Раскопки с миллиардером (ЛП) - Клэр Джессика (читаем полную версию книг бесплатно txt) 📗
Джонатан был в предвкушении. — И что же это?
Ее глаза сверкнули, и она улыбнулась. — Сонный любовник.
— Кто? — Она захихикала, глядя на его выражения лица, а он был поражен, какой красивой она была, когда улыбалась и смеялась. О, боже, от ее веселья его член встал колом. Ему хотелось коснуться ее, ощутить кончиками пальцем мягкость ее кожи. Вместо этого он крепче сжал стакан кофе.
— Сонный любовник, — повторила она, все еще улыбаясь. — Похоже, соней Шелли ласково называл свою жену, поэтому он взял псевдоним «Глирастес» — сонный любовник.
— Интересный факт, но почему твой отец упомянул именно это?
— Понимаешь, — Вайолет опустила голову и начала пролистывать информацию на экране. — Помнишь, в моем письме некоторые буквы были написаны отличным шрифтом. Если сложить эти буквы вместе, получится «тринадцать ступеней под».
— Да, но под чем? Откуда нам начать поиски?
Она поняла палец, прося его подождать. — Я подхожу к этому. Прозвище «соня» Перси дал Мэри в то время, когда они жили в городке Марлоу, который стоял на Темзе. И Марлоу знаменит своим старым подвесным мостом. Этим мостом. — Она показала ему фотографию на экране.
Джонатан взял из ее рук телефон. На секунду он забылся, почувствовав мимолетное прикосновение к теплой руке Вайолет, но мысленно встряхнул себя, сосредоточиться на работе. — Ты думаешь, это там?
В любом случае, это отличное место для начала, — сказала она. — «Озимандия» был опубликован под именем «Глирастес» и появился в то же время, что они жили в Марлоу. Я решила, мы можем проверить под мостом. Если это 13 ступеней под домом, то лучше проверить все возможные для нас варианты, чем врываться в чей-то подвал.
Он посмотрел на Вайолет, она так мило смотрелась в полумраке машины. — Наши варианты? — Его поразило это крошечное изменение. Она долго отказывалась принимать участие в этом деле. Воспринимала в штыки все его догадки. А сейчас не только сама искала информацию, но и предлагала работать совместно.
Она наклонилась к нему, толкнула в бок локтем, точно также как совсем недавно это сделал Риз. Вот только на этот раз у него была совершенно иная реакция. Его опьянял запах ее духов, тепло, исходящее от ее мягкого тела, и это касание вновь вызвало у него стояк.
Как я поняла, что бы мой отец не спрятал, он хотел, чтобы мы нашли это вместе, — ответила она.
Вместе, — согласился Джонатан. Ему очень понравилось, как это прозвучало.
***
Вайолет поерзала на кресле в поисках удобной позы. Она не могла расслабиться, несмотря на позднее время и роскошное кресло частного самолета. Возможно, виной 3 кружки кофе, выпитых вечером в лимузине. Или же, как бы она не противилась, она была взволнована их полетом в Лондон и поиском новой подсказки.
Она подозревала, дело именно в этом, а может, всему виной был сидящий рядом сильный, сексуальный Джонатан Лаенс? Спать в таких условиях было просто невозможно. На нем был свитер поверх футболки и джинсы. Простая одежда, но она придавала ему простой, но в то же время уверенный вид.
Грустно признавать, но Джонатан по-прежнему волновал ее. Их сексуальные отношения были 10 лет назад, но ее соски реагировали как раньше, словно он сосал их еще вчера. Конечно, она не могла винить свои соски, ведь реагировали не только они, но и все ее тело. Пульсация между ног никак не проходила, а по телу бежали мурашки, стоило ей только уловить аромат его одеколона.
Но главным предателем был ее мозг, потому что стоило ей закрыть глаза, она видела образ двигающегося на ней Джонатана. Однако это был не образ 19-летнего Джонатана. Нет, это был мужчина, сидевший напротив нее, мускулистый, опытный, сильный. Он был сексуальным в молодости, но сейчас убийственно красивым.
И это не давало ей покоя. Она снова поерзала на кресле.
— Не можешь уснуть? — спросил Джонатан, задевая ее ногой через проход.
Ладно, нет больше смысла притворяться. Она выпрямилась, села, подперев рукой подбородок. — Что-то мне подсказывает, что было плохой идеей выпить 3 стакана кофе в Старбаксе. — И твоя сексуальность тоже не дает мне покоя, — подумала она, но промолчала. Не то, чтобы это было так явно, но очевидно, ведь он сел не на любое свободное место, а именно в кресло напротив нее. Или он догадывался, что его уверенная поза, будто он властелин мира, вызывала у нее мурашки?
