Рискованное приключение (ЛП) - Эшли Кристен (книги хорошем качестве бесплатно без регистрации .TXT) 📗

— Здесь красиво, — прошептала я, все еще прижимаясь щекой к его плечу.

— Да, — согласился он. Его тихий хриплый голос вырвал меня из оцепенения, и я подняла голову, отодвинулась и слезла со снегохода.

Я подошла ближе к обрыву и остановилась, долго впитывая вид, прежде чем достать из кармана свою маленькую цифровую камеру. Я начала фотографировать, зная, что мои попытки бесполезны. Ни один фотограф не мог бы уловить это. Это нужно было видеть своими глазами.

Макс подошел ко мне сзади, и я не могла избежать его, не сорвавшись с обрыва, так что он обнял меня одной рукой и притянул к своей груди. Не успела я запротестовать, как он заговорил.

— Папа все время водил нас сюда, — тихо сказал он.

Я уставилась на пейзаж. Что-то в тоне Макса заставило меня опустить камеру.

— Нас? — спросила я, хотя при этом сказала себе, что я не просто идиотка, а гораздо хуже. Мне не следует спрашивать, меня это не должно волновать, мне не следует знать.

Но я хотела знать.

Его рука вокруг моей груди напряглась, прижав меня ближе.

— Ками обычно ныла всю дорогу. Говорила, что хочет остаться с мамой, а это значило, что она хочет остаться со своими друзьями в городе.

Не успев прикусить язык, я спросила:

— Ками?

— Моя сестра.

— Ваша мама не приезжала сюда с вами?

Я смотрела на открывающийся вид и думала: кто в здравом уме не захочет сюда приехать; а заодно мысленно пинала себя за вопросы, не желая, чтобы Макс делился со мной, и не желая побуждать его к этому. Он был замечательным сам по себе, я не хотела слушать истории из его жизни.

— Они с папой развелись.

— Ох, — сказала я и заставила себя не вдаваться в подробности.

Однако Макс был в настроении поговорить.

— Мне было шесть лет, Ками четыре. И мама, и папа жили в городе, но мы виделись с папой только через выходные, если случайно не встречали его в городе. Или когда его вызывали в школу.

— Мои родители тоже развелись, — сказала я и захлопнула рот. Мне не нужно знать о нем, а ему, определенно, не нужно знать обо мне.

— Сколько лет тебе было? — спросил он.

— Мало, — уклонилась я от прямого ответа.

Его рука напряглась сильнее, а пальцы сомкнулись вокруг моего плеча. Ему не нравилось, что я избегаю ответа.

— Сколько, Герцогиня?

Я вздохнула и повторила: — Мало, — но прежде чем он заговорил, я продолжила: — Очень мало. Так мало, что я вообще не помню их вместе.

— Это тяжело, малышка, — прошептал он, а я не сказала ему, что это не так. Я не сказала, что исчезновение отца из моей жизни было счастливым случаем, потому что через некоторое время он в нее вернулся.

Я решила сменить тему и заметила:

— Прекрасно, что ваш папа смог дать вам это.

Я обвела рукой панораму.

— Да, за исключением того, что она перешла ко мне, когда он умер.

Я вздрогнула и повернулась в его объятиях.

— Прости?

— Я унаследовал эту землю после его смерти.

Его лицо ничего не выражало, и это выдавало глубину эмоций, которые он старался спрятать.

— Мне жаль, — прошептала я.

— Это случилось давно, милая.

— Все равно жаль.

Он крепче обнял мои плечи, а вторую руку положил мне на талию.

Я слегка отодвинулась, и Макс позволил мне, но лишь немного.

— Но я хотела сказать другое, — продолжила я. — Прекрасно, что он, пока был жив, смог дать вам это, что привозил вас с сестрой сюда.

Макс кивнул и посмотрел поверх моей головы:

— Это было папино любимое место. Он хотел построить на этой земле дом. Всю свою жизнь. Он не мог этого сделать, но говорил все время. Но он никогда не трогал это место. И мне тоже велел этого не делать.

Было что-то впечатляющее и трогательное в том, что Макс построил дом на этой земле, как хотел его отец, не говоря уже о том, что он сделал это собственными руками.

— Твоя сестра тоже получила землю? — спросила я, и его глаза на мгновение опустились на меня, прежде чем снова вернуться к пейзажу.

