Сестры - Бут Пат (читаем книги онлайн бесплатно без регистрации TXT) 📗

Она чмокнула Мерфи – ах какие старинные друзья – и уставилась ему прямо в глаза. Камера двигалась так, что это означало гипнотизировать взглядом телеаудиторию – людей в четырех миллионах домов Америки, с которой она беседовала.

Мерф, сладкий, как швейцарский молочный шоколад, облокотился о знаменитый стеклянный столик и приготовился начать свое грандиозное интервью.

– Ну, Джули Беннет. Сколько там у тебя сейчас книг? Тридцать миллионов? Сорок миллионов?

– Ты хочешь сказать – в одной только Канаде? – Джули позволила своим глазам выразить улыбку, и ее голос – теплый, с английским произношением, насмешливый – разыграл самовлюбленность, которой – и это знала вся сидящая перед экраном Америка – у нее не было .

Мерф позволил своему веснушчатому и будто опаленному солнцем лицу распуститься в улыбку, обращенную к американскому обывателю.

– Нет, правда, Джули, продает ли сейчас кто-нибудь больше книг, чем ты?

– Всего один, Мерф, всего один, пожалуй, он мне соперник.

– Стивен Кинг? Миченер?

– Миченер – это уже близко.

– Ну кто? Я сдаюсь!

На щеках у Джули выступили ямочки. Откинув пышные волосы, мелькнув запястьями, она овеяла Мерфа ветерком легкого вздоха.

И ткнула пальцем в потолок.

– Тот, кто живет наверху.

Мерф наконец догадался.

– Библия! Да, благодарение Богу, великая книга пока еще опережает тебя по тиражу, – он подергал себя за кончик носа, затем обхватил ладонью свой подбородок мультимиллионера и сжал его, а его голубые глаза прямо-таки лучились искренностью.

– Мне -то не за что его благодарить, но уж не хочешь ли ты сказать, что мои книги недостаточно хороши? – Она шутливо погрозила пальцем телезвезде.

Затем наступил черед милой болтовни. Голос Мерфа лился в плавной беседе – медово-сладкий и гладкий, как лед. Боже, что за загар! Наверное, ты только вернулся с Палм-Бис-Поло после нескольких дней с Евой.

– Так сколько лет прошло после выхода «Женщины-ребенка»? Это был выдающийся роман-дебют. И в то время, как ты его писала, тебе было всего двадцать? – Мерф перестарался с изъявлением восхищения и удивления. Скорее всего он думал при этом о чем-то совершенно постороннем, например, как гениально с его стороны продать свою компанию «Кока-Коле».

Джули вдруг захотелось узнать, кто протирает стекло стола до такого блеска. Может быть, его показывают в рекламных паузах? Пальцы Мерфа бегали по всей поверхности стола, будто на нем растекались растаявшие от жары шоколадные конфеты.

Джули постаралась сосредоточиться. У нее было заготовлено полдюжины ответов на случай, если речь заходит о «Женщине-ребенке», и все они экспромтом скатывались с языка без участия извилин. Но Джули была неплохим профессором, чтобы разобраться, что тут к чему и какие таятся опасности в изменчивых умах. Сейчас ничто не могло бы остановить разогнавшийся локомотив ее изданий, но однажды – не сегодня, так завтра – она достигнет вершины. Мода переменится, и ищущий палец ткнет в другого автора, способного раздуть стынущий костер фантазии. Поначалу плавное падение вниз постепенно начнет убыстряться, пока ее карьера вовсе не съедет к подножию некогда высокой горы, к пропасти краха и жуткой пучине забвения. Для того, кто взлетел в небеса, дыша разреженным воздухом суперславы, низвержение с пьедестала будет наполнено горечью.

Итак, она постаралась подумать над вопросом, даже скорее почувствовать его. Труда это не составляло. «Женщина-ребенок» стала для нее роковой попыткой избавиться от теней собственного прошлого – кошмарных призраков, которые скользили и кружились в мерзопакости, источали яд и отравляли жизнь, а их зловоние испарялось, разрушая ее мир. И вот теперь ее сестра Джейн вновь вернула их к жизни.

– Да, мне было двадцать, когда я написала «Женщину-ребенка», и, разумеется, это роман о поклонении и обожании, о противоречивых требованиях детства, об измене.

– Ты была очень близка с отцом – актером шекспировского театра Ричардом Беннетом. Скажи, а Фредерик, герой романа, – это его прототип?

Мерф уже давно припас этот вопрос для пущего эффекта, а может, это ему посоветовал кто-либо из консультантов. Девочки и их чувства к отцам – это хорошо воздействует на домохозяек, его непременных зрительниц, тех, кто покупает книги Беннет с безрассудством, граничащим с одержимостью. Джули закусила нижнюю губу; глаза ее наполнились слезами по приказу, словно нажимая на психологический спусковой крючок, слова вызывали духов из страны ее сердца.

– Да, Фредерик – это, конечно , папочка. Я думаю, читатели определили это по боли, поняли, что она самая настоящая.

Слеза сама выползла наружу, и Мерф ощутил, как шевельнулся рейтинг, как ощутимо пополз он вверх. Слезы, обнаженные эмоции, горе на публику – для телеаудитории это было вином и хлебом. Мерф хищно взирал на Джули, а она – на него. Следует ли ему пойти дальше? Раньше он не пробовал. Но ведь избранные иногда отваживаются. Мерф подергал галстук с видом, ясно говорившим, что сейчас он совершит бросок. Джули насторожилась.

– В «Женщине-ребенке» описывается физическая близость Фредерика с дочерью, отношения, которые и предопределили его самоубийство. Как у тебя возникла эта идея?

Лицо Джули было сейчас не видно на экране, камеры сосредоточились только на ее дрожащих губах. В ее мозгу вспыхнули цифры. Только Фил продает больше книг, чем Мерф. Только Донахью и Агронски входили в большое число домов. Только «Час» и «П. М.» [4] были популярнее. Она облизала безмолвные губы, пересохшие от свершающейся драмы.

Инцест. Сенсация. Не в этот ли миг прозвучит признание впервые на всю Америку? Телевизионщики услышат его. Сидя на толстых задницах и хлопая в ладоши, глядя, как «Эм энд Эм» обставляет «Звезду», «Экзаменатора» и «Справочник», ничего, собственно, не делая, лишь наведя камеры на доброго старину Мерфа.

– Роман «Женщина-ребенок» автобиографичен…

Мерф и Америка придвинулись ближе.

– Да и все первые главы романа в какой-то степени. И я не собираюсь отрицать, что обожала своего отца…

Мерф в безмолвной мольбе протянул руки, его лицо стало погребально-серьезным. Если Джули Беннет пошла на это, ей непременно следует вернуться сюда на следующей неделе. Для писателя – пусть это даже Джули Беннет – этот день был обретением Грааля.