Любовь на краю света - Крамер Ирмгард (читаемые книги читать .txt, .fb2) 📗
Шахматная игра, продолжавшаяся на террасе подо мной, — Ансельм давал советы Виктору, — вероятно, может затянуться до ночи. О встрече под буком я могла забыть. Сестра Фиделис уже давно должна была спать. Незадолго до полуночи словно чего-то ожидавший Ной наголову разбил обоих своих противников.
На цыпочках я вышла из своей комнаты. Шума в доме было больше чем обычно. В стенах что-то громко трещало, пели водопроводные трубы. Казалось, будто дом знал, что я собралась совершить что-то запретное, что — то такое, о чем не знал никто. Я дрожала. Если я встречу кого-то, то скажу, что я забыла на террасе свою вещь. Но я никого не встречала. Нервно оглядываясь, я пробиралась по каменным ступеням, быстро пробежала по газону на террасу и остановилась за буком, который, как старик, своими могучими ветвями защищал меня.
Никто не пришел. В комнате под крышей горел свет. Кто там жил? Точно не Ной. Свет был ему не нужен. Вероятно, Ансельм. Свет погас через некоторое время. Никто не пришел. Никто не пришел.
Я села на песок и прислонилась к стволу дерева. Никто не пришел.
Вдруг из соседнего леса донесся звук, который заставил меня вздрогнуть, — он был похож на крик ребенка. Меня передернуло, и я плотнее обхватила руками колени. Снова этот крик. Возможно, это кошачья драка? Но здесь, наверху? Ветер усилился. Деревья зашумели. От дурманящего дневного зноя не осталось ничего. Сейчас была приятная прохлада. Громко шумели сверчки. Вокруг меня порхали летучие мыши. Мои веки отяжелели.
Я испугалась, когда кто-то коснулся моего плеча.
— Ирина, — прошептал Ной и прошелся своими пальцами над моей головой.
— О! Ты напугал меня!
— Тс… — Он помог мне подняться. — Иди за мной!
— Куда? — спросила я, хотя столько других вопросов вертелось у меня на языке.
— Тихо. Я не мог уйти раньше. Прости меня, пожалуйста. Пошли. Быстро.
Он говорил так тихо, что я едва услышала его. Я последовала за ним через луг в сторону леса, туда, где он встретил лису. Казалось, Ной точно знал, куда он шел. Несколько раз он проверил ногами, действительно ли мы вышли на лесную дорогу.
Стало холоднее и гораздо темнее. Деревья придвинулись ближе. По моей спине пробежала дрожь. Я никогда не была ночью в лесу. Кто-то впорхнул над нашими головами. Я вздрогнула и подавила крик страха.
— Что? — спросил Ной испуганно.
— Ничего, — вздохнула я, едва скрывая свой страх. Я перестала нервно теребить свою рубашку и прислушалась. Вокруг меня что-то зашуршало и треснуло. — Что это?
— Треск листвы и сучьев? Может быть, полевки или что-то другое. Эти животные не сделают тебе ничего, — сказал он и медленно пошел дальше, подобно черной фигуре передо мной.
— Осторожно, здесь корни.
Корни? Отлично. Ведь они как раз были для меня ужасным препятствием. Я остановилась, дрожа всем телом. Сделав несколько шагов, он понял, что меня нет рядом, также остановился и повернулся ко мне.
— Что такое? — тихо спросил он. — Мы почти пришли.
— Почти пришли? Что ты задумал?
Он медленно подошел ко мне, так близко, что я могла ощущать его горячее дыхание на своем лице. От него пахло ванильным сахаром.
— Я хочу поговорить с тобой спокойно. Наедине.
— Мы могли бы поговорить и на вилле, — заметила я и почувствовала на себе чьи-то взгляды — вероятно, над нами сидели совы.
Ной вздрогнул.
— Черт! — Он схватил меня за запястье и потянул за собой через ветки и колючки.
— Постой. Что ты делаешь?
— Тихо, — ответил он и упал на колени. — Быстрее.
В сердцах я хотела потребовать объяснений, как вдруг увидела луч света от карманного фонарика, который мерцал в лесу. Мне стало жутко. Только сейчас я увидела, что Ной положил руку на мое плечо, видимо желая успокоить. Но это не особенно помогло. Теперь и я услышала шум шагов, который он уловил намного раньше.
— Кто это?
— Виктор, — прошептал он мне на ухо.
И в самом деле Виктор шел по лесу с фонариком в руке. Над нашими головами пронесся крик птицы.
— Это всего лишь сыч.
Световое пятно постепенно удалялось, уменьшалось и, наконец, исчезло совсем.
— Я думаю, он ушел, — сказал тихо Ной.
