Партизанка или как достать начальство (СИ) - А. Ярослава (читать хорошую книгу .txt) 📗
Глеб Игнатьевич с укором посмотрел на меня.
— Стыдно. При приеме на работу вас обязаны были ознакомить. Вам же давала Тамара Сергеевна копию трудового договора?
Я покивала, покивала. И тут до меня все дошло. Вот стерва! Дело в том, что наша «баклажаниха» совмещает обязанности колхозного отдела кадров. Поэтому и инструктаж работников проводит именно она на месте.
Пока в моем мозгу лихорадочно выносился вердикт под грифом «казнь баклажанихи», Глеб Игнатьевич положил перед моим носом флешку. Отметила про себя, что держал он ее едва-едва, двумя пальцами. Урод брезгливый!
— И что вы даже смотреть до конца не станете? — язвительно спросила я.
— Вот когда приведете к соответствию, может и посмотрю. На мой взгляд, внесение каких либо изменений нецелесообразно. На первый раз вам простительны ошибки — специалист молодой, неопытный….
Это типа тонкий намек, что Долли по сравнению со мной вундеркинд.
— Но впредь, будьте добры, не тратьте мое время понапрасну, — сказа как отрезал.
У меня не то, что крылья за спиной отвалилась, уши поникли. Опустил, как говориться, ниже плинтуса. И вот сижу я перед ним вся из себя уверенная в себе красавица, состоявшийся специалист и выслушиваю о себе всю правду. После такого у кого хочешь не только уши, но и руки опустятся.
Робко, сама себе удивляюсь, спрятала флешку в сумку и собралась восвояси, как внезапно дверь без стука распахнулась. Пахнуло тяжелыми женскими духами, и в комнату ворвалась высокая блондинка модельной внешности с ошалелыми глазами.
— Геб Игнатьевич, — пискнула она, — Там вас в конференц-зал просят. Срочно.
Я оценивающе стрельнула глазками в сторону блонди. Уж ее то Глебушка должен оценить. Увы…
— Какого черта вы мне работать не даете спокойно. Пошла отсюда, — как рявкнул он.
А как посмотрел! Даже у меня коленки затряслись. Девица то же затряслась, но как оказалось совершенно по другой причине.
— Глеб Игнатьевич, там Петерман п-п-приехал.
Теперь уже настал через Глеба Игнатьевича полузадушено пискнуть:
— Как приехал?
— Только что с самолета и сразу сюда. Приказал все явиться как…, - блонди слегка запнулась, — В своей излюбленной манере.
Похоже, манера эта мужчине было хорошо известна. Он подскочил со своего насиженного места и заметался по кабинету.
— Он же должен был прилететь только на следующей неделе. У меня ни одного отчета готового нет.
Скорбно покачала головой, все своим видом выражая сочувствие, а сама ехидно подумала, что не меня одну сегодня опустят по самое ниже некуда.
Глеб Игнатьевич засобирался, и они вместе с девицей покинули кабинет, оставив меня одну. Похоже про существование моей скромной персоны они забыли напрочь.
Посидела минутку. Посмотрела на облачка за окном и плотоядно покосилась на компьютер очкарика. О, да!!!
Проигрывать Ваську пари не желала совершенно и не потому, что не хотелось его целовать. Просто из вредности. И выход у меня из этой ситуации был только один.
Быстренько выглянула в коридор. Ни души. Вот с чудненько. Села на Глебушкино место и вздрогнула от ужаса. С экрана монитора на меня смотрел ни кто иной, как Бред Пит с обнаженным торсом. Фи, как вульгарно. Тут-то я и засомневалась в правильности ориентации нашего непоколебимого финансового директора.
Встряхнула головой. Нет времени на посторонние мысли. Пробежалась глазами по панели с открытыми окошками. Он даже почту не закрыл. Потерла ручки в предвкушении. Отлично!
Вставила флешку. Решительно открыла почту и стала творить сущее безобразие. Первое письмо направлялось моемо любимому Василию Михайловичу.
Что?! Я сказала любимому? Жара на меня как-то плохо действует.
Написала, что я, то есть Глеб Игнатьевич очень доволен проделанной работой одного молодого, но очень способного специалиста. Не могла удержаться и не похвались себя любимую. Так же написала, что он согласовывал проект положения об оплате труда и направил на утверждение директору управляющей компании. Прикрепила файлик с положением и отправила письмо.
