Проданная (СИ) - Шарм Кира (лучшие книги без регистрации TXT) 📗
Он пьянит. Дурманит своим пороком. Отравляет не только тело, которое уже готово само дернуться к его пальцам, заскулить от невыносимого желания почувствовать его прикосновения на дрожащих складочках, внутри судорожно сжимающегося лона… Он травит мои душу, которая готова сдаться…
Наверное, это и есть его план.
Высший уровень издевательства и уничижения.
Санников хочет, чтобы я не просто отдавалась ему снова и снова, в любых позах, везде и всегда, когда ему захочется! Нет, он жаждет, чтобы я еще и умоляла его об этом!
А ведь я знаю, какими сладкими, какими невозможными бывают его прикосновения…
Сжимаю зубы еще крепче.
Изо всех сил заставляю себя не поддаваться. Оживляю в памяти лицо отца, — вымотанное, постаревшее после разговора с Санниковым. И сам разговор. Его хлесткий, злой, убийственный голос. Жестокие слова. То, что передо мной — вовсе не пылкий любовник, а жестокий монстр, который готов давить и продавливать снова и снова в угоду своей мести за то, в чем я совсем не виновата…
— Блядь, — его голос звучит совсем хрипло. Так, что и не разобрать почти, что он говорит.
Пальцы через вспышку боли врезаются в мое лоно, одним толчком. Но… Я совершенно сухая, спасибо воспоминаниям, они помогли и отрезвили. И он, конечно, чувствует это сразу.
Резко охватывает мой подбородок. Дергает вперед запрокинутую голову, заставляя мое лицо оказаться вровень с его.
Вряд ли намеренно, ощущение, будто не контролирует собственную силу. На нем точно останутся синяки.
— Встанешь на колени? — Губы сжаты так, что почти белеют. Каждое слово жестко хлещет, словно дает пощечину. Санников в ярости. А чего он ожидал? Что я поплыву и потеку сразу же? Вот уж нет!
— Удовлетворишь меня своим сладким ртом?
Слова прожигают ядом, граничащим с ненавистью. На лице пляшут желваки.
— Как скажешь, — вкладываю во взгляд как можно больше безразличия. Смотрю на него почти стеклянными глазами неживой куклы. И все же ненависть наверняка прорываться в них… Но ненависть — не слабость.
И Санников прекрасно ее считывает. Кажется, он способен уловить даже самую малейшую эмоцию.
— Тогда давай, София, — его челюсти после каждого слова сжимаются до хруста. — Покажи мне, чему научилась в Париже. Удиви меня запредельным мастерством. Иначе я останусь очень недоволен.
Он нажимает на мои плечи. Слегка, но будто заранее пресекая все сопротивление ему.
Но я не собираюсь сопротивляться. Нет. Наоборот, покорно становлюсь перед ним на колени.
— Расстегни сама, — мне в лицо упирается пряжка его ремня.
А кроме нее — его огромный, даже через ткань белья и брюк ощутимо дернувшийся член, как только я начала, наконец, дышать.
Я настраивалась на такое. Даже почти морально была готова к тому, что вот именно так все и будет.
Но. теперь, когда уже стою перед ним на коленях, а его член буквально размазывает пока еще сквозь одежду, мое лицо, оказалось, что я совершенно к этому не готова.
И, как назло, память снова и снова предательски подбрасывает воспоминания о той далекой ночи.
Боже, каким он был страстным тогда! Как безумно реагировало на прикосновения Стаса мое тело! Как я плавилась под его руками и ослепительно рассыпалась на тысячи кусков в сумасшедшем оргазме! Как мечтала, чтобы он стал моим первым мужчиной тогда!
Предательская память.
Несмотря на все. он до сих пор действует на меня просто убийственно. Даже теперь заставляет трепетать, а все тело просто ломит от неудовлетворенного, ненасытного желания, которое лишь он один умеет пробудить. Даже оставаясь на расстоянии.
Это Дьявол. Не человек, уж точно. Самый настоящий бес!