— Куда он пошел? — Я раздавила муравья или что-то вроде этого, ползавшее по моей голени. Дрожь охватила все мое тело.
— Домой.
— И почему, черт возьми, он не должен знать, что мы здесь? — спросила я, думая про себя: вот это настоящий дьявол! За весь день не сказал мне ни слова, а потом посреди ночи потащил в этот ужасный темный лес.
Я встала, дрожа. Рядом со мной из чащи с шумом выбежал огромный зверь. Крик застрял в моем горле. Сердце стучало так сильно, что казалось, я вот-вот задохнусь. На долю секунды у меня потемнело в глазах.
— Олень или какой-то другой зверь, — сказал Ной с невозмутимым видом, который выводил меня из себя. — Пока лес живет, нам не нужно беспокоиться. Опасно было бы, если бы здесь стояла мертвая тишина. Тогда можно было бы предположить существование чего-то вселяющего в животных страх, чего-то такого, чего нам действительно нужно бояться.
Ветви деревьев скрипели. Это сообщение Ноя, выдержанное в духе старых времен, отнюдь не успокоило меня. Когда перед моим лицом вспорхнуло какое-то крылатое насекомое, судя по всему бабочка, я чуть не сошла с ума. Я должна выбраться отсюда. Сейчас же. Не в силах взглянуть налево и направо — мою шею будто сковало, — я стала искать путь к вилле.
Когда я направилась на поляну, Ной схватил меня за руку.
— Пожалуйста! — умолял он. — Я не хотел тебя напугать. Я не знал, что лес наводит на тебя такой страх. Я хотел поговорить с тобой так, чтобы нас никто не услышал.
Я едва дышала, но услышала его мягкую просьбу.
— Кто может услышать нас ночью?
— Неужели ты не заметила камеры на вилле? Они повсюду. Меня контролируют днем и ночью.
Я замерла:
— Зачем это нужно?
— Потому что они не хотят ни на секунду упустить меня из виду, — сказал он. — Я обо всем тебе расскажу, но не здесь. Я не знаю, где находится Ансельм и какой охват у этой системы контроля.
Я не могла поверить в то, что услышала. Камеры? Не абсурдно ли это? Но Ной говорил так серьезно, что я не стала ему этого говорить.
— Пожалуйста… не в лесу, — сказала я и почувствовала себя пятилетним ребенком.
— Ты так боишься?
— Я выросла в большом городе. В лесу мне не по себе.
На мгновение он задумался, но не смог ничего придумать. Тогда я предложила ему место у поленницы, которая находилась внизу, у озера, на краю леса, где я помогала Виктору переносить ветки. Ной кивнул и пошел по траве, гравию и далее по лесному участку Х-пути вниз.
— Это ты вырезал знаки на деревьях? — спросила я.
— Да, но это было очень давно. Они мне больше не нужны.
Я была рада тому, что он шел впереди. Хотя я знала этот лес, ночью все здесь было намного страшнее. Мы пошли налево, придерживаясь береговой линии. Потом Ной остановился в растерянности, не зная, куда идти дальше.
— Ты знаешь дорогу? — спросил он тихо.
— Да. Я возьму твою руку? — Я почувствовала себя беззащитной, когда говорила это.
Он нащупал мой локоть:
— Можно я?
— Да, — сказала я и невольно подумала, что некоторое время назад могла бы просто кивнуть в ответ.
Он осторожно взял меня под руку. Я отвела локоть, как посторонний предмет, подальше от себя, и не обращала внимание на то, чего касались его пальцы. Так мы шли некоторое время. Я смотрела под ноги, а он споткнулся о камень и еле сдержал возглас боли.
— Извини, — сказала я.
Камеры видеонаблюдения. Ко всему прочему, он страдает манией преследования.
16
Мы подошли к поленнице и сели на лежащий перед ней ствол, так чтобы с виллы нас нельзя было увидеть. Позади меня шумел лес. Он казался мне каким-то страшным существом. В море перед нами отражался полумесяц, что придавало лицу Ноя нереальный серебристый оттенок. Я совершенно отчетливо поняла, что не знаю, зачем я здесь. Что-то невероятное было во всем этом — в ночи, в воздухе, в шуме леса, в озере и особенно в Ное. Хотя он сидел рядом со мной и я чувствовала тепло его тела, он как будто больше не был человеком. Невольно я вспомнила множество романов о мальчиках, которые превращались в ангелов, вампиров, полубогов, бессмертных, в существ с необыкновенными способностями, опасных и страстно желаемых. Даже если он должен быть одним из таких существ, я знала, что любила это существо больше, чем готова была признаться самой себе, и сильно боялась его отчуждения или отказа. Именно этот страх придавал моему голосу холодный оттенок.
