Буря в Эдеме - Браун Сандра (книги полные версии бесплатно без регистрации .TXT) 📗
Он снова впился губами в ее губы, как будто желая доказать ей справедливость только что произнесенных слов. Свою нормальность он доказывал еще долго и не только губами и языком, но и всем своим исстрадавшимся от длительного воздержания телом. Он так неудержимо напирал на нее, что ей казалось, разделочный столик вот-вот согнется. Она с радостью отвечала на его страстные поцелуи, широко раскрывая рот, чтобы поймать его трепетные губы. Сама того не сознавая, Шей стала совершать импульсивные движения вдоль его тела, что привело его в неописуемый восторг.
Напряжение было настолько сильным, что разрядка могла наступить в любую минуту. Он, видимо, почувствовал это и, собравшись с силами, наконец оторвался от нее. Его дыхание было тяжелым, а лицо покраснело от возбуждения.
– Давай лучше поговорим, – сказал он через несколько секунд и потащил ее в гостиную. Именно потащил, так как ноги ее не слушались и она с трудом переставляла их. Последний поцелуй истощил ее силы, и она погрузилась в состояние, близкое к забытью.
Они сели на диван, прижавшись друг к другу. Ян взял ее руки в свои и положил их на колени:
– Твоя мать сказала мне, что ты сейчас ни с кем не встречаешься. Шей, я хочу видеть тебя как можно чаще. Я хочу быть рядом с тобой. Я подумал, что мы…
Последние слова привели ее в чувство. Она резко выдернула свои руки и отодвинулась от него, как будто ее облили холодной водой.
– Подожди минутку, – сказала она тревожным голосом. – Что ты сказал? Ты расспрашивал мою мать обо мне? О моих личных делах? – Она была так возмущена, что даже задрожала от гнева.
Какое-то время он сидел неподвижно, остолбенело смотря на нее. Он явно не ожидал от нее такой быстрой смены настроения. Но в следующее мгновение он опомнился и добавил ровным голосом:
– Нет-нет, не так прямо, как ты думаешь. Просто мы однажды говорили о тебе, и она выразила сожаление, что ты до сих пор не вышла замуж, что у тебя нет семьи, нет детей, что ты живешь совсем одна. И вот тогда я спросил ее… ну… в общем, не встречалась ли ты с кем-нибудь после того, как развелась с мужем. Она сказала, что нет, ты ни с кем не встречалась и не встречаешься.
– Что ты хотел узнать? – спросила Шей, вставая с дивана. Она подошла к открытому окну и сорвала пожелтевший лист, который заметила на комнатном папоротнике, росшем на подоконнике. – Ты хотел узнать, достаточно ли я хороша, чтобы не опозорить святого отца из Бруксайда? Ты хотел все проверить, чтобы потом не стыдно было показаться со мной на людях?
– Успокойся, Шей, – тихо сказал Ян и тоже встал с дивана, засунув руки в карманы, брюк. – Не горячись. Выслушай меня.
– Я не могу не горячиться, и у меня есть для этого основания, – гневно сказала она. – А как бы ты себя вел в подобной ситуации? Ты не горячился бы? Думаешь, приятно узнать, что кто-то шпионит за тобой, вынюхивает все подробности твоей личной жизни?
– Я не шпионил, Шей, – попытался возразить Ян, – Я просто поговорил с твоей матерью. Я ничего не вынюхивал. Она сама мне все рассказала. Почему ты так расстроилась? Я думаю, что нет ничего такого, что нужно было бы вынюхивать.
– А если бы было, тогда что? – выпалила она, не осознавая жестокости своего вопроса. – Если бы она сказала тебе, что у меня была целая толпа любовников после развода с мужем? Интересно, пришел бы ты ко мне тогда? Распевал бы мне тогда свои слащавые песенки? Целовал бы меня?
Ян раздраженно провел рукой по волосам, делая попытку сдержать навалившуюся злость.
– У меня нормальные потребности и наклонности, Шей, – сдержанно сказал он. – Такие же нормальные, как и у всех мужчин. Ты нравишься мне., Я хочу тебя. Я готов поклясться в этом перед собой, перед тобой, перед самим Господом Богом.
Он подошел ко второму окну и остановился, глядя куда-то в пространство. Она смотрела туда же, но ничего не видела перед собой. Солнце медленно клонилось к закату. Где-то неподалеку отчаянно лаяла собака.
