Как влюбиться без памяти - Ахерн Сесилия (книги бесплатно TXT) 📗
– Ну ты же этого не знаешь.
– А у тебя так не было: ты одновременно и не знаешь о чем-то и все-таки знаешь?
Меня поразили ее слова – я отлично понимала, что она имеет в виду. Именно так можно описать мое состояние, когда я жила с Барри.
– Господи, – Амелия обхватила голову руками, – что ж за день такой! – Она устало откинула волосы со лба и посмотрела на часы на стене: – Странно. Что-то мама не зовет, ужинать не просит. Пойду-ка я проверю, как она там. – Она потерла глаза: – Видно, что я плакала, да?
Глаза у нее были примерно такого же цвета, как ярко-рыжая непослушная шевелюра.
– Все нормально, отлично ты выглядишь, – соврала я. Да и в любом случае мать ее все узнает.
Как только Амелия вышла, я проверила, нет ли сообщений от Адама. Ключи от квартиры я ему дала, надеюсь, у него все в порядке, плохо только, что там совсем заняться нечем – ни книг, ни телевизора. Нет, это никуда не годится. Я быстро набрала его номер.
– Кристина! Вызывай неотложку! – пронзительно закричала Амелия из соседней комнаты. У нее был такой голос, что я не стала задавать никаких вопросов. Стерла номер Адама и набрала 999.
Амелия обнаружила Магду на полу возле кровати. Врачи сразу же установили, что она умерла в результате обширного инсульта. Амелия была ее единственным ребенком, никаких других родственников у них не было, и я, разумеется, не могла оставить ее одну. Только в десять вечера, когда неизбежная в таких случаях суета и формальности были позади и Амелия немного успокоилась, я достала свой мобильный. Шесть пропущенных вызовов и одно голосовое сообщение. Сообщение было из полицейского участка Клонтарфа, меня просили связаться с ними по поводу Адама Бэзила.
Глава X
Как приготовить яичницу, не разбив яиц
Мне нужно видеть Адама Бэзила, – выпалила я, ворвавшись в полицейский участок.
Всю дорогу в моей бедной перегруженной голове проносились мысли «а вдруг…» и варианты всяких ужасов, которые он мог с собой сотворить. Я даже не помню, как добралась туда.
Полицейский посмотрел на меня сквозь решетку.
– У вас есть какие-нибудь документы?
Я протянула ему права.
– С ним все в порядке? Он не пострадал?
– Если бы пострадал, был бы в больнице.
– Ах да, конечно. – Я об этом как-то не подумала. Меня немного отпустило. Но я тут же напряглась снова: – У него неприятности?
– Ему надо было успокоиться. – Полицейский вышел из кабинета и скрылся из вида.
Я ждала минут десять, пока наконец не открылась дверь и в приемную не вошел Адам. Выглядел он ужасно. Лицо такое, что сразу ясно – сейчас с ним надо помягче. Глаза темные от злости. Рубашка мятая, будто он в ней спал, хотя я видела, что это не так, уж слишком яростная у него физиономия для того, кто недавно проснулся. Если он так выглядит после того, как успокоился, то страшно представить, что же с ним было несколько часов назад.
– Вам должно быть известно, что держать меня здесь так долго незаконно, – проворчал он. – Я знаю свои права.
– Я бы очень не хотел снова вас здесь увидеть, – с нажимом произнес полицейский, нацелив указательный палец на Адама. – Вам понятно?
– С вами все в порядке? – тихо спросила я.
Он оглядел меня с холодным бешенством, потом развернулся и вышел за дверь.
– Мы его взяли в парке, на скамейке. Сидел на детской площадке и смотрел на детей. Родители заволновались, у них возникли подозрения, и они вызвали нас. Я хотел задать ему пару вопросов, а он буквально взбесился.
– И поэтому вы его забрали?
– Учитывая, как он разговаривал, еще легко отделался, я мог бы и привлечь его. Ему надо к врачу обратиться, у парня явно не все дома. Вы бы с ним поосторожнее, – предупредил он.
Я вышла на улицу, опасаясь, что Адама и след простыл. Но нет, вон он стоит возле машины.
– Простите, что бросила вас на весь вечер, но Амелия была очень расстроена. Фред с ней порвал.
Похоже, его сейчас мало трогали чужие несчастья, но я его не осуждала, ему сегодня и самому несладко пришлось.
