Азарт среднего возраста - Берсенева Анна (читать книги онлайн полностью txt) 📗
Сознавать это было крайне неприятно. Но Александр не привык прятать голову в песок, как страус.
«Страус, правда, голову в песок и не прячет, – коротко мелькнуло у него в голове. – Это про него люди выдумали».
Несуразная мысль про страуса отрезвила его.
– Значит, так, – сказал он. – Для начала вы мне покажете проект фонтана. Оплачивать уродство я не собираюсь. – Тетка в халате мгновенно притихла. Александр протянул ей визитную карточку. – Вот по этому телефону, – сказал он. – Позвоните по этому телефону. Мой секретарь сообщит, когда вы можете привезти проект. И по всем подобным вопросам в дальнейшем обращайтесь по этому телефону. Всего доброго.
Он захлопнул дверь перед носом изумленной дамы. Никакого удовлетворения от того, что так умело поставил ее на место, Александр не испытывал. Давно прошло время, когда он радовался таким вот своим умениям. И давно уже понял, что все они вкупе не означают власти над жизнью. А теперь, когда в его жизни появилась Аннушка, он понял это еще яснее.
Возможность поправить настроение выпивкой была исчерпана; следующий стакан виски означал бы желание напиться, а такого желания у Александра не было.
Надо было уходить. Чувство, с которым он проснулся в Аннушкиной квартире, с которым бродил все утро среди ее вещей и фотографий, угасло в нем. Из откупоренного шампанского должны были испариться будоражащие пузырьки, иначе и быть не могло.
Он вышел в прихожую, надел куртку. И тут только заметил, что ее нагрудный карман слегка оттопыривается. В кармане обнаружилась пачка сигарет. Это означало, что можно еще ненадолго задержаться. Зачем? Это было Александру непонятно. Пять минут ничего не могли изменить в его будущем с Аннушкой. Точнее, в отсутствии такого будущего. Но он все-таки вернулся в комнату и вышел на балкон.
Снег прекратился совсем недавно. Он шел всю ночь, а утренний мороз был ровно такой, который необходим, чтобы снег не таял. Выглянуло солнце, и в его пронзительных лучах двор выглядел таким сверкающим, таким празднично-белым, что, глядя на него, хотелось жизни и молодости.
Фонтан, на который у жильцов так нагло вымогали деньги, собирались, судя по всему, соорудить как раз под Аннушкиными окнами, посередине двора. Александр представил себе фонтан, который, сколько он себя помнил, бил возле дома, где они с сестрой выросли и где она жила теперь одна. Он попытался мысленно перенести его сюда, под Аннушкины окна, но это ему не удалось. Фонтан его детства, простая круглая чаша, в которую осенью вместо звенящей воды падали листья клена, вяза, сирени и ясеня, был так прост и в простоте своей так гармоничен, что невозможно было предположить, чтобы нечто подобное могло понадобиться тетке в халате с золотыми драконами.
Въезд во двор был перегорожен шлагбаумом. Красная спортивная «Мазда» притормозила так лихо, что едва в этот шлагбаум не врезалась. Передняя дверца широко распахнулась, из машины выскочил пассажир. Пассажиром, то есть пассажиркой, была Аннушка.
С высоты четвертого этажа Александр видел ее так отчетливо, как будто она стояла прямо перед ним. Она была одета, наверное, в ту самую одежду, которую сегодня рекламировала. Во всяком случае, на ней было что-то яркое, веселое, задорное – такое, что делало совсем уж неотразимой ее победительную молодость. Голова ее была непокрыта, светлые волосы были стянуты в ее любимый хвостик, который вдобавок был поднят вверх и сколот заколкой так, что смешно и трогательно торчал над русой Аннушкиной головкой. Щеки ее горели таким румянцем, словно она не вышла из машины, а вбежала во двор на лыжах. Александр услышал, как она рассмеялась.
И тут же понял, к кому относится ее смех. Водительская дверца распахнулась тоже, и из «Мазды» вышел мужчина. Вернее, только сразу Александру показалось, что это мужчина. Как только тот повернулся лицом к дому, стало понятно, что это просто мальчишка. Лет двадцати, не больше. Как и Аннушка. Посмотрев на нее, он тоже расхохотался. Они стояли друг напротив друга рядом с ярко-алой машиной и хохотали как пьяные. Не вином пьяные, а какой-то своей неведомой радостью, каким-то только им известным восторгом.
