Сломленные (ЛП) - Лэйн Лорен (книги серии онлайн TXT) 📗
Но потом замечаю напряжение в выражении его лица, когда он смотрит на ожидающий его тренажёр для ног. Он нервничает. То есть, он ещё и злится, а это значит, что, по всей видимости, не я одна в ярости от того, что меня загнали в угол.
Но вовсе не гнев Пола подталкивает меня проглотить гордость и пойти на сделку, даже за счёт своей личной жизни. А его тревога.
Он боится облажаться.
Когда Пол направляется в сторону тренажёра для ног так, будто это гильотина, я мысленно перелистываю «Базовый курс сиделок», в котором, кажется, расписаны подходящие случаю зажигательные речи. Мы должны быть для наших клиентов кем-то вроде чирлидеров, но этому парню нужно кое-что иное. Ведомая исключительно инстинктами, я вытягиваю руку и смачно шлёпаю его по заднице.
Он останавливается, бросая на меня недоверчивый взгляд через плечо. К слову, через очень славное и красиво очерченное плечо.
— Что это было? — рявкает он.
Я пожимаю плечами, будто тронуть его твёрдую и, эм, идеальную ягодицу — плёвое дело.
— Мне показалось, что тебя нужно немного приободрить.
Он вскидывает брови.
— Ох, точно. Мне может пригодиться кое-какая поддержка. Почему бы мне не показать тебе, какое поощрение могло бы завести мой механизм? — его взгляд падает на мою грудь, и мои соски напрягаются в ответ.
Ну… дерьмо. Вот и аукнулось.
Я подгоняю его дальше.
— В темпе, Лэнгдон. В моём распоряжении не весь день. Женщинам тоже нужно заниматься спортом.
Он одаривает меня понимающим кивком.
— Упражнения Кегеля. Я понял.
Я корчу рожицу и тычу пальцем в скамейку.
— Сядь.
Теперь на его лице ни капли страха. Оно совершенно пустое, как будто он подготавливает себя к провалу.
— Хорошо, — говорю я, огибая тренажёр и радуясь тому, что мама отправляла меня заниматься с персональным тренером с шестнадцати лет. Сейчас мне это кажется немного ненормальным, но я, по крайней мере, знаю, как обращаться с силовыми тренажёрами.
Правая его нога тут же ложится на заданное место, но он колеблется, прежде чем привести в нужное положение левую. На нём голубые спортивные штаны, поэтому моему взгляду недоступна его травмированная нога, и, как бы не ненавистно мне было признавать, я вроде как этому рада.
Одарённая такой возможностью, я могла увидеть её и прошлой ночью, когда нарвалась на него, одетого в одни только боксёры, но волновалась о других, куда более важных вещах. Например, о том, что у парня серьёзные проблемы со сном. И что он умудрился за рекордно короткий промежуток времени найти подход к моему телу.
Я качаю головой, чтобы её прочистить, старательно избегая его глаз.
— Ты покраснела, — замечает он. — О чём думаешь?
Бросаю на него свирепый взгляд. Уверена, он-то точно знает, о чём я думаю. На его лице мелькает что-то (раскаяние?), и на мгновение мне кажется, что он собирается принести извинения за прошлую ночь. Он должен извиниться.
И всё же... я не хочу. Из-за этого я превращусь в какую-то жертву, а я очень даже держала всё под контролем. Ну, за исключением гормонов. Но я знаю, что если бы сказала ему отвязаться, то так бы он и поступил. Он нанёс урон моей гордости, но не мне. Я желала каждое мгновение наслаждения, которое он дарил мне, даже если оно и возникло по неправильным причинам. Мне не нужны извинения.
Наши взгляды скрещиваются. Прекрати.
Его глаза слегка прищуриваются, прежде чем он отводит взгляд.
Хороший мальчик.
Я устраиваю целое представление, проверяя вес, но фиксатор уже был установлен под самым первым грузом, создавая минимальную нагрузку. Наверное, заводская установка, потому что, держу пари, им никогда не пользовались.
— Скажи, когда будешь готов, — тихо произношу я.
Он на секунду поджимает губы, раздражённо передёргивая плечами.
— Тебе обязательно смотреть?
Небрежно пожимаю плечами.
— Я наблюдала за твоей разминкой.
— Это другое, — скрипит он. — И, кстати, тоже жутковато.