Он был, по меньшей мере, владельцем этого самолета. — Слишком много кофе, — пробубнила под нос она, потирая руки, прогоняя новую волну мурашек.
Он не сводил с ее глаз, когда его губы расплылись в медленной, восхитительной улыбке. — Скоро ты свалишься с ног от усталости.
По какой-то причине, ее взволновал и польстил его пристальный взгляд. — Думаю, ты прав. — Сейчас, когда они решили вновь стать друзьями, у ее глупого, предательского тела были далеко не дружественные мысли.
— Могу я задать тебе вопрос?
Ее сердце забилось чаще, а взгляд переместился на его чувственные губы. Она старалась вести себя спокойно. — О, эм... вопрос? Разумеется.
— Как думаешь, сколько их будет?
Она не поняла, о чем именно он сейчас спрашивал. — Чего будет?
— Писем, загадок?
— А! — Их дело последнее, о чем она сейчас думала. — Обычно их 4.
— Ммм, значит осталось найти еще 2, — он задумчиво почесал подбородок.
Вайолет переключила внимание на его длинные пальцы, которые чесали подбородок. Она сжала руку в кулак. Спокойно, девочка. Это Джонатан — козел, причинивший тебе боль. Вот только она уже сама в это не верила. — Только не радуйся раньше времени, — выпалила она. — Я давно убедилась, в конце этих поисков ждет только разочарование.
— Пусть так. — Он продолжал чесать подбородок, и Вайолет еле сдерживала желание убрать его руку от его подбородка и перенести на ее тело. — У этой игры должен был быть какой-то смысл. Если не брать во внимание спрятанные журналы, профессору ДеВитт не было необходимости красть ценный артефакт.
— Я тебе уже сказала его цель, — раздраженно ответила Вайолет. — Он хотел вернуть меня в твою жизнь, чтобы ты продолжил финансировать его проекты. Мое лицо будет постоянным напоминанием о его работе. Его очередной способ манипуляции.
— Хмм, ты кажется, злишься. Он был плохим отцом, да?
Она вздохнула. — Ты именно сейчас хочешь поговорить об этом?
— А в чем проблема? Или я отрываю тебя ото сна? — Черт, снова его игривая улыбка, словно они что-то задумали.
— Нет, — резче, чем нужно, ответила Вайолет. Она снова поерзала на своем кресле. — Но из нас двоих только у тебя сохранились хорошие воспоминания, связанные с моим отцом.
— Я не заметил твоей неприязни к нему...
— Я умело ее скрывала, — перебила она. Она сама прекрасно помнила свои чувства к отцу и не нуждалась ни в чьем напоминании. — К тому же тогда у меня еще была надежда, что он проявит отцовские чувства. Но я усвоила урок и больше не наступала на те же грабли.
— Мне сложно поверить в то, что ты была ему безразлична, — тихо добавил Джонатан. — Если честно, мне кажется, тебя невозможно не любить.
Она сжалась на кресле. Она определенно неправильно его поняла, это все игра ее воображения. — Моего отца волновал только один человек — он сам. Все его действия сводились к достижению его целей и амбиций. Своим эгоизмом он уничтожил мою маму.
Джонатан запрокинул голову, разглядывая Вайолет. — Профессор никогда не говорил о твоей маме.
— Неудивительно.
— Почему?
— А о чем тут говорить? — Вайолет откинулась на спинку кресла и попыталась не плакать, думая о маме. Это было сложно, учитывая страдания Конни ДеВитт, ее депрессию, пьянство, как все это сказалось на детстве Вайолет. — Она вышла за него, когда ей было 20, а ему 50. Она была одной из его студенток. Она была молода, красива и по уши в него влюблена. А он был... он был старым извращенцем.
Джонатан не засмеялся.
Вайолет пожала плечами и продолжила. — Я появилась спустя пару лет, и в это же время отец получил признание, и чем знаменитее он становился, тем меньше времени он проводил с нами. От этого мама впала в депрессию, и когда таблетки перестали помогать, она начала пить до беспамятства. И плакала по любому поводу. — У Вайолет пересохло во рту от мысли о детстве, проведенном в одиночестве, о темноте в доме, о том, как ей приходилось ходить на цыпочках по гостиной, потому что мама лежала в отключке на диване. По крайней мере, она спала, а не плакала. Она не переносила рыданий матери. — Мой отец появлялся спустя несколько месяцев, но оставался на день или два. Когда они ругались, мама начинала плакать и вновь впадала в депрессию, отец тут же уезжал.