Они были пьяны своей молодостью, и эта молодость связывала их такой же невидимой и такой же прочной нитью, как общий смех, и звенящий мороз, и блестящий под солнцем снег.
Не переставая смеяться, Аннушка отбежала от машины, присела, схватила целую пригоршню снега, мгновенно слепила снежок и бросила в мальчишку. Тот тоже бросил в нее комок снега и попал прямо в голову. Но, наверное, это было совсем не больно, потому что Аннушка рассмеялась еще громче, еще беспечнее. То ли от снежка, то ли от смеха, то ли от бега, то ли от всего этого вместе заколка упала с ее головы в сугроб и хвостик растрепался. Она тряхнула головой, волосы рассыпались по ее плечам. У Александра дыхание перехватило: он вспомнил, как блестели эти русые пряди под неяркой лампочкой в прихожей, когда он приехал ночью и Аннушка открыла ему дверь. И как потемнели они потом, когда круглые капельки пота заблестели у нее на лбу… И все это было сегодня – сегодня она была с ним всю ночь.
А теперь она была не с ним. Это было так очевидно, что впору было броситься с четвертого этажа от одной только невозможности это изменить.
– Ну все, Алеша, – услышал он звонкий, на весь двор, Аннушкин голос. – Уезжай. А то мы с тобой до ночи не разбежимся.
Алеша что-то ответил. Что именно, Александр не расслышал, но догадался по Аннушкиному ответу.
– Надо, надо! – смеясь, возразила она. – Все когда-нибудь кончается.
Аннушка подошла к мальчику Алеше и быстро чмокнула его в щеку. Он тут же обнял ее, притянул к себе и поцеловал так, что этот поцелуй невозможно было считать прощальным.
Впрочем, Аннушка явно так не считала. Она снова засмеялась, легонько оттолкнула от себя Алешу и, весело крикнув «бай!», побежала к своему подъезду. Мальчик покрутил головой, слепил еще один снежок и досадливо швырнул его в стену дома. Потом вышел за шлагбаум, сел в свою «Мазду», и машина с визгом сорвалась с места.
Александр почти ввалился с балкона обратно в комнату. До того как ключ повернулся в замке входной двери, он успел снять куртку и бросить ее в альков. Но, наверное, вид у него все-таки был такой, будто он только что спрыгнул с подножки движущегося поезда.
– Ты здесь, Саша? – спросила Аннушка, входя в комнату. Голос ее звучал удивленно, тонкие дуги бровей приподнялись еще выше, чем обычно. – Я думала, давно ушел.
– Нет, – судорожно сглотнув, ответил Александр. – Не ушел. И… Аннушка, выходи за меня замуж.
Глава 11
Как прошла зима, Александр не заметил.
Вообще-то он всегда был внимателен к течению времен года, к его переменам. Иначе и быть не могло: с этим была связана его работа. Путина, нерест, сезонные колебания цен на рыбу в Португалии, где происходили основные европейские продажи, – все это влияло на повседневные планы «Ломоносовского флота». Правда, было в Александровом внимании ко временам года и другое, с работой совсем не связанное… Но об этом он предпочитал не говорить. Да и не с кем ему было говорить о всяких неясных вещах.
В общем, течение времени он замечал всегда. А этой зимой не заметил по единственной причине: зима прошла в такой бесконечной, такой однообразной череде скандалов, что все ее дни слились в его сознании в один бессмысленный день.
Когда Александр так мгновенно, без размышлений предложил Аннушке выйти за него замуж, никаких своих личных обстоятельств он не учитывал. Он просто забыл обо всем, что принято называть обстоятельствами. Только Аннушкина красота, только ускользающая от него красота ее и молодость имели для него значение. Одно он чувствовал, когда звал ее замуж: если она откажет, жизнь станет ему не нужна. Зачем ему вялая, как выдохшееся шампанское, жизнь?
Он боялся ее отказа, но вместе с тем был в нем уверен. Потому что все, что он до сих пор видел и понимал в Аннушке по отношению к себе, обещало лишь отказ. Но, понимая это, Александр все-таки сказал то, что сказал. Такое бывало с ним прежде только на охоте: непредсказуемость ожидания, мгновенность решения, выстрел, яростный предсмертный рев зверя, обещающий охотнику смерть, и вдруг как награда – бешеный восторг успеха! Тем более сильный, чем меньше можно было на него надеяться.
