Будешь моей мамой - Волчок Ирина (книга бесплатный формат .TXT) 📗
Платье оказалось совершенно новым и очень красивым… само по себе, если не иметь в виду, что его надевать надо. Ольга сроду такие вещи не носила. Даже не представляла, куда в таком платье можно пойти. И совсем не была уверена, что это можно считать вечерним туалетом, – слишком глубокий вырез «маечкой», слишком широкий клеш прямо от выреза, да и коротковато – даже колени не закрывает.
– Класс! – Игорь Дмитриевич окинул ее откровенно восхищенным и опять каким-то хитрым взглядом. – А туфли-то! Прямо как специально для этого платья сделаны. Я так и думал… – Он запнулся.
– Что вы думали? – подозрительно поинтересовалась Ольга.- Что вам абсолютно все идет, – быстро нашелся он. – А украшения вы не носите?
– Ношу. – Она напялила черные очки. – Вот мое любимое украшение. Подходит к случаю?
Он задумчиво смотрел на нее, улыбаясь, щурил хитрые глаза, а потом выдал:
– Пожалуй, подходит. Пожалуй, это будет еще лучше, чем я думал…
– Что вы думали? – совсем затревожилась Ольга. – Игорь Дмитриевич, если вы что-то планируете с моим участием, то, может, мне лучше об этом заранее знать?
Он опять заулыбался и пожал плечами:
– Вечер. Вечер отдыха – и все.
…Как же, вечер отдыха. Может, для кого-то это безобразие и в самом деле отдых… Вон как они ржут, наверняка в доме слышно. Пойти, что ли, посмотреть, как там Чижик?
Ольга потихоньку отошла от столов, двинулась от дерева к дереву, машинально улыбаясь встречным-поперечным и отвечая «нет, спасибо» на все предложения, даже не вникая в их суть. Да какая разница, в самом деле… Наверное, все то же самое: не хочет ли она шампанского, не желает ли потанцевать и снять черные очки… Черт, кажется, этот белобрысый спросил, нравится ли ей нынешнее общество. А она, кажется, ответила: «Нет, спасибо»…
Белобрысый смеялся, сверкая очень белыми на загорелом лице зубами, заглядывая ей в лицо веселыми светло-серыми глазами. Где-то она его видела. Жаль, так и не научилась лица запоминать. Ну, пусть еще что-нибудь скажет.
– Вы меня не помните? – Белобрысый опять засмеялся.
И она тут же вспомнила. Это тот самый Саша Большой, которого она приняла за Серебряного в свой первый визит. Серая Личность. Нет, сейчас эта
личность вполне загорелая, да и одет вовсе не в серое, а в довольно яркие бежевые, почти рыжие, брюки и коричневую рубаху с короткими рукавами. Все здесь одеты довольно ярко и не слишком официально. Это она одна сегодня серая личность.
– Ольга, у вас потрясающее платье, – весело продолжал Саша Большой. – То есть я в этом, конечно, ничего не понимаю… Я думаю, это платье потрясающее потому, что безумно вам идет. Вы опять очки не снимаете… А солнце, между прочим, уже садится. Куда это вы от гостей сбегаете?
– Я не сбегаю, – скрывая недовольство, буркнула Ольга. – Я на минутку. Чижик там одна. Вернее, с Мариной Владимировной, но… Я просто посмотреть хотела, как там что.
– Там все хорошо, – уверенно произнес Большой. – Ольга, что вы все время убегаете? Четвертый раз за три часа… О вас все спрашивают. Народ умирает от любопытства.
Это она и сама заметила. Если бы народ так откровенно не умирал от любопытства, она, возможно, и не пыталась бы смыться в четвертый раз за три часа. Неужели только три часа прошло? Ей казалось, что этот шабаш продолжается минимум сутки. Сначала вся толпа в гостиной роилась, потом утомительно долго все сидели за столами, накрытыми в саду за домом, а теперь расползлись группками по всему саду и делают что кому нравится – в карты играют, анекдоты травят, танцуют на пятачке возле бассейна… И ужасно шумят. В доме, наверное, все слышно.
– Вы со мной не потанцуете? – спросил Большой и взял ее за руку. – Вы сегодня королева бала, а ни разу не танцевали.
– Нет, спасибо. – Ольга отступила на шаг. – Я совершенно не умею танцевать. И я не королева бала. Король бала – Игорь Дмитриевич.- Это верно. – Большой оглянулся на толпу, окружавшую хозяина дома. Толпа ржала, что-то восторженно галдела и заглядывала хозяину в глаза. – Игорь Дмитриевич всегда король бала. Душа общества. Вы не представляете, Ольга, до чего хорошо это у некоторых получается – всегда быть в центре внимания. У него просто талант.
