Солнце мое 2 (СИ) - Войлошников Владимир (бесплатная регистрация книга txt, fb2) 📗
— Так. Давай посмотрим. О, кстати! Саша-то машину почём взял?
— Тыщ за семь, кажись.
Долларов, понятно. Ездил менять их аж в Москву. Даже с учётом оплаты перелёта получилось сильно выгоднее, чем тут к перекупам идти. В банках почему-то по-прежнему меняли только какие-то смешные суммы, а у барыг цена выросла аж до пятнадцати тысяч рублей за один бакс. Пользуются, мерзавцы, тем, что у людей выбора особо нет. Маленькую сумму обменивать не полетишь же. А в Москве можно было купить по шесть, а если повезёт — даже и по пять тысяч. Так что Саша летал. Насколько я знаю, чтоб нужную сумму набрать, немного и в долги залез (в рублях, правда, что не так страшно) — из расчёта, что продаст «Ниву», как только японка приедет, и отдаст.
— Тут вот даже подешевле предлагают. Есть за пять, за шесть…
Я заглянула в объявления.
— М-м! Так год какой! А у Саши она довольно молодая, девяносто третьего. С какого-то аукциона, я не совсем поняла. Оценка, сказали, на пять с минусом.
— О! Ну это тогда даже дёшево! — удивился папа.
— Перегонщик хороший знакомый, много лет в одной конторе работали. За доставку мало взял.
— Ну, тогда ясно. Ну, что, я-то хотел… — он перелистнул страницу. — Да вот, смотри.
Я села ближе, чтоб всё время не перевешиваться через стол.
— Ну! Недвижимость! Откуда у меня такие деньжищи⁈
— Погоди, посмотрим…
Мы перечитали всю колонку местами довольно бестолковых объявлений и из тех, где продавцы всё-таки догадались написать желаемую сумму продажи, сделали вывод, что на сегодняшний момент цена удивительным образом устаканилась ровненько на планке миллион за квадратный метр.
— И что я куплю за пять миллионов? — фыркнула я.
— Пять-не пять, а если дело веселей пойдёт, маленькое что-нибудь можно взять. Вот, смотри: «Малосемейка, пер. Пограничный-1, 14 кв.м., с/у, плита».
— Четырнадцать квадратов? — поразилась я.
— Так малосемейка же. Зато это не в секции комната, где на всех один туалет, а свой санузел отдельный.
— Куда они там его втиснули?
— Хочешь — позвони. Съездим, посмотрим.
— Да ну, чё ездить-то без денег.
— Ну, положим, десятку-то недостающую я б тебе дал. За пару месяцев отдашь.
— А плита, интересно, чё такое?
— Ну, видимо, отдельной кухни нет, просто в комнате плита стоит.
— Прико-о-ольно.
— Зато сдавать хорошо. Одинокому человеку или даже паре. Сейчас с области приезжих сколько, работать в город едут. На дорогое жильё денег у людей особо нет.
— Ну… Давай посмотрим.
— Так звони. Телефон вон, договаривайся.
В итоге мы неожиданно договорились поехать смотреть как бы… кхм… квартиру.
Хозяйка готова была показать прям вот сейчас — ну, в течение часа-полутора, а вечером нет. Я сперва даже расстроилась. Но тут папа, который рядом сидел и слушал, махнул:
— Соглашайся. Сейчас подмена придёт, сразу сгоняем, да я на берег поеду.
Я удивилась, но в трубку сказала, чтоб нас ждали.
— Продавца наняли?
— Да Антонина, сестра твоя, согласилась подработать.
Я не поняла:
— Какая сестра?
— Двоюродная, с Хабаровска.
— Она приехала, что ли?
— Ага. Учиться здесь хочет. Пока время есть — согласилась. Она уж раза три тут приходила, так что знает уж всё.
— А-а…
Тоня была младше меня на год и не видела я её лет с пяти, как раз с того дня, когда они на Дальний Восток уезжали.
И тут она как раз пришла.
— Тонечка, привет! Я — Ольга, помнишь меня?
— Очень смутно, — честно засмеялась она.
— Блин, знала бы, я б хоть тортик купила. Ну, ничё. Нам сейчас убегать надо, но я мимо всё равно буду проноситься, заскочу, потреплемся.
— Ну, давай!