Второе письмецо было уже более сухим и было адресовано самому Макаренко — директору управляющей компании. В нем Глеб Игнатьевич просил утвердить новое положение.
Сделав свое черное дело, быстренько замела все следы и выскользнула в коридор, тихонько прикрыв за собой дверь. Осторожно стараясь не цокать каблуками, пошла в сторону выхода. И чем ближе он был, тем отчетливее слышались громкие голоса. Выходит конференц-зал находиться прямо напротив приемной.
Осторожно выглянула из-за угла и застонала от досады. Дверь в конференц-зал была открыт настежь, так что бы приемная полностью просматривалась. Видимо секретаря позвали писать протокол совещания. И она предусмотрительно оставила дверь открытой, что бы присматривать за приемной.
Любопытно оглядела собравшихся. Похоже на совещании собралась вся верхушка управляющей компании. Все сидели и обсуждали какие-то сметы по строительству новой торговой базы.
А вот и немец. Господин Петерман оказался темноволосым импозантным мужчиной лет сорока. Симпатичный. В дорогом светлом костюме с надменным выражением на лице. Лицо породистое, аристократическое. Здоровый такой. В плечах не меньше Васька будет.
Тут мой взгляд зацепился за субъекта, который никак не вписывался в общую композицию. Это был довольно молодой человек в старых потертых джинсах и белой футболке. Худощавый с резкими, почти птичьими чертами лица. Сидел он подле Петермана, развалившись на стуле и скрестив руки на груди. Светлые волосы, нет, скорее патлы были всклокочены так, словно их кто-то усердно жевал. Он почти не слушал, что говорит докладчик, а отрешенно смотрел в окно.
Тут слово передали Глебу Игнатьевичу и тот бледный как смерть, начал рассказывать про свою невероятную загруженность. Судя по круглым, как блюдца глазам секретарши, жить Глебушке осталось очень недолго. Наблюдать за его падением в глазах общественности у меня не было никакого желания. Поэтому, пока все увлеченно его слушают, нужно сматываться.
На цыпочках двинулась в сторону двери. Вот тут-то госпожа удача решила, что ее для меня одной на сегодня слишком много. Моя нога подвернулась в босоножке и я, самым позонным образом, качнувшись в сторону секретарской стойки, задела факс. Он каким-то чудом не упал, но зато упала я, распластавшись на паркете подобно прекрасной морской звезде.
Нужно ли говорить, что грохот от моего падения вышел знатный и все головы совещающихся повернулись в мою сторону?
— Твою девизию, — простонала я.
С трудом отодрала свои конечности от паркета и поднялась. Блин, как головой треснулась.
Вы думаете, хоть кто-то поспешил на помощь даме. Аж пятьдесят раз. Только Петерман и второй тот, что с гнездом на голове повскакивали со своих мест, но я категорично выставила руку в останавливающем жесте.
— Не надо. Я сама.
Мужчины удивленно переглянулись между собой, но не сели. Вот она европейская галантность. Наши толстопузы даже не шевельнулись помочь бедной несчастной девушке.
Быстро подобрала свою сумку, ключи от Белочки, что выпали из ладони в момент падения, и поспешила на выход. Едва за спиной закрылась дверь, я услышала, нарушивший тишину мужской голос с легким акцентом:
— Кто-нибудь потрудиться объяснить, что это было?
Голос был хриплым, скрипучим. Говоривший явно много курил. Про себя отметила, что немец прекрасно горит по-русски. Если бы я не знала кто он, то не за что не признала бы в нем иностранца. Ах, да. Он на половину русский. Елена Васильевна его племянница, по-моему, двоюродная. Теперь понятно, что могучее телосложение это у них семейное.
— Сотрудница нашего подразделения, — сипло промямлил, судя по голосу, Глеб Игнатьевич, — Она такая рассеянная.
— Имя у сотрудницы есть?
Невольно хмыкнула. Интересно, а он по-нормальному спрашивать умеет или только с издевкой.
— Женя. Женя… Яковлева.
Спалилась по-полной перед высоким начальством. Это ж надо быть такой неуклюжей. Прислушалась к разговору и с облегчением убедилась, что он перетек в рабочее русло. Слава богу! Очень не хотелось, что бы кто-то выставил меня в очень нелицеприятном виде. Глебушка может.
