Тиран (ЛП) - Фрейзер Трейси Мари (читать книги онлайн полностью без сокращений .txt) 📗

Кем мне самой хотелось быть.

— Даааааааа, — согласился Сэмми, расположившись в своем детском сидении. — Ссссказззкууу.

— Значит, я искупаю его и почитаю на ночь. — Не буду спорить, даже если бы и хотела.

Но не хотела.

— Приятно видеть твою улыбку, — сказал Таннер, обошел машину и открыл пассажирскую дверь.

Внутри домик у бассейна напоминал комнату отеля, кровать стояла прямо в гостиной. Маленькое пространство главной комнаты было разделено стеной, чтобы сделать комнату для Сэмми.

Таннер набрал воды в ванную, и поначалу я стояла там и чувствовала себя беспомощной и ненужной, даже не знала, куда деть руки. Но вдруг Сэмми бросил в меня мочалку, капли с которой попали мне в лицо, после этого я взяла ее и подошла к ванной. Опустилась перед ним на колени, и буквально за секунду все встало на свои места. Я помыла его, словно делала это раньше не меньше тысячи раз.

Потому что я делала это раньше тысячи раз.

После купания я одела Сэмми в пижаму, которую приготовил Таннер, и мальчик взобрался мне на колени, пока слушал историю «Леопардик Ларри изучает свои пятна» доктора Нелленбаха. Он уснул, опустив голову мне на плечо, и я отнесла его в другой конец комнаты и уложила в низкую кровать с перилами по бокам, чтобы Сэмми не выпал во сне. Уже собралась уходить, когда тихий голос сына вернул меня в комнату.

— Мамочка? — позвал он.

— Я здесь, — ответила ему, опустившись на колени перед кроваткой.

— Мамочка, а песенку про солнышко? — спросил Сэмми, засунув большой палец в рот и зевнув. — Песенка про солнышко, когда мне нужно идти спать.

Я открыла рот, чтобы сказать, что не знала, о какой песне он говорил, но вместо этого с моих губ слетели слова песни. Под мое пение Сэмми закрыл глаза и мычал в такт.

Ты мое солнышко, мое единственное солнышко,

Ты меня радуешь, когда сереет облачко,

Ты никогда не узнаешь, солнышко, как сильно я тебя люблю,

Пожалуйста, не отнимайте у меня мое солнышко.

Когда я закончила, Сэмми открыл глаза.

— Мамочка, обнимешь меня? — он поднял маленькое одеяльце.

Это было предложение, от которого я не смогла отказаться. Села на матрас и взяла Сэмми на руки. Оперлась спиной в изголовье кровати и укачивала его, накинув одеяло на нас обоих.

Долгое время я просто сидела там и вдыхала запах его волос. Впитывала ощущение от его мягких пухленьких пальчиков, с которыми неосознанно играла. Меня накрыло умиротворение, которого я не испытывала с момента ухода Кинга. Эти чувства к Сэмми были самыми захватывающими и знакомыми моему сердцу. Словно каждая часть меня принадлежала ему. Как будто все причины, по которым я ходила по земле, заключались в том, чтобы быть его матерью.

— Мамочка, — произнес Сэмми, прижавшись к моей груди. — Я так сильно люблю тебя.

Мне пришлось прикрыть рот ладонью, чтобы не дать вырваться появившемуся из ниоткуда рыданию. Убрала волосы с его глаз и наклонилась поцеловать в лобик.

— Я тоже люблю тебя, малыш. Сильно-сильно, — ответила ему.

И я любила.

Возможно, мой мозг и забыл его, но сердце помнило.

Я долго сидела там и обнимала сына. Намного дольше того момента, когда его дыхание выровнялось, и стало понятно, что он уснул.

Осторожно вылезла, потому что старалась его не разбудить. Когда я ногами коснулись пола, Сэмми заерзал, заставив меня замереть до того момента, пока он не перекатился на живот и закинул руки над головой.

Сын крепко спал.

Я посмотрела на него и тихо вышла из комнаты, но наткнулась на стоявшего в дверях Таннера.

— Ты был здесь все это время? — прошептала я.

— Ага, — признался Таннер и отступил на шаг, дав тем самым мне пройти. Он закрыл дверь. — Не мог оторвать от вас глаз. Чтение, купание — даже подумать не мог, что увижу это снова.

— Это было… удивительно, — прошептала я.