— Нет.

— Он все оставил тебе?

— Да.

— Ничего себе.

Он убрал руку с моего плеча, запустив ее в мои волосы под шапкой, а второй рукой обнял меня за талию.

— Ей досталось все остальное: его городской дом, машина...

— Земля лучше, — объявила я, хоть и понятия не имела, какие у его отца были дом и машина. Это мог быть особняк и «Мазерати», но земля все равно лучше.

Макс усмехнулся, глядя на меня, и согласился:

— Да.

Потом он продолжил, глядя мне за спину с отсутствующим выражением:

— Она разозлилась, хотя ей всегда было наплевать на это место. Но она знала, сколько оно стоит.

Я сжала губы, чтобы перестать спрашивать.

Но Максу и не требовались мои вопросы. Он снова посмотрел на меня:

— Она бы продала землю, папа знал это. Он даже написал об этом в завещании, объясняя свою волю. Так что он отдал ее мне.

— Он поставил условие, чтобы ты ее не продавал?

Макс покачал головой.

— Просто знал, что я никогда этого не сделаю. — Его глаза снова устремились мне за спину. — И я никогда не продам.

— Я бы тоже не продала, — прошептала я и прикусила губу, напоминая себе, что пора прекратить разговоры, в основном потому, что Макс смотрел на меня, и его лицо смягчилось, но взгляд стал настойчивым, что отозвалось глубоко во мне приятным, теплым, счастливым образом.

— Она принадлежит моей семье с тысяча восемьсот девяносто второго года, — сказал он.

Я распахнула глаза:

— Правда?

— Да, Герцогиня, — усмехнулся он.

Я открыла рот, чтобы заговорить и положить конец нашей откровенной беседе, от которой я получала слишком много удовольствия, а я знала, что не должна позволять себе этого. Но тут мы оба услышали:

— Макс!

Макс убрал руку с моей талии, но вторая рука на моей шее скользнула вокруг моих плеч, и он встал рядом со мной, глядя на тропу.

— Привет, Коттон, — сказал Макс.

Коттон был похож на Санта-Клауса. Густые седые волосы, пушистая белая борода, немного длинноватая, и большое славное пузо. Но он не носил красный костюм. Он носил джинсы, огромную куртку и теплые сапоги.

— Приветствую, — сказал Коттон, глядя на меня. Он был в десяти футах от нас, но я видела, что нос и щеки у него красные, как у Санты.

— Здравствуйте.

— Коттон, это... — начал Макс, но Коттон его перебил.

— Да, я знаю. Нина.

— Что... — начала я, но Макс сжал мои плечи.

— Труди — внучка Коттона, — объяснил Макс.

— Ох, — пробормотала я.

— Маленький городок, — заметил Коттон, подходя ближе, — много разговоров. Привыкнете.

— О... — медленно сказала я, — ...кей.

Я не была уверена, что пробуду здесь достаточно долго, чтобы привыкнуть, но решила не сообщать об этом Коттону.

— Дайте мне вашу камеру, я сфотографирую вас вдвоем, — кивнул Коттон на мой фотоаппарат.

Я напряглась. Наше с Максом фото на его утесе? Не думаю. В основном потому, что сама мысль о том, чтобы иметь фото с Максом вместе на этом прекрасном утесе, заставила меня захотеть этого так сильно, что я могла почувствовать на вкус, и я знала, что это неправильно, неправильно, неправильно.

— Эм-м... Все в порядке, я уже сделала несколько фотографий.

— Герцогиня... — сказал Макс, но Коттон его перебил.

— Дай мне камеру, девочка.

— Все нормально, правда, — сказала я.

— Нина, это Джимми Коттон, — вполголоса сообщил мне Макс. Я застыла на месте и вылупила глаза.

Когда ко мне вернулась способность говорить, я прошептала:

— Кроме шуток?

— Да, кроме шуток, — смеясь, ответил Макс.

Я уставилась на Санту.

Джимми Коттон, великий американский фотограф. Я была на трех его выставках: одна в Смитсоновском институте, одна в Музее Виктории и Альберта и одна в Метрополитен. Он был национальным достоянием, а перед его картинами преклонялись все, включая меня. Я каждый год покупала его календари, а один из плакатов, купленных в Смитсоновском институте, вставила в рамку и повесила дома в коридоре.