Раскаленный поцелуй (ЛП) - Арментраут Дженнифер Л. (читаем книги txt) 📗

— До ночи несколько дней назад, — перебил он, и его щеки вспыхнули гневом.

Зейн редко терял со мной хладнокровие, но когда такое происходило, это было эпически.

— И более того, ты молодая и хорошенькая. Кто знает, какого рода внимание ты там привлекаешь.

В любое другое время я была бы взволнована, услышав, что он назвал меня привлекательной, но сейчас мне хотелось бросить ему эти слова в лицо.

— Я могу о себе позаботиться.

Он посмотрел на меня тяжелым взглядом.

Раздражение и необходимость доказать, что я не какая-то там слабачка, спровоцировали то, что я сказала дальше:

— И я знаю, как кого-нибудь прикончить.

Зейн понял, о чем я говорю. На его лице промелькнуло выражение полного недоверия.

— Это так бы ты защитила себя? Забрав чью-нибудь душу? Мило.

Я тут же осознала свою ошибку. Отошла на шаг.

— Я это не серьезно, ты же знаешь, Зейн.

Он выглядел не слишком уверенным.

— Как бы там ни было, у меня есть дела.

— Например, Даника? — сказала я прежде, чем успела остановить себя.

Он закрыл глаза, а когда снова открыл, они были холодными, льдисто-голубыми.

— Очень по-взрослому. Спокойной ночи, Лэйла.

Прилив горячих слез затуманил мое зрение, когда я смотрела, как он уходит. Я все порчу, даже особо не стараясь. У меня это прямо какой-то талант. Я развернулась вокруг и увидела стоящего в гостиной Петра. Ухмылка на его лице сказала мне, что он слышал всю нашу перепалку и наслаждался ей.

* * *

Я проснулась. Сердце колотилось, горло горело. Простыни обернулись вокруг ног, натирая кожу. Перекатившись, я уставилась на зеленый неоновый свет будильника.

2:52

Мне нужно что-нибудь сладкое.

Сбросив простыни, я встала. Ночная рубашка прилипла к влажной коже. В коридоре был включен единственный светильник у моей спальни, но я знала дорогу наизусть. Было так много ночей, когда внезапно нахлынувшее острое желание влекло меня по темному бесшумному коридору на кухню.

Я в спешке прокралась вниз по ступеням и через мрачные комнаты. Ноги дрожали, пульс усилился. Так жить невозможно.

Рука подрагивала, когда я потянула дверцу холодильника. Мои ноги и пол залил желтый свет. Я наклонилась, нетерпеливо выискивая среди воды и молока пакет апельсинового сока. Раздраженная и уже готовая что-нибудь пнуть, я отыскала сок за яйцами.

Пакет выскользнул из моих дрожащих пальцев, плюхнулся на пол и обрызгал соком ноги. По моим щекам потекли слезы. Черт подери! Я плакала над пролитым апельсиновым соком. Это, наверное, один из самых дурацких моментов в моей жизни.

Я сидела возле липкой лужи, не обращая внимания на холодный воздух из холодильника. Бог знает, как долго я так сидела, прежде чем захлопнуть дверцу. Кухня сразу же погрузилась в темноту. И это хорошо. Тут была только смехотворно глупая я и темнота. И никаких свидетелей моей истерики.

Затем я услышала мягкий трепет крыльев, который становился все громче при приближении к кухне. Я замерла, каждый вздох застревал в горле. Воздух около меня колыхнулся. Подняв взгляд, я увидела желтые глаза и клыки, окруженные кожей цвета отполированного гранита. Плоский нос с тонкими прорезями ноздрей. Каскад темных волос, разделенных двумя загнутыми рогами.

В своей истинной форме Даника была такой же необыкновенной, как и в человеческой.

Она опустилась рядом со мной. Постукивая когтями по кафельному полу, обогнула кухонный островок и взяла рулон бумажных полотенец.

— Нужна помощь?

Видеть шестифутовую горгулью, предлагающую тебе бумажные полотенца, было странно.

Даника посмотрела на меня сверху вниз, ее темно-серые губы изогнулись в осторожной улыбке.

Я поспешно вытерла щеки ладонями, а потом взяла у нее рулон.

— Спасибо.

Присев, Даника сложила крылья и вытерла полотенцами большую часть лужи.

— Тебе нехорошо?

— Я в порядке. — Я подняла пакет из-под сока. Он был пуст. Ну здорово.