Таннер улыбнулся и плюхнулся на кушетку.

— Его комната в твоем доме больше, но после того, как я построил этот домик, он живет со мной. Но должен признаться, что иногда его купает моя мама, — он похлопал по месту на диване рядом с собой. — За эти несколько месяцев мама с папой ужасно избаловали его.

— Две комнаты в двух домах, — сказала я, но не сдвинулась с места.

— Он ночевал со мной пару раз в неделю, — сказал Таннер и снова похлопал по дивану, предложив мне присесть. Я опустилась, но на противоположный край дивана у подлокотника.

— Я не кусаюсь, Рэй, — засмеялся Таннер.

Мне нужно было расслабиться, но я собиралась кое-что сказать и не могла предвидеть его реакцию.

— Не хочу спешить, Таннер. Знаю, что не помню его как своего сына. Но чувствую его. Он же часть меня. Я это знаю. — Пауза. Я начала с причин, по которым Таннер не должен разрешить мне желаемое, поэтому продолжить не решилась.

Но все же закрыла глаза, сделала глубокий вдох и выдала на одном дыхании:

— Хочу проводить с Сэмми как можно больше времени. Думаю, ему тоже этого хочется, — я отвернулась и приготовилась к отказу.

Таннер хмыкнул.

— Ты его мама, Рэй. Тебе не нужно мое разрешение, чтобы проводить с ним время, — он вытянул руку на спинке дивана. — Давай не будем спешить. Вы с Сэмми можете видеться чаще, но будет лучше, если делать это постепенно. Ему было тяжело без тебя, поэтому мне не хочется толкать его во что-либо очень резко.

Я почувствовала, как загорелось мое лицо. Было приятно снова улыбаться.

— Спасибо, правда. Это было бы здорово, — вздохнула я с облегчением. — Могу попросить еще об одном?

— О чем угодно, — ответил Таннер, и по блеску в его глазах стало понятно, что именно он имел в виду.

— Если мы встречались, то почему не жили вместе? С Сэмми? Между нашими домами меньше мили, и это кажется немного странным, не находишь?

— Знаю, что сейчас так не делают, но после рождения Сэмми мы решили сделать все правильно и подождать до выпускного, как и планировали изначально, — Таннер рассмеялся и сморщил нос. — На самом деле, это ты решила, что нам стоит подождать. Не буду врать, я пытался переубедить тебя огромное количество раз. Но получилось так, как получилось. Мы собирались съехаться после… — он замолчал и хлопнул себя по бедру. — Не важно, мне не стоило это говорить. Просто забудь.

— Нет, скажи мне. Ты обещал помочь, рассказать все о моей жизни, не забыл? — напомнила я ему.

Таннер встал и пошел на кухню. Открыл один из ящичков и что-то вытащил оттуда. Спрятав это в своих руках, он вернулся и сел на диван, но на этот раз прижавшись бедром к моему.

Он убрал руку, и я увидела маленькую коробочку.

— Мы не собирались съезжаться, пока не… — Чистая паника. Вот что я почувствовала, когда Таннер открыл крышку и показал золотое кольцо с маленьким круглым алмазом.

Еще несколько воспоминаний появилось в моем сознании. И одно из них сбило меня с ног, словно вышедший из-под контроля автобус.

15 лет

Таннер болен. По-настоящему. Все хуже, чем он позволяет увидеть. Темные круги под его глазами разбивают мое сердце. Радостный оттенок розовой рубашки-поло не помогает улучшить настроение перед тем, что он собирается мне сказать.

Таннер подходит к краю моей кровати и садится, но морщится от соприкосновения с мягким матрасом. Он — ходячий сгусток боли, и это продолжается уже долгое время. Не имеет значения, сколько раз я спрашивала о его состоянии, каждый раз он отмахивается от меня и говорит, что в порядке. Но больше нельзя это игнорировать. Он пришел все выяснить, но я не знаю, выдержит ли это мое сердце.

— Ты же знаешь, что некоторое время я болею, — начинает он, тянется к моей руке и переплетает наши пальцы. Держаться за руки для нас естественно. Мы делаем это с тех пор, как нам исполнилось пять лет. Мой лучший друг. Он и Никки. И всегда ими были. Играли в свадьбу в лодочном домике, когда были младше. По желанию Таннера Никки всегда была священником, а мы с ним — женихом и невестой.