Выйди из-за тучки (СИ) - Шатохина Тамара (книги читать бесплатно без регистрации полные .TXT) 📗

Я слышала иногда — краем уха, мимоходом и посмеивалась. Тяжелого состояния, что преследовало меня до отъезда из Питера, как и не бывало — я словно жила в другом мире, а его личная информационная оболочка преображала все чувства и переживания, пропуская и фильтруя их через себя. Эта легкость, почти вернувшееся ощущение полноты жизни, прекратившиеся состояния удушья и боли в груди заставляли меня поверить в сакральность Куделинского местоположения. И я радовалась, что приехавшие в конце июля родители были с нами.

Этот таинственный микроклимат — он творил настоящие чудеса. Весь август давление у мамы не повышалось до запредельного, папа ходил поплавать в прохладной уже августовской воде и не мучился после этого межреберной невралгией. Хотя зарабатывал ее регулярно, просто неловко повернувшись или открыв настежь форточку. Все же что-то здесь было такое… особенное, нелогичное и антинаучное.

В конце разговора с Андреем Вовка всегда протягивал мне телефон:

— Папа хочет поговорить с тобой.

Я послушно брала аппарат, незаметно нажимала отбой и щебетала в трубку — о том, какой Вовка послушный, о том, как хорошо он ест, что гоняет на велосипеде и это не опасно — транспорта в поселке почти нет, да и машины здесь не ездят, а почти ползают. Про то, какая гигантская клубника выросла на грядке и название у нее какое смешное, а мы ею объедаемся. И что руки у нас до локтей в царапках, потому что малина за рекой колючая…

Я не хотела слышать его голос, живо вспоминать все и опять чувствовать себя стерво-старухой. Мне это еще предстояло, когда я вернусь домой. А здесь меня и мои чувства защищала иномирная оболочка, отделяющая этот поселок от настоящей реальности. Зачем же было портить ее волшебный эффект?

ГЛАВА 22

К сентябрю нужно было возвращаться на работу. И где-то в середине августа я впервые задумалась о возможности переезда в Куделино на пмж. А почему нет? Тете будет веселее с нами, одной куковать не так уж и радостно, особенно зимой. Она не то чтобы тосковала в одиночестве… Соседи, подруги, ученики, кружок поэзии при школе, который она продолжала вести, не дали бы заскучать. Но старые люди начинают испытывать страх перед одиночеством, совершенно неосознанный, но оправданный. Например, соседка тети Рисы просила каждый день заходить и проведывать ее. Боялась, что умрет, да так и будет лежать, пока «не пойдет дух». Над этим даже не тянуло посмеяться, потому что страх был вполне понятен. Мы с тетей не говорили об этом, но то, как исправно она каждое утро проверяла соседку, говорило минимум о понимании.

У нее были дети — два моих двоюродных брата. Я ничего не имею против сыновей, а Вовку… про него все ясно. Но дочка… я уверена, что будь она у тети, то не позволила бы той доживать свой век в одиночку. Если бы и не переехала сама жить в глубинку, то точно забрала бы старушку к себе, в ту же Канаду, где сейчас работали и временно жили оба моих двоюродных брата.

Вот я и задумалась — как замечательно было бы остаться здесь, работать в местной школе, а Вовку отдать в тот садик с корабликом-флюгером на крыше. Из двух небольших детских садов именно он понравился мне больше. Там во дворе была устроена современная детская площадка, не уступающая тем, что обустраиваются в больших городах. Даже покрытие — мягкое, будто из упругой зеленой резины, такое сейчас делают в новых районах Питера. Оказалось, что эти прогрессивные новинки появляются здесь благодаря Антонине Антоновне. Женщина вкладывалась не только в свой бизнес — животноводческий комплекс, но и в сам поселок и его инфраструктуру — садики, школу, асфальт, освещение… Это было дорого, то же покрытие детской площадки заливала, наверное, какая-то машина, а ее еще нужно было доставить в нашу глушь.

Как же мне хотелось узнать… любопытство разбирало — что стало причиной ее переезда в «глухомань»? А по большому счету это так и было — до железной дороги не ближний свет. До шоссейной трассы чуть ближе, но тоже… Спрашивать об этом Антоновича я не рискнула — не настолько мы с ним сблизились, наша отношения вообще не предусматривали продолжения. Я не только в любовь на расстоянии, я и в дружбу на расстоянии не особо верю.

