Крещендо - Лэм Шарлотта (электронная книга .txt) 📗
Что же удивительного в том, что он не хотел уезжать? Она сама выдала ему во сне, как сильно она жаждала его. Она с отвращением доела и допила остатки кофе.
— Я собираюсь спать, — сказала Марина и встала.
— Спокойной ночи, — ответил Гедеон, язвительно улыбаясь.
Ей ужасно хотелось его ударить, даже руки напряглись. Он, выпрямившись, с насмешкой наблюдал за ней. Потом он встал, и она кинулась к дверям, слыша, как он смеется ей вслед.
Марина заперла дверь спальни, хотя в этом не было нужды, Гедеон за ней не пошел. Раздевшись, она снова юркнула в постель. Куклы сидели на обычном месте, но теперь это были просто куклы. Маринино детство слишком затянулось: она была ребенком, когда встретила Гедеона, ребенком он соблазнил ее, ребенком она оставалась, когда сама носила его ребенка под сердцем. Марина не могла противостоять Гедеону по молодости и отсутствию опыта, и он это знал.
Гранди держал ее в этом доме, как куклу в стеклянном шкафу, как мертвую царевну в хрустальном гробу. Он любил ее и баловал, но здесь она всегда оставалась ребенком. Гравди хотел, чтобы она сыграла предназначенную ей с детства роль, формируя ее по своему образу и подобию. Марина любила музыку, умела работать, но в ней отсутствовало стремление к абсолютному совершенству. Она смирилась с ролью, навязанной ей с юных лет, но никогда ее по-настоящему не хотела. Марина любила тихую жизнь Бассли, она любила музыку, но жизнь, которую планировал для нее Гранди, никогда не привлекала ее.
Она начала осознавать это в колледже. Да, у нее были способности, тут не было сомнений, она умела и работать, и учиться, но постоянное стремление к вершинам, которое жило внутри таких людей, как Гедеон, было ей несвойственно. Марина была им не ровня.
Когда однажды Гедеон сказал ей об этом, она по наивности решила, что превосходит его, но тот имел в виду совсем обратное.
Теперь пришло время заглянуть правде в глаза, и она поняла, что Гедеон был прав. Пусть раньше поверхностный блеск скрывал в его исполнении недостаток истинного чувства, Гедеон все равно был выдающимся пианистом. К тому же за последнее время его интерпретации приобрели еще одно измерение, добавилась глубина понимания и страсть, он начал подъем на новую высоту. В короткий период замужества она видела начало этого подъема.
Марина заснула не скоро, а утром она взяла Мэг и Эмму, улыбнулась им на прощание и убрала на верхнюю полку шкафа.
Когда-нибудь в них будет играть другая маленькая девочка, но это будет уже не она. Куклы были ей верными друзьями в мире, из которого она уже ушла.
Марина надела джинсы, короткую синюю блузку и спустилась вниз. Гедеон готовил помидоры с беконом. Искоса поглядев на нее, он встретил ее холодный, ровный взгляд.
— Ты почему не уехал? — спросила она настойчиво.
— Завтрак готов, — ответил он, как будто Марина ничего не произносила. Марина увидела, что он избрал такую тактику: игнорировать все ее требования и не обращать внимания на враждебность.
— Я серьезно говорю. Нашей женитьбе пришел конец.
— Да она еще и не начиналась. Наливай кофе.
— Где Гранди? — Несмотря на раздражение, она налила кофе и села. Из окна лился солнечный свет. Руффи, виляя хвостом, крутился вокруг, принюхиваясь, в ожидании того, что сейчас ему кинут восхитительную кожицу от бекона.
— А ты подожди немного, — сказал Гедеон, ставя тарелку перед Мариной. Он сел напротив, с удовольствием разглядывая еду у себя на тарелке. — Не знаю, как ты, а я голоден как волк. — Он поднял голову. — Гранди ушел в деревню.
Марина была изумлена:
— Как ушел в деревню?
— Почему бы и нет? — Гедеон наклонился над тарелкой и с удовольствием занялся едой. В расстегнутом воротнике рубашки виднелась мускулистая смуглая шея и черные волоски на груди. Прядь черных волос падала ему на щеку, и Марина боролась с искушением убрать ее с лица. Она боялась дотронуться до него.
Действительно, обычно Гранди каждый день ходил в деревню — в магазин и поговорить с людьми. Но ее удивляло, что он опять оставил ее одну с Гедеоном. Однако Гранди уважал успех, он гордился Гедеоном, который был лучшим его учеником.