И все равно где-то на подсознании я воспринимаю его как того, кто однажды спас мне жизнь. Чьи губы делали мне искусственное дыхание, но стали жарче любого поцелуя, который у меня когда-либо случался. О ком я грезила в своей первой наивной и глупой влюбленности. Кто разбудил во мне первую чувственность…
И вот теперь он меня ломает. Я на коленях и сейчас начнется самый омерзительный акт его удовлетворения. В котором мне не быть равноправным партнером. Я просто та, об которую будет удовлетворяться он.
И моей воли не хватает. Он унижения вся кожа на обнаженном теле будто покрывается инеем. Полнейшее ощущение беспомощности. Я не смогу ему отомстить за это. Никогда. И это убивает, делает меня той, кто так и останется перед ним на коленях. Навсегда. До конца жизни. Он перешагнет и забудет, но это уже не вытравится из меня.
Пальцы простреливает током, когда я все же прикасаюсь к пряжке его ремня.
Расстегиваю, чувствуя, как руки холодеют и немеют.
Тяну язычок молнии, звук которой кажется мне таким оглушительным, что закладывает уши. Он теперь останется со мной, наверно, навсегда.
— Быстрее. София, — новый ледяной приказ звучит очередной пощечиной. В нем нет ни капли страсти, ни грамма человечности. С проститутками, наверное, и то разговаривают иначе.
Но быстрее не выходит, — пальцы не слушаются, медленно, наверно, даже слишком, тянут вниз брюки и белье под ними.
Его член тут же будто выстреливает, освободившись. Ударяет меня по лицу.
Горло перехватывает спазмом от сдерживаемых слез, уже готовых прорваться против моей воли. Впервые в жизни я вижу эту часть тела у мужчины. Это будет мой первый настоящий сексуальный опыт. И мне теперь до чертиков жаль, что он выходит вот таким! Черт! Черт бы сто раз и еще столько же побрал бы Стаса Санникова! Если бы не он, у меня хотя бы была бы возможность свой первый раз прожить, прочувствовать совсем иначе! Если бы он еще тогда не заклеймил бы меня той пьяной, больной, дьявольской страстью, после которой я просто не могла воспринимать других мужчин!
Его член действительно, по-настоящему, огромный.
Переключаюсь на то, что должна сделать от сожалений по своей судьбе. На это еще придет время, но только когда останусь одна.
С ужасом понимаю, что вряд ли смогу сделать то, чего он хочет. Это не поместится в мой рот! А если и поместится, то всего на небольшую верхнюю часть!
На широкой красной головке появляется капля смазки. Его орудие снова дергается, будто крича о нетерпении своего хозяина.
Он не просто до невозможности широкий. Он еще и невероятной длины! Обхватить рукой не выйдет больше, чем на половину!
Резкий, пряный запах бьет в нос, проникает под кожу, почти впитывается в меня. Нет, он не противен, наоборот, от него почему-то начинает плыть и кружиться голова… Черт…
— Чего ты ждешь. София. Приступай.
Его пальцы зарываются мне в волосы, слегка давят на голову, подталкивая ближе…
Глава 26
А я немею. Меня просто заклинивает.
И дело не в том, что не умею ничего, что в первый раз вообще мужской орган вижу, да еще вот так, на коленях. Нет. Просто заклинивает, — он всего. Он унижения этого сумасшедшего, запредельного, от того, как он позволяет себе об меня ноги вытирать.
И это сильнее, чем страх.
Чувствую, еще немного — и меня просто сорвет. До истерики.
Я не умею держаться. Не умею стоять на коленях. Особенно, в психологическом смысле! Я ведь всю свою жизнь умела бороться!
Лучше бы он меня убил.
Раз уж решил, что я должна расплатиться за все грехи отца перед ним. Были они на самом деле настолько страшными, как уверен Санников, или нет. Но так… Так гораздо хуже! Нет, так просто невозможно!
Зря я согласилась на этот договор. Я не смогу. Не выдержу. Не так!
После этого, если сейчас покорюсь, если послушно сделаю то, что он приказывает, я никогда больше не смогу гордо и с достоинством распрямить спину. Не смогу без стыда и отвращения посмотреть себе в глаза в отражении зеркала. Не смогу. Даже среди тех, кто никогда не узнает об этом. Потому что это мой внутренний предел, моральный слом. Полнейший.
Я готова была поддаться напору его страсти. Спать с ним. Да. Это бы я пережила, пусть даже и осталась в доме Санникова пленницей.