Даника скомкала бумажные полотенца, пальцы у нее были длинные и изящные, но когти могли пропороть кожу, мышцы и даже металл.

— Не похоже, что ты в порядке, — осторожно сказала она. — Зейн говорил, что иногда тебе... не можется…

Моя голова дернулась вверх. Меня пронзило острое ощущение мощного предательства. Я даже слов не могла сформулировать.

— Он просто беспокоится о тебе, Лэйла. Он о тебе заботится.

Схватив мокрые полотенца и пустой пакет, я встала на трясущихся ногах.

— А. — Я хрипло рассмеялась. — Беспокоится? Потому и рассказал тебе о моем недомогании?

Она медленно распрямилась.

— Он только сказал, что я могла бы помочь, в случае если тебе что-нибудь понадобится. — Видя выражение моего лица, она попятилась. — Лэйла, я тебя не осуждаю. На самом деле, я думаю, что ты невероятно сильная.

Еще слезы, горячее, чем те, что уже упали, жгли мне горло. Ни для кого не секрет, почему я всегда ем сладкое, но до сих пор только Зейн знал, как тяжело мне приходится бороться с собой. Я не могла поверить, что он рассказал об этом Данике. И попросил ее приглядывать за мной. «Унизительно» казалось слабым словом для описания того, что я сейчас чувствовала.

— Лэйла, тебе нужно что-нибудь еще? Я могу сходить в магазин и купить еще сока.

Я с напряженными плечами выбросила мусор.

— Я не собираюсь напрыгивать на тебя и высасывать душу, если ты беспокоишься об этом.

Даника ахнула.

— Я не это имела в виду, вовсе нет. Просто ты выглядишь так, словно тебе что-то нужно, и я хочу помочь.

Я повернулась к ней. Она все еще стояла у холодильника, развернутые крылья протягивались как минимум на четыре фута с каждой стороны от нее.

— Со мной все в порядке. Тебе не нужно за мной приглядывать. — Я отвернулась и направилась из кухни, но остановилась у двери. — Передай от меня Зейну спасибо.

Прежде чем Даника успела ответить, я ушла из кухни и вернулась в свою спальню.

Заползла в кровать и натянула на голову одеяло.

Время от времени по телу пробегал спазм, и тогда ноги подергивались. В голове снова и снова проносились слова: так жить невозможно.

Глава 8

— Ты сегодня хорошо себя чувствуешь? — cпросила Стэйси, как только села рядом со мной на биологии. — Выглядишь хреново.

Я даже взгляда на нее не подняла.

— Спасибо, подружка.

— Ну, извини, но это правда. Выглядишь так, словно проплакала всю ночь.

— Аллергия. — Я наклонилась вперед, чтобы волосы закрыли большую часть моего лица. — А ты наоборот сегодня кажешься ужасно бодрой.

— Так и есть. — Стэйси мечтательно вздохнула. — Мама не испортила мой кофе, как обычно. Ты знаешь, как она поганит мне этим настроение почти каждое долбаное утро, но сегодня — нет. Сегодня день прекрасен, и мир мой светел и лучист. Как бы то ни было, что натворил Зейн?

— Что? — нахмурившись, подняла я голову.

Взгляд у нее был сочувственный.

— Ты могла плакать только из-за Зейна.

— Я не плакала.

Стэйси смахнула челку назад.

— Как скажешь. Тебе нужно выбросить его из головы и сойтись с каким-нибудь красавчиком. — Сделав паузу, она кивнула в сторону двери. — С ним, например. Он оставил бы тебя в слезах совсем по другой причине.

— Я не плакала из-за... — я прервалась, поняв, что она указывает на Рота. —

Подожди, почему бы он оставил меня в слезах?

Глаза Стэйси расширились.

— Ты серьезно? Мне нужно тебе это растолковывать?

Я снова посмотрела на Рота. Все мои одноклассники, как и Стэйси, отвлеклись от своих занятий, чтобы понаблюдать за ним. В том, как он шел, был природный шик.

Неожиданно я поняла, что имела в виду Стэйси. Став свекольно-красной, я опустила глаза к учебнику. Она тихонько засмеялась.

Сегодня была лабораторная. К радости Стэйси нашим напарником стал Рот.

Удивительно, но он игнорировал меня большую часть урока и болтал со Стэйси. Она рассказала ему все, кроме размера своего лифчика, и я была совершенно уверена, что если бы не прозвенел звонок, она рассказала бы и это.