– Я хочу быть предельно откровенным с тобой, – сказал наконец Ян. – Я мужчина, Шей. Но еще и священник. Я очень серьезно отношусь к своему призванию, которое уже давно стало делом всей моей жизни. Об этом все мои помыслы, с этим связаны все мои дела и поступки, все самые важные решения в моей жизни.
Против таких доводов она ничего не могла возразить. Ее гнев стал потихоньку стихать. Она повернулась к нему спиной и рассеянно взяла в руку медный пульверизатор, с помощью которого опрыскивала свой папоротник.
– Зачем же ты пришел ко мне в таком случае? Насколько я понимаю, ситуация у нас безвыходная. Я такая, какая есть, а ты такой, какой ты есть. И никто из нас не собирается менять себя.
Она зачем-то сунула ему в руку пульверизатор, резко повернулась и застучала каблуками по паркетному полу. Ян, поставив пульверизатор на металлическую полку у окна и догнав Шей, повернул ее лицом к себе.
– Если бы я решил, что ситуация действительно безнадежна, я ни за что бы не приехал к тебе. Я испытываю ужасные душевные муки с тех самых пор, как увидел тебя в тот первый день. Я не смог справиться со своими чувствами и пришел к выводу, что единственная возможность разрешить эту проблему – приехать к тебе и поговорить со всей откровенностью. И вот я здесь. Я раскрыл перед тобой все свои карты, Шей. Я понимаю, что нам надо принять очень трудное решение. Я понимаю это даже лучше, чем ты. Не исключено, что у нас с тобой ничего не получится. Но я хочу знать всю правду, Шей. Мне нужна полная ясность. Я должен знать, кем мы станем друг для друга – злейшими врагами, хорошими друзьями или ненасытными любовниками. Для меня это очень важно, Шей. Мы можем просто броситься навстречу друг другу и посмотреть, что из этого выйдет. Ты согласна со мной?
– Я не знаю, – откровенно призналась она, издав глухой стон. – Ян, ты же священник. Свя-щен-ник! Да я и в самом кошмарном сне не могла представить себя в качестве любовницы священнослужителя.
Он широко улыбнулся, блеснув белоснежными зубами.
– Поверь мне, я тоже никогда не думал, что буду ухаживать за моделью, позирующей в обнаженном виде. – Он замолчал, и улыбка постепенно исчезла с его лица. – Как ты относишься к духовным вопросам? – спросил он, переходя на серьезный тон. По интонациям в его голосе она догадалась, что ее ответ будет означать для него очень многое.
– Я воспитывалась в протестантской семье и каждое воскресенье с родителями посещала церковь, пока не выросла. Причем это делалось скорее по настоянию матери, чем отца. Мне кажется, что к подобным вопросам он относился примерно так же, как я сейчас. Он не считал, что церковь очень важна и нужна для совершенствования духа. Я тоже думаю, что гораздо важнее личное отношение к Богу, личные духовные качества, а не демонстративное их проявление в церкви. Энсон всегда заставлял меня ходить в церковь вместе с ним. Я подчинялась ему, но крайне неохотно. А он ходил в церковь, чтобы на людей посмотреть и себя показать, а не из какой-то духовной потребности. Я ненавижу подобное притворство.
– Я тоже, – поддержал ее Ян. – Не исключено, что у нас с тобой гораздо больше общего, чем ты думаешь.
Ян всеми силами пытался развеять сомнения Шей, но озабоченность не покидала ее. Она с ужасом думала, что он сможет когда-нибудь унизить или оскорбить ее. Она уже была замужем за человеком, который пытался изменить ее, но из этого ничего хорошего не вышло. Он просто стал несчастным человеком, так как, по мнению Шей, она была отнюдь не той женщиной, в которой он нуждался. Глубокие раны, которые он нанес ее душевному состоянию, долгое время кровоточили и не заживали. Энсон заставил ее чувствовать себя недостойной, постыдной женщиной. Но если она столь тяжело переживала удар, нанесенный таким проходимцем, как Энсон, то что же будет с ней, если подобным образом поступит Ян – человек в высшей степени достойный и духовно богатый? Печальная перспектива.
– Я не могу изменить себя, Ян, – тихо сказала она. – Да и не стала бы этого делать, даже если бы смогла. Я предпочитаю мыслить свободно, без предрассудков. Я привыкла придерживаться собственного мнения относительно самых различных вещей и защищать то мнение, которое я считаю правильным. Я никогда не захочу сознательно опозорить тебя или поставить в неловкое положение, но я уже не смогу переделать себя.
