Таш любит Толстого (ЛП) - Ормсби Кэтрин (читаем книги бесплатно TXT) 📗
***
Утром Джек провожает меня домой. С тех пор, как мы узнали новость, она что-то все время молчит. Когда мы останавливаемся у нашего дома, я спрашиваю:
— Все в порядке?
Джек кивает. Замирает. Потом мотает головой и мрачно произносит:
— Папа в последнее время плохо себя чувствует.
Я ожидала совсем не этого.
— Что случилось?
— Он начал жаловаться на самочувствие пару дней назад, то есть, наверно, все длится уже несколько недель. Говорит, у него начались страшные приступы мигрени.
— Ты думаешь, это?..
Не хочу лишний раз произносить вслух слово на букву «р». Мне все время кажется, что, говоря его, я отдаю ему частичку своей силы. Что я виновата в том, что оно пришло в дом моих друзей.
— Не знаю, — отвечает Джек. — Он говорит, что это наследственное и в юности у него тоже постоянно болела голова. Может быть, дело только в этом. Но он отказывается сходить к врачу и узнать наверняка. Мама страшно злится, но он повторяет, что просто дождется следующего планового осмотра, а до него еще несколько недель.
— Он с ума сошел!
— Мы говорим ему то же самое. Но это же папа. Его не переубедишь.
— Джек, это просто ужас какой-то! Почему ты раньше не сказала?
— Не знаю… я просто не хочу, чтобы это оказалось правдой. Да и Пол будет злиться, если узнает, что я тебе сказала. Он мне запретил.
— Зачем?
У меня в груди что-то дергается.
— Не знаю. Наверно, не хочет, чтобы ты волновалась, тем более что мы еще ничего не знаем наверняка. Головные боли могут значить что угодно: что у тебя был тяжелый день, что тебе надо попить или что у тебя опухоль в мозгу и ты скоро умрешь. Поди узнай, в чем дело.
— Но когда-нибудь он сходит на осмотр.
— Ага.
В повисшей тишине я посылаю Джек безмолвную просьбу. Она отвечает мне тяжелым взглядом и ворчит:
— Ладно уж.
Я крепко обнимаю ее, стараясь не задушить, и отпускаю прежде, чем она успевает с воплями оттолкнуть меня.
— Обещай, что будешь держать меня в курсе, — прошу я. — Что бы там ни говорил Пол.
В моей грудной клетке снова что-то обрывается.
— Тебе тоже интересно, чего я должна была натворить, чтобы заслужить такую карму? — спрашивает Джек.
— В смысле?
— Ну, сначала у папы нашли рак, и теперь вот это. Я должна была в детстве натворить чего-то страшного. Может быть, я даже этого не помню. Я могла убить семью белок и задавить в себе это воспоминание.
— Это так не работает, — мягко отвечаю я. — Плохая карма появляется только за грехи прошлых жизней.
— Или дело не в карме, а всякая хрень просто любит случаться.
— Не хрень, а дуккха! — улыбаюсь я.
Не знаю, как мы дошли до того, что шутим буддистские шутки про рак мистера Харлоу, но у меня такое чувство, что иначе мы просто расплачемся.
— Казалось бы, — продолжает Джек, — какое-нибудь верховное божество должно было уже поставить верхнюю планку на число страданий в нашей жизни.
Я вспоминаю мамины слезы в мерцании телеэкрана:
— Да уж, было бы неплохо.
— Кстати, — меняет тему подруга, — когда ты всем расскажешь, что Клавдия уходит?
— Черт. Ну, Брукс уже в курсе, а остальных это касается в меньшей степени…
Джек смотрит на меня с укором:
— Думаю, мне надо написать им письмо.
— Нет, — отвечаю я. — Я сама.
— Сомневаюсь, что ты это сделаешь. Я напишу им.
— Джек…
— Ребята заслуживают нашей честности. И в любом случае надо сказать им про премию, так что я просто убью двух зайцев.
— Как скажешь, — сдаюсь я. — Только, пожалуйста, выражайся поаккуратнее.
— В каком смысле?
У Джек оскорбленный вид.
— Ты сама знаешь, что иногда… слишком язвишь.
— Ты хотела сказать, что я - стерва.
— Джек!
