Зигзаги судьбы. Жизнь продолжается (СИ) - Таирова Таша (книги без регистрации txt, fb2) 📗
Глеб замер и невидящим взглядом уставился в пустую рюмку. Матвей и Богдан переглянулись и согласно кивнули.
— А потом я опять же привёз ему другую беременную женщину с кровотечением — отслойка плаценты на фоне полного благополучия. Он всю ночь боролся с кровотечением в операционной. Кровь из матки обычно вытекает, как из открытого крана. Непрерывной струёй. И спасительного вентиля — нет! Есть только мастерство врача, его железная воля, упорство и сумасшедшее желание — спасти, потому что спасать — это его работа! Тогда эту женщину он спас, потому что мы успели, ехали по встречной полосе в сопровождении милиции и ни секунды драгоценного времени потеряно не было. Помню, как меня тогда мутило в машине от страха, от одуряющего металлического запаха крови вперемешку с запахом пота. Илья просидел возле неё почти сутки, потому что декомпенсация могла наступить в любой момент. Женщину спасли. Об этом не рассказали по телевизору. Как не рассказывают про тысячи ежедневных подвигов в операционных и родзалах. Про это потом даже не вспомнят наши коллеги. Это работа, просто работа. А… — Глеб сильно сжал зубы и запрокинул голову назад, стыдясь своих повлажневших глаз. — А Илья, молодой и красивый, умер ночью во сне на диванчике в ординаторской, поджав ноги и, как ни странно, улыбаясь. Инфаркт. Вы же теперь знаете, что врачи находятся на первом месте в структуре смертности в молодом возрасте от сердечно-сосудистых заболеваний. Про это тоже нигде не напишут. Зачем? Работа… А она после похорон тогда будто окаменела. И вот уже год никто и никогда не слышал от неё ни единого громкого слова, но и смеха её тоже никто не слышал.
— Глеб, а о ком ты говоришь? — Богдан серьёзно смотрел на врача, нахмурив брови.
— О ком? — Назаров опять налил себе водки и выпил. — Об Алисе, разумеется. Илья Почаев был её мужем. Любимым мужем. Поэтому она и решила уехать, парни. Уехать на войну. В далёкую Кению. Там хотя бы всё вокруг не будет напоминать о нём.
Матвей резко поднялся, схватил куртку и выбежал из бара. Глеб посмотрел ему вслед и тихо прошептал:
— Только бы он потом не чувствовал себя виноватым… и помог ей жить дальше.
***
Матвей остановил машину и посмотрел на закрытую дверь в парадную. А если не откроет? Их последний разговор мирным не назовёшь. Он ещё и ляпнул то, чего не стоило говорить никогда. Отблагодарил, придурок! Алиса столько для него сделала, учила, спасала, помогала, а он…
Воскобойников вышел из машины, быстро пересёк ярко освещённый пятачок перед домом и остановился перед закрытой дверью. Он поднял руку и замер, лихорадочно рассматривая цифры домофона. Всё, звони! В этот момент электронный замок мелодично зазвенел, дверь открылась и во двор вылетели две мелкие собачки в сопровождении невысокого паренька:
— Моська, Зоська! А ну стоять, мелочь, ещё не хватало на кошек опять нарваться. — Он придержал дверь и совершенно серьёзно спросил: — Вы проходите?
Матвей кивнул и шагнул в тепло дома. Пятый этаж… нет, не лифтом, по лестнице… что говорить?.. а надо ли?.. надо извиниться… а простит ли? Он шагал по ступенькам, не замечая, как поднимался всё выше и выше, этаж за этажом. Вот и её квартира. Звони!
— Кто? — раздался уставший голос, будто из человека, что произнёс это единственное слово, ушли все силы.
Матвей переступил с ноги на ногу и тихо ответил:
— Алис, это я, Матвей. Открой, пожалуйста. Мне поговорить с тобой надо.
Щёлкнул замок, дверь чуть приоткрылась и показалось бледное лицо его напарницы:
— Зачем пришёл? Мы вроде уже попрощались и всё уже сказали друг другу. Что ещё?