— Ничем не могу помочь. У тебя получается сделать бешеное количество подтягиваний. Сомневаюсь, что у меня хватит сил даже на пять.
— А думаешь на одно хватит?
— Эй! — возмущаюсь я.
Сама невинность, Пол вскидывает руки:
— Их тяжело делать. Я знал несколько женщин в сапогах, которые не могли сделать больше двух. И мужчины тоже.
Я открываю рот, чтобы поспорить, пусть и понятия не имею, смогу ли подтянуться хотя бы раз.
— Ты тянешь время. И я уже согласилась ответить на твои идиотские вопросы. Не пытайся умаслить меня и на подтягивания.
— Ага, именно на это мечтает поглазеть каждый парень. На корчащуюся в попытке подтянуться девчонку.
Если это хоть как-то похоже на мужские подтягивания, то тогда не так уж плохо. Было что-то такое в Поле, одетом в серую майку и голубые спортивки, что обнимали его бёдра, когда он поднимал себя снова, и снова, и…
Мои мысли о его идеальной спине вмиг рассеялись, когда до меня дошло, что его ноги двигаются. Пришлось зарыться ногтями в ладони, чтобы удержаться и не коснуться его в одобрении.
Первый раз даётся ему до смешного легко, отчего становится ясно, что для поднятия веса он использует только здоровую ногу.
То же самое и со вторым.
И с третьим. И с четвёртым. И с пятым. Вся работа предоставлена правой ноге, тогда как левая просто парит рядом.
Не получится. Так не пойдёт. Теперь я касаюсь его. Нежным прикосновением над его здоровым коленом, но этого достаточно, чтобы он замер. Его глаза взлетают к моим, но он поспешно отворачивается, не глядя мне в лицо. Как и во многих других спортивных залах, освещение здесь довольно яркое, и я внезапно понимаю, что у меня впервые появился шанс увидеть его шрамы вблизи, без теней рассвета или заката, за пределами его мрачного логова или тёмной спальни.
Здесь нет теней, которые смягчили бы его шрамы, но я этого даже не замечаю. Они есть — конечно, есть, я знаю, — но для меня они почему-то входят в комплексный пакет Пола Лэнгдона.
Хотя я и в курсе, что он видит всё не в этом свете. Поэтому, когда он отворачивается, я отвожу глаза. Сперва мы приведём в порядок ногу. А потом поработаем над принятием нового лица.
Я вновь аккуратно прижимаю руку к его колену, безмолвно упрашивая расслабить здоровую ногу и дать другой поработать. Судя по его судорожному вздоху, он понимает мою просьбу.
Его руки сжимаются в кулаки по бокам, и на долю секунды мне кажется, что он вот-вот скажет мне отвалить, но затем штанга вдруг снова начинает подниматься. Медленно на сей раз. Но уверенно.
Шесть, мысленно отсчитываю я.
Он опускает ногу, пялясь на неё, будто удивившись обнаружить, что она действительно может двигаться, если он того захочет.
Штанга снова приходит в движение. Всё ещё медленно, но по-прежнему твёрдо. Семь.
На этот раз она опускается со звоном, более громким, чем раньше, и сердце у меня в груди переворачивается, когда до меня доходит, насколько слаба эта нога на самом деле.
Но он не останавливается. Снова так же неспешно. Восемь. А за ним выстраданный девятый подъём.
На десятом разе штанга останавливается на полпути, а его дыхание сбивается. Я проскальзываю своей рукой в его, пытаясь ладонь к ладони передать, что у него всё получится.
Его пальцы так сильно сжимаются вокруг моих, что, клянусь, я слышу хруст костей, но это стоит того, чтобы увидеть, как он поднимает вес ещё на несколько дюймов выше. На сей раз штанга стремительно падает, когда он убирает ногу, а звон металла, кажется, повисает на целую вечность, пока я, наконец, не отрываю глаза от его ноги, чтобы встретиться с ним взглядом.
Он смотрит на меня, во рту пересыхает от силы его взгляда. Мне хочется завопить громкое «ура». Первый демон повержен. Но победа не была лёгкой.
Я начинаю вытягивать руку, но он всё ещё держит меня.
— Твой черёд, Златовласка. Начинай говорить.
Хочется парировать чем-нибудь остроумным, но самое лучшее, что я могу сделать, — жалко закатить глаза, и его усмешка подсказывает мне, что он в курсе, что загнал меня в угол, в котором я не хочу находиться. Но это не останавливает его, и он добивает меня.
