутренний голос, — ты ей не нужен. Ее чувства не настолько крепки, раз уж она не решается отказаться от поездки. Она предоставляет выбор тебе, чтобы потом ни в чем себя не винить. Ты думал, все будет иначе? Да кем ты себя, собственно, возомнил?»
Ярость захлестнула его оглушительной волной, затмевая разум. Он сжал коробочку так сильно, что, казалось, раздался хруст. Пот заструился по его лицу, руки задрожали от напряжения. Он сдерживался из последних сил, чтобы не наговорить Ангелине колкостей.
— Что с тобой? — испугалась она.
— Уходи.
— Что?
В свете фонарей глаза ее блестели, но Герман готов был поклясться, что видел в них слезы.
— Уходи, — по слогам отчеканил он.
— Почему?
Герман сжал кулаки. «Держи себя в руках, чертов придурок!» — мысленно выругался он. Но язык ему больше не повиновался.
— Если бы Альберт предложил тебе руку и сердце… Ты бы осталась, не раздумывая, ведь так?
Она смотрела на него во все глаза.
— Или нет, — едко продолжал Герман. — Вы бы уехали вдвоем и покоряли бы заграничную сцену вместе. Ну конечно! Красивый, успешный Альберт, любимец публики, любимец женщин! Я же вижу, как блестят твои колдовские глаза, когда ты смотришь на него!
— Неправда!
— И здесь не хочешь признаться, сказать жестокую правду. Вся такая правильная, мягкая, деликатная. А душа дерзкой колдуньи. Сколько еще ты будешь играть моими чувствами?
Он ничего не мог с собой поделать. Безжалостная ревность терзала его душу грубым наждаком.
— С ним ты осталась бы наверняка, не отрицай. А что я? Давай смотреть правде в глаза. Я не самая лучшая партия. Во мне нет ничего особенного. Метр семьдесят четыре. Никакого стиля. Блеклые волосы. Редкостный зануда. — Он не жалел слов, описывая себя. — Угрюмый, капризный калека, ни на что не способный. Не нужно тратить на меня свое время, упускатьотличные возможности. Я не стою таких жертв.
Его слова были подобны ударам хлыста, но Ангелина молчаливо выслушивала их. Пожалуй, Герман так и не понял, что он самый дорогой для нее человек. А она, она-то поняла это? Кто он для нее — просто друг или любимый человек, с которым она готова идти бок о бок до конца жизни? Ангелина не могла ответить на этот вопрос. Возможно, она еще не была готова соединить с ним свою судьбу. А может, перспектива выступать за границей слишком сильно занимала ее мысли, не давая возможности разобраться с личными чувствами?
— Жалкий неудачник, — продолжал клясть себя Герман. — Наивный идиот, самонадеянный тупица. Не нужно было просыпаться. От меня одни проблемы…
— Остановись!
— Ты… ты заслуживаешь лучшего. Такая молодая, красивая, талантливая…
— Остановись, прошу тебя! — взмолилась она, хватая его за руку.
— Рядом с тобой должен быть самодостаточный, уверенный в себе мужчина, а не такое ничтожество, как я. И как я только мог подумать…
— Ты что, прощаешься со мной? — перебила Ангелина.
Да или нет. Одно важное, решающее слово. Но какое сложное! Он на миг закрыл глаза. Там, под ребрами, все еще адски болело. Невыносимо. Словно сейчас, в эту самую минуту, он натолкнулся грудью на тяжелый металл автомобиля. Что-то внутри снова оборвалось. Впади он сейчас в кому, он бы уже никогда не очнулся.
— Я отпускаю тебя, — жестко, безжалостно выпалил он. И резко отпустил ее, разрывая контакт.
Мгновение она стояла растерянная, пораженная.
— Уходи, — глухо сказал он, продолжая смотреть на нее, сдвинув брови. А сердце колотилось как бешеное.
Она отступила на шаг, словно эти слова ударили ее. Губы Ангелины дрожали. Наверное, хочет что-то сказать. Его глаза неотступно следовали за ней, наблюдая за каждым движением, подмечая любое изменение в выражении лица.
«Я наговорил ей кучу колкостей, — запоздало подумал он. — Несправедливо обидел. Это все проклятая ревность. Бесконтрольная и дикая ревность, которая затмила мой рассудок. Я не просто идиот. Я натуральный псих».
Было поздно себя ругать. Ветер уже унес в пустоту обрывки фраз. Волшебство вечера исчезло как дым. Все исчезло. И ее грустные глаза. Герман тряхнул головой и огляделся. Он стоял совершенно один среди освещенного яркими фонарями парка. Мимо проходили люди, но все они оставались чужими, безликими. У них не было ее глаз, не было ее губ и рук. Дерзкая колдунья. Даже в мыслях его преследует. Он все вглядывался и вглядывался в толпу, ища знакомые черты. Напрасно. Герман стоял один посреди парка, злясь и ненавидя себя. Ему казалось, что сейчас он задохнется — от ярости, от пустоты, без нее. Тело нестерпимо горело. Каждое место, куда она успела прикоснуться, словно превратилось в оголенный провод. Ушла. Без слов. Без истерики. Навсегда.
Ветер неистово терзал ветви цветущей яблони, под которой она стояла мгновение назад. Один цветок сорвался и опустился на его пиджак. Герман подхватил его и со злостью сжал в ладони. Сегодня он совершил самую большую глупость в своей жизни: потерял ее. Свою рыжеволосую колдунью. Свою библейскую Авигею. Сам, по собственной глупости, прогнал ее.