– Я как раз собиралась позвонить и сказать, что я уже иду, но в этот момент Амелия обнаружила свою мать на полу, без сознания. Инсульт. Мы вызвали неотложку, но было уже поздно. Она умерла. Я не могла уйти и бросить Амелию одну. – На меня вдруг накатила страшная усталость. Я еле на ногах стояла.
Его лицо смягчилось.
– Я сожалею.
Ехать было недалеко, и всю дорогу мы проделали молча. В квартире он мрачно оглядел полупустые комнаты, голые стены и покрывало со Спайдерменом.
– Извините за убожество, – смущенно сказала я. – Это съемное жилье. А все мои вещи остались дома, в заложниках.
Он бросил свою сумку на пол.
– Все отлично.
– Адам, наш антикризисный план вам обязательно поможет. Я знаю, он может казаться бессмысленным, но если вы будете ему следовать, уверена, вы убедитесь в том, что он работает.
– Поможет? – заорал он и достал из кармана помятый листок. – Этот чертов план – поможет? – Он изорвал его в клочья.
Мне вдруг стало страшно. Господи, я же его совсем не знаю. Пустить в дом совершенно незнакомого человека, к тому же психически, мягко говоря, неуравновешенного, о чем я только думала? Идиотка. Я отошла от него подальше, но он не обратил на это внимания.
– Именно из-за него все и произошло. «Звоните кому-нибудь из своего «чрезвычайного списка», как только у вас возникнут суицидальные мысли», – так там сказано. Кто у меня идет в списке под номером один? Вы. Я позвонил. Вы не ответили. Вторым номером в гребаном списке должна бы идти моя девушка, а третьим – мой лучший друг, но их там нет. Моя мать умерла, а отец при смерти. И их в списке нет. В каковой связи переходим с следующему совету: «Сделайте что-нибудь, что вас порадует, как только у вас возникнут суицидальные мысли». – Он сжал обрывки списка в кулаке. – Поскольку я сегодня уже успел поесть и прогуляться, какие мне еще оставались радости? Я вспомнил, что мы проходили мимо детской площадки, откуда доносились веселые вопли, и подумал, что малюткам там охренительно радостно, так, может, они и меня, черт подери, слегка порадуют. И вот я сел там на скамейку, битый час просидел, ни хрена особо не порадовался, а потом заявились полицейские и стали спрашивать, а не педик ли я часом! Ясное дело, я взбесился, что он принял меня за извращенца, подглядывающего за детьми. Поэтому можете взять свой антикризисный план и засунуть его себе в известное место! – проорал он и швырнул обрывки в воздух. – Парень вашей подруги ее бросил, ее мать умерла, и у вас самой дела немногим лучше. Спасибо, вы показали мне, как прекрасна жизнь.
– Ну что уж так, – невнятно промямлила я.
Я пыталась себя убедить, что не надо его бояться. С одной стороны, мы, конечно, едва знакомы, но нельзя сказать, будто я его совсем не знаю. Я видела, он может быть и добрым, и романтичным, и веселым. Правда, когда он в ярости, поверить в это непросто. Потихоньку, чтобы Адам не заметил, я скосила глаза на дверь, прикидывая, смогу ли убежать от него. Да, я могу удрать. Могу позвонить в полицию, рассказать им, что произошло на мосту, как он пытался покончить с собой, и немедленно выйти из игры, потому что я ее проиграла. Все запутала и испортила.
Чтобы успокоиться, я сделала глубокий вдох и попыталась унять сердцебиение. Он меня ужасно напугал своими криками, мне трудно было сосредоточиться. Впрочем, он умолк и мрачно на меня уставился. Надо что-то ему сказать, что-то сочувственное. Ну да, и он опять взорвется от ярости. Нет, этого нельзя допускать. Он не должен терять самоконтроль. Если с ним что-нибудь случится, я этого не перенесу. Не здесь, не со мной, никогда.
Я прочистила горло и заговорила, сама удивляясь тому, как спокойно звучит мой голос:
– Я понимаю, вам было от чего прийти в ярость.
– Конечно, было.
Однако сказал он это уже без прежней злости. Кажется, тот факт, что я это признала, его немного утихомирил. И я тоже слегка успокоилась. Может быть, я все-таки справлюсь. Во всяком случае, имеет смысл попробовать еще. Нельзя так сразу сдаваться.