— Ладно, ладно! — машет руками подруга. — Буду деликатна. Небось, как только все услышат про «Золотую тубу», им все равно будет плевать на Клавдию.
Я киваю. Это действительно невероятные новости. «Несчастливым семьям» явно улыбнулась фортуна. Вот бы нашим семьям так повезло…
***
Я сообщила Фому новости сразу, как только Джек показала мне письмо. И вот наконец ответ.
«Таш, это КЛЕВО!! Поздравляю! Не знаю, видела ли ты список целиком, но “Голос из пробирки” выдвинули в номинации “Лучший влог”. Следовательно, я тоже там буду. И ты понимаешь, что это значит…»
Я моргаю.
Да, понимаю.
Стоп. Понимаю ли я?
Это значит, что мы с Фомом наконец-то встретимся, правда же?
Это значит, что я наконец-то услышу его голос, когда он будет обращаться ко мне.
Это значит, что мы можем… устроить свидание?
Это же будет свидание, правда?
Мои большие пальцы застыли над экраном, а я все не могу подобрать подходящего ответа.
Мне хочется написать: «Я осознаю, что это значит, но не понимаю, что ты имел в виду».
Или что если я возьму и отвечу: «Еще как! Можно я позвоню, и мы все обсудим?»
А я ведь могу. Девять слов, два знака препинания. И все изменится.
Вместо этого я набираю: «ДА! Надо будет встретиться и поговорить».
Мы уже столько переписывались, но ни разу не говорили о встрече. Почему я молчала, понятно - мне просто страшно. Что если Фом этого не хочет? Или хочет, и мы встретимся, но все получится натянуто, неловко и ужасно? Не знаю уж, почему не заговаривал об этом Фом, но хотелось бы надеяться, что у него более благородные мотивы, чем у меня.
Что-то внутри требует, чтобы я позвонила ему прямо сейчас. Я могу набрать его номер, он возьмет трубку, и мы поговорим друг с другом по-настоящему.
Пару минут сверлю взглядом нашу переписку, надеясь, что там вот-вот появится новое сообщение. Фом написал мне всего пятнадцать минут назад, так что я могу рассчитывать на хорошую беседу. Но проходит еще минута - без всяких признаков жизни с его стороны.
Наконец я не выдерживаю и зашвыриваю телефон в сторону скомканного флисового покрывала, брошенного в ногах кровати. Уже не в первый раз за эту неделю мне кажется, что жить в двадцать первом веке как-то фигово. Скажите на милость, как вообще можно так общаться? В стародавние времена людям приходилось дожидаться письма неделями и месяцами, и это, конечно, было ужасно. Но когда они просто общались друг с другом, никому не приходилось напряженно ждать, когда собеседник соблаговолит ответить. Если тот три минуты не реагирует, значит, его наверняка хватил удар и не надо гадать, почему он, услышав вопрос, решил не отвечать на него пару часов.
Но Фом даже вопроса не услышал. Возможно. Он парень занятой, и у него, наверно, просто возможности не было проверить входящие. Он не стал бы специально держать меня в напряжении. Ведь не стал бы?
Мой телефон звенит, я подпрыгиваю и судорожно тянусь к нему.
От сообщения Фома на меня накатывает волна чудесного облегчения. Он ответил: «КОНЕЧНО!» и просит сказать ему точные даты моего прибытия в Орландо, как только куплю билеты.
Я еще не обсуждала поездку с родителями. Они совершенно точно не одобрят, что их дочь собирается профукать все, что откладывала на колледж, и одна улететь в другой штат развлекаться. Но мне семнадцать, деньги я заработала сама, и это важно для меня. К тому же, мои родители никогда не сажали меня под замок. У меня разумный комендантский час, я много раз ездила куда-то на несколько дней с классом или друзьями. Просто надо правильно подать это и выбрать подходящее время. Тем временем я уже нашла самые дешевые билеты до Орландо. Потому что я - чертов гений планирования.
11
После поцелуев фанаты выползают из укрытий. Так уж работает фандом, и #ЧетвергКевина - прекрасное тому подтверждение. Поцелуй служит логическим завершением всего невысказанного, всех надежд, намеков и неизвестности на заре зарождения чувства. До него напряжение возрастает и падает, снова растет и падает снова. Взгляды, слова, жесты… Но поцелуй - это точка кипения. Его все ждут, о нем все молят.