– Представляю. – Она холодно разглядывала это, с позволения сказать, общество с этой его душой. – Вы, Александр, не представляете, до чего хорошо я это представляю… Я все-таки к Чижику зайду. Мало ли что…
Ольга отвернулась и торопливо пошла, пока он не успел ее остановить. Душа общества! Что ж тут не представлять… Григорий был такой же душой любого общества. Король бала. Правда, она ни разу не бывала ни в его обществе, ни на его балах. Зачем она здесь?
Ольга свернула на тропинку, которая, петляя между деревьями, огибала открытое пространство заднего двора, сбросила туфли и, неся их в руке, почти побежала к дому. Хорошо бы ее никто не заметил. Устала она. И пятьсот баксов – не такие уж сумасшедшие деньги за такую поганую работу…
Ольга наступила босой ступней на какой-то острый сучок, чертыхнулась про себя и остановилась, пытаясь рассмотреть, поранила пятку или нет. И тут музыка вдруг смолкла, гомон толпы вокруг короля бала сюда почти не доносился, и Ольга совершенно отчетливо услышала негромкие голоса, доносящиеся из увитой хмелем беседки.
– Вон она идет. – Женский голос был полон недоброжелательности. – За деревьями прячется. В дом опять бежит. Что она все время в дом бегает?
– Да мало ли… – Другой женский голос был ленив и немного насмешлив. – Может, у нее живот болит. Что ты дергаешься? Мне Тамара сказала, это няня его дочки.
– Ага, няня. – Первый голос преисполнился сарказма. – Если прислуга, то что ей делать среди нас? И ты что, не видишь, как он все время на нее смотрит? Интересно, где она платье это взяла…
– Зачем тебе? – слегка удивился ленивый голос. – Тебе такое не пойдет… А Серебряный на всех смотрит. Он и на тебя смотрел… Было дело, а?
– Твой Толик, между прочим, тоже на нее смотрит, – мстительно заявил первый голос. – Смотри, Алка, как бы мужик няню для твоего спиногрыза не нанял…
– Эту? Никогда. – Ленивый голос стал еще насмешливей. – Я его вкусы знаю. Он любит баб крупных, ярких и веселых. Этой копченой селедке там не светит… Да и вообще, дураков нет – у Серебряного телку уводить. Тише, она сюда повернула.
Ольга действительно свернула к беседке. Она шла почти на автопилоте, чувствуя, как сами собой разворачиваются плечи, задирается подбородок и от ярости знакомо холодеет затылок. Она остановилась возле беседки, с минуту разглядывала ажурное переплетение листвы на фоне светло-фиолетового вечернего неба, молчала и слушала осторожное дыхание тех двоих в беседке.
– Добрый вечер, – наконец произнесла она приветливо, все так же рассматривая листья над головой. – Погода сегодня какая хорошая, да? Я не телка Серебряного. Я гувернантка Анны Игоревны Серебряной. Это платье мне отдала подруга в качестве гуманитарной помощи. Вы не расстраивайтесь, это просто секонд-хенд, на вес продается, кажется, сорок рублей за килограмм. Сегодня меня наняли работать хозяйкой приема. Я должна следить, чтобы гостям Игоря Дмитриевича было хорошо. Вам хорошо? – Она замолчала, ожидая ответа, не дождалась и очень любезно добавила: – Вы ничего не желаете? Выпить, закусить, покурить, потанцевать? Нет? Может быть, желаете принять горячий душ? Могу организовать. А то «Суар де Пари», знаете ли, не очень сочетается с таким интенсивным запахом лака для волос… – Она опять помолчала, слушая, как дыхание тех двоих в беседке стало неровным, улыбнулась в пространство и ласково добавила: – Желаю приятно провести время. Чувствуйте себя как дома.
И пошла к дому беспечной походкой, легкомысленно виляя бедрами и помахивая зажатыми в руке туфлями.
Хорошо, что Чижик уже спала. А Марина Владимировна, кажется, ничего не заметила. Она захлопнула книжку, с облегчением поднялась с кресла и радостно зашептала:
– Вот хорошо, что ты пришла! Игорек наказал от Анны ни на шаг, а я умираю – пить хочу. Пойду хоть чайку глотну. Ты минут пятнадцать здесь побудешь?