Но пришло время и, проводив родителей, и мы с Вовкой тоже выехали к месту жительства. К концу августа я уже стала «свободной» женщиной, будь она неладна — такая свобода. Я бы даже почувствовала облегчение, а может и порадовалась, что развод состоялся и больше не предполагается нервных потрясений. Если бы это полностью закрывало вопрос отношений с Андреем, если бы мы больше не пересекались, и я получила бы возможность потихоньку привыкнуть и забыть его. Ага!

Квартира встретила нас стерильной чистотой. Я специально прошла по всем трем комнатам и, не веря своим глазам, потыкала пальцами в столешницы на тумбочке и компьютерном столе. Ванная, кухня, туалет сияли чистотой и благоухали. Я задумалась… Прошла и заглянула в холодильник — забит продуктами — теми, что мы покупаем всегда. И кастрюлька с супом. В судке — куриное филе кусочками в сметанном соусе с тмином — блюдо, которое Андрей придумал сам и показательно готовил, когда хотел порадовать меня. Не сказать, чтобы я его очень любила, но сам факт, что мужчина стоит у плиты для тебя… А суп мой любимый — с фрикадельками.

Андрей умел готовить — в университетском общежитии была оборудована кухня и они готовили там для себя — парни. Мама написала ему рецепты простых в приготовлении блюд, и Андрей освоил их. Четыре года он прожил в курсантском общежитии. Я стояла и смотрела в нутро холодильника…

— Мам! А что мне кушать? Покажи, дай я посмотрю, — лез Вовка мимо меня к холодильнику… и я отмерла.

Все не прояснилось, но хотя бы получило какое-то объяснение, когда мы поговорили с Леной. Она сама зашла к нам, услышав шум в квартире — Вовка соскучился по своим игрушкам и носился то с самолетом, то со стрекочущим автоматом. Я гремела кастрюлями, пыталась докричаться до сына — в дом вернулась жизнь, жизнь громкая и шумная.

— Привет, гаврики! Наконец-то! — тормошила она Вовку.

— Соскучилась? По кофейку? — улыбалась я.

— Некогда мне за вами скучать. Я теперь работаю по-настоящему и в серьезном месте. Тот проект, что мы вели группой — по его результатам мне предложили работу. Та же информационная компания, хорошие деньги, но рабочий день от и до.

Я сразу поняла — о чем она, потянула ее на кухню и мы с ней прошли туда.

— Найми няню или доплачивай той, что в саду. Я больше не смогу помогать тебе с малым. Уже проверено — дома я к восьми вечера.

— Ну… жаль, конечно — ты же помогала бесплатно, — хмыкнула я, — но ты довольна работой? Это главное. Я что-нибудь придумаю, не переживай.

Мы еще поговорили о нашей поездке, о ее работе, а потом она сказала, задумчиво глядя на меня:

— Твой каждую субботу и воскресенье был тут, как штык. С утра и до вечера, будто вы и не уезжали. Вчера шумел пылесосом весь вечер. Развод состоялся?

— Да, — я перестала суетиться в желании угостить ее и присела за стол. Мы напряженно смотрели в глаза друг другу. Ленка хмыкнула:

— Совет в Филях… Что с разделом имущества, общими средствами? Квартира?

— А что квартира? Квартира считай — служебная, в полной собственности она будет спустя десять лет отработки на предприятии. А средства… Андрей открыл счет на мое имя и теперь все нажитое непосильным трудом — пополам. А почему ты интересуешься?

— Не понимаю, что происходит. Ты подала на алименты?

— Нет. Он каждый месяц переводит нам половину зарплаты.

— Блаженная… Ну, с этим понятно… ладно, в субботу же он придет? Придет, конечно. Знает уже, что вы здесь. Аня! У меня когнитивный диссонанс!

— Не матерись, — хмыкнула я, веселясь.

— Я серьезно. На х… было все это делать, если он сбегает от нее сюда? Ведь он сбегает.

Я покачала головой и хмыкнула уже невесело:

— Он отслеживает и опекает свой прайд, Лен. Давай о приятном. У Вовки нет ботинок и сменки в садик. Задние лапы за лето сильно выросли. Хотела не просто, а с удовольствием сходить в магазин, посидеть в кафе — там, где детская игровая, а ты теперь не сможешь с нами — жаль.