ХАТКА
Запрыгнули мы в папин «паджерик», понеслись. Город я, вот честно, знаю плохо и сперва думала, что переулок Пограничный — это где-то чуть ли не во Втором Иркутске (лютая окраина), но оказалось — довольно близко к центру, но пешком от остановки далеко: от Баргузина — вниз, вниз, почти до самой Ангары. Точнее, до так называемой Верхней набережной, имеющей сейчас совершенно заброшенный вид, более напоминающий длинный, заросший бурьянами пустырь вдоль реки. Когда-то, наверное, дом выглядел нарядно и даже претенциозно — широкие стеклянные рекреации (в которых классно смотрелся бы зимний сад), уступами спускающиеся к воде секции — по силуэту здание напоминало многопалубный корабль. Но сейчас… Мало того, что его сто лет не ремонтировали, так ещё стёкла в галерее (или что это?) частью выбиты, частью вынуты и заменены на фанеру, а сквозь оставшиеся проглядывают груды хлама.
Внутри оказалось примерно также. Широкие чуть не пятиметровые коридоры загажены, в кой-каких углах виднелись признаки ночёвки бомжей и кучки использованных шприцев.
— Чёт как-то тут страшненько, — поёжилась я.
Папа оглянулся, покивал:
— Согласен. Ну, раз уж приехали, давай посмотрим — что за хатка?
Хозяйка, дама довольно нервная, продемонстрировала нам апартаменты. Оказывается, по документам это была мини-секция на две комнаты: четырнадцать и восемнадцать квадратных метров, стоящих бок о бок. Между комнатами и общим коридором первоначально был втиснут закуток без окон: прихожая, из которой налево шёл крохотный совмещённый санузел, направо — небольшая тёмная общая кухня. Соседи сговорились и разделили этот вход пополам, вместо кухни поставили второй санузел, а плиты заволокли в комнаты. Получилось две раздельных квартирки. Всё это, естественно, без согласований. Плюс к тому, если коридорчик выглядел посвежее просто в силу того, что был недавно только разгорожен, сама комната оказалась убита просто до невозможности. Сколько ещё в ремонт вваливать придётся?
Зато имелся балкон! Застеклённый даже. С почерневшими, перекошенными рамами.
Посмотрели мы, откланялись.
— Уступлю за тринадцать! — вслед нам крикнула хозяйка.
— Спасибо, — ещё раз поблагодарила я. — Мы подумаем. Если что — позвоним.
Вышли, сели в машину.
— Честно говоря, ужас какой-то, — сказала я.
— Да-а-а уж, — согласился папа. — Но, во всяком случае, теперь ты знаешь, что такие маленькие квартирки бывают. Если есть желание — придержи пока деньги. Я кой-кого поспрашиваю. Вдруг да присмотрим тебе что-нибудь.
— Ну, давай, — согласилась я. — Тут хотя бы рубли пристроить можно, в долларах не просят.
— Да, это плюс.
— Только не в таком бомжатнике.
— Поэтому и говорю: не торопись. Поищем приличный вариант. И если вдруг что-то будут предлагать или сама объявление увидишь — без меня не смотри.
— Договорились.
В общем, кроме тех полумиллионов, которые я на прожитие отложила, всё остальное я складывала в кубышку. Думаю, с пятисот тыщ мы с голоду не помрём? Бабушкина пенсия же ещё, да Вовка периодически покупает что-нибудь, не говоря уже о том, что весь низ стенки забит крупами и консервами. Да и зелень с дачи пошла!
В общем, живы будем.
Поэтому я с чистой совестью сложила все «запасные» деньги в конвертик. Вместе с последними детскими кружками семь мильёнов четыреста получилось. Половину той страшненькой халупки можно купить.
ПСИХОЛОГИЯ ОТНОШЕНИЙ ПО НАУКЕ
Папа подвёз меня до дома — я поднималась по подъезду с мыслью, что хоть пообедаю нормально, а то со всеми этими проблемами ношусь как Савраска. Но бабушка встретила меня сообщением:
— Анька твоя чёт три раза звонила.
— А что случилось?
— Не знаю, не сказала.
Я бросилась скорее названивать.
— Ну наконец-то! — возрадовалась трубка Аниным голосом. — Ты где весь день была?
— К папе бегала, — не внедряясь в подробности ответила я. — Что случилось, Ань?
— Да я сессию сдала. Заходи, пока я на реколлекции не уехала.
— Опять?
— Да-а, мы в этом году с Димой вместе едем. Он специально отпуск взял.
Вот, умеют же люди как-то по-правильному всё сделать, а? Как положено, с ухаживаниями, чтоб замуж по-честному, в белом… Не то что я, сплошные случайные импульсы.