Гедеон снова посмотрел на нее и спросил с издевкой:
— Ты что, мух ловишь? Закрой рот и ешь завтрак, очень вкусно вышло. Еще немного, и я стану отличным поваром. — Он прекрасно знал, почему она была в таком недоумении, и развлекался. Это разозлило Марину, она напряглась и огрызнулась:
— Почему бы тебе не отправиться туда, где ты нужен? Здесь хорошо и без тебя!
— Очень жаль, — пожал он плечами и занялся едой.
После яростной паузы Марина немного успокоилась и принялась за завтрак. Сегодня утром ее уже не тошнило от запаха еды. Она была голодна и молча съела все, что было на тарелке. Гедеон нарезал беконную кожицу и скормил ее Руффи, который внимательно наблюдал за ним, помахивая хвостом. После этого Гедеон почесал собаку за ухом, Марина видела, как двигаются длинные пальцы в белой собачьей шерсти, и у нее пересохло в горле. Гедеон посмотрел на нее, и она ощутила, как вспыхнуло ее лицо: Она поспешно отвернулась и начала убирать со стола.
Если он все время будет здесь, рядом, она долго не продержится. Как она ни сердилась на себя, ничего нельзя было с этим поделать. Марина не видела Гедеона, но чувствовала каждое его движение, ее кровь реагировала на каждый удар его сердца, на каждый его вздох.
Она заставила себя вымыть всю посуду, хотя кожей ощущала все, что он делал у нее за спиной. Наконец она кончила и пошла к двери. Но Гедеон преградил ей дорогу. Он не трогал ее, а только не пускал, улыбаясь с высоты своего роста.
— Дай мне пройти! — потребовала она.
— Иди, — отвечал Гедеон, и глаза его заблестели от удовольствия.
Марина уперлась руками ему в грудь, чтобы оттолкнуть, и поняла, что делает ошибку. Стоило ей до него дотронуться, как внутри чтото дрогнуло, и она убрала руки, боясь, что они выдадут ее слабость.
Избегая его взгляда, она неуверенно произнесла:
— Ты что делаешь? Отправляйся к своей любовнице. Ты мне тут не нужен.
— У меня нет любовницы, и я тебе нужен, — ответил Гедеон тихо, настойчиво глядя ей в лицо.
Тут она подняла голову и посмотрела прямо и зло:
— Неужели с Дианой все кончено? Какая жалость! Ну, найдешь себе еще кого-нибудь.
— Да, я думаю, найду, — согласился он, и его тон и любезная улыбка привели ее в ярость. Ей хотелось его ударить.
— Но это буду не я!
— Неужели? — Он наклонил голову и медленно и с явным удовольствием осмотрел ее с головы до пят. — А разве тебе не нравилось быть моей любовницей, Марина?
Кровь бросилась ей в голову, и она ударила его так сильно, что даже ладонь заболела. Секунду Гедеон смотрел на нее потемневшими от ярости глазами, потом схватил за плечи. Как она ни билась, вырваться Марина не могла. Она извивалась и отворачивалась, избегая его ищущих губ, которые добрались до шеи. Ее затрясло от гнева.
— Прекрати, отпусти меня, свинья! — закричала она хрипло.
Не замечая ее крика, Гедеон твердо взял ее за подбородок, так, что ей стало больно, повернул к себе, и затем его горячий рот нашел ее губы, раскрыл их, и почва у нее под ногами заколебалась. По жилам пробежал огонь, глаза сами закрылись, и она ощутила, как тело изогнулось, прижимаясь к нему. Его руки добрались до ее спины и, лаская, прижали ее еще теснее. Все тяжкие воспоминания испарились.
Она подняла руки и вцепилась в его рубашку. Тепло его тела заставило зашуметь кровь в венах. Какую пронизывающую сладость она испытывала, когда руки скользили по твердой мускулатуре его тела, как приятно было ее пальцам! Это чувство нельзя было сравнить даже с тем ощущением, которое она испытывала, когда пальцы пробегали по клавишам.
Отклик ее тела заставил сердце Гедеона биться быстрее. С голой спины его руки скользнули на маленькие груди и накрыли их ладонями.
Тут она опомнилась и отскочила, тяжело дыша.
— Убери руки!
Лицо у него раскраснелось, глаза блестели.