— Впусти меня, Алис. Я должен тебе сказать…
— Говори, — Почаева облокотилась плечом на стену, придерживая чуть открытую дверь. Затем неожиданно прикрыла глаза и как-то странно дёрнула головой. Матвей бросился к ней и распахнул дверь, подхватывая еле держащуюся на ногах женщину. Господи, какая она худая, будто и не ест совсем. Он поднял Алису на руки, оглянулся и шагнул вглубь квартиры. Кухня, длинный коридор, несколько дверей. Матвей шёл по коридору, мельком осматривая комнаты. А вот и спальня. Аккуратно убранная постель, небольшой столик с зеркалом, шкаф-купе с цветочным узором на широких панелях. Он положил Алису на кровать, снял куртку и присел рядом с женщиной.
— Алис, Алиса, открой глаза. — Он мягко отвёл светлые волосы с бледного лица. Затем приподнял ладонями голову и большими пальцами провёл по щекам.
Почаева зажмурилась и тихо прошептала:
— Тебе лучше уйти, Матвей. Это просто невыносимо смотреть на тебя, видеть Илью и понимать, что ты не он. Уходи, я прошу тебя.
Матвей перевёл руку вверх и осторожно провёл ладонью по растрёпанным волосам. Затем склонился над лежащей с закрытыми глазами Алисой и прошептал:
— А ты не открывай глаза, Алиса, отпусти себя, хотя бы на один час, на одну ночь, попробуй забыть о боли и потере. Вспомни о том, что ты молодая, красивая, умная… желанная… что он любил тебя… очень любил… — Алиса качнула головой, сильно зажмурилась, а из-под век потекли частые слёзы. — Я выключу свет, чтобы ты ни на секунду не сомневалась в его любви.
Он встал, разулся и быстро прошёл по квартире, выключая все источники яркого света, вернулся в комнату и снова сел рядом с плачущей женщиной. Алиса медленно повернулась на бок и тихо прошептала:
— Обними меня, пожалуйста, пусть хотя бы одну ночь я смогу вспомнить его и то, что я просто женщина, слабая женщина…
Матвей слегка улыбнулся и склонился над Алисой. Слабая… Сильная, несгибаемая, умная, умеющая постоять за себя и защитить других. Друг, профессионал, красавица. Умеющая любить и жаждущая любви. Женщина, просто женщина…
Уже глубокой ночью, когда уставшая Алиса прошептала «позволь мне отдохнуть, пожалуйста» и тут же уснула, прижимаясь к нему узкой спинкой, Матвей вдруг понял, что ехал сюда не за этим. Он хотел извиниться, поговорить, успокоить, а сам неожиданно для себя совершил поступок, совершенно для него не свойственный. Нет, он не был скромным мальчиком, и не стеснялся брать то, что ему предлагали. Благо он выглядел старше своих двадцати и был довольно привлекательным молодым человеком. Но он впервые заботился не о себе, сегодня ночью он думал только о женщине, о её чувствах и ощущениях, он сдерживал себя, чтобы Алиса могла насладиться близостью, забыться, вспомнить о том, каково это быть любимой. Просто быть. Быть живой. И он получил незабываемый жизненный урок. Ни одна женщина, что была в его жизни до этой ночи, ни одна встреча не принесли ему такого удовлетворения и удовольствия. И он понял, почему отец всегда говорил ему о том, что важно думать не только о себе, но и постараться доставить удовольствие другому. Матвей улыбнулся, крепко прижал Алису к себе и провалился в спокойный сон. Что будет утром, он не знал, но это уже будет другой день.
Глава 16
Матвей открыл глаза, посмотрел на окно, за которым серело пасмурное мартовское утро и выдохнул. В постели он лежал один — Алисы рядом не было. Утром всё случившееся вечером и ночью почему-то воспринималось несколько иначе. Нет, Воскобойников ни о чём не жалел, прошлое всё равно никому не дано изменить, но только вспоминая тихий шёпот и женские стоны, он неожиданно почувствовал… вину. И не перед Алисой, а перед…
— Матвей, доброе утро, — раздался голос из коридора. — Вставай, студент, завтрак готов, поговорить надо.
Он быстро поднялся, вышел из комнаты, совершенно не стесняясь своей наготы, принял душ и натянул джинсы и свитер. На кухонном окне, поджав под себя ногу, сидела Почаева и маленькими глоточками пила кофе. На столе были разложены тарелки с оладьями, сметаной и мёдом, салфетки и приборы. Алиса внимательно осмотрела молодого человека и улыбнулась.
— Садись, поешь. Мёда со сметаной хватит или варенье предложить? Извини, но ничего мясного у меня нет, холодильник я практически освободила. — Она с улыбкой смотрела на жующего парня и всё так же внимательно рассматривала его, будто хотела запомнить это серое утро.
