Жена президента - Уинтерз Ребекка (читать книги .TXT) 📗
Пока Гейб звонил Маку и Риглисам, супругам-психологам, которые жили рядом с подростками и которым он поручил опекать ребят, он услышал голос Стефани, которая звала его. Удостоверившись, что на данный момент на ранчо все благополучно, Гейб засунул телефон обратно в сумку и стал подниматься по лестнице.
Как ему не хотелось смотреть на золотые шелковые завитки, выбивавшиеся из-под черного парика: они казались ему совершенно восхитительными, особенно когда он вспоминал, что эта красота недавно принадлежала только ему.
Хотя Гейб постоянно воевал сам с собой, стараясь не потерять самоконтроль, ему никак не удавалось справиться с желанием обнять Стефани и заняться с ней любовью до того, как птицы начнут свои утренние трели.
Гейб поперхнулся. Еще одна такая ночь, и, черт побери, все его принципы могут рассыпаться в прах!
Оценив ее незаурядную жизнестойкость, он был уже почти убежден в том, что ей нравится жизнь на ранчо. А он, как дурак, вчера в какой-то момент поверил, что ей нужен только он.
С непроницаемым выражением лица он облокотился о перила; наконец сверху спустилась Стефани с фотоаппаратом в руках.
— Ну, скажи мне, чтобы я проваливала отсюда. — И она направила на него объектив фотоаппарата. Мне вдруг показалось, что наша ночевка здесь мне просто приснилась.
Гейб отпрянул назад, не желая, чтобы она вспоминала ночь, о которой он хотел бы забыть.
— Ты еще не поела… — проворчал он.
— Я не знала, что мы спешим. Я буду готова через пять минут!
Стефани торопливо обулась в ковбойские сапожки и тщательно поправила парик на голове. Пока она надевала очки, Гейб сворачивал ее постельные принадлежности. Краем глаза он видел, как она жадно поглощала свой завтрак, а потом спрятала оставшиеся продукты в свою куртку, подбитую овчиной.
Стефани задержалась на вышке. Гейб уже стоял внизу, на земле, и ему пришлось подождать несколько минут, прежде чем она привела себя в порядок и спустилась по лестнице вниз. Потом он запер дощатую дверь.
Восседая верхом на Молли в своей ковбойской шляпе, Стефани выглядела так, как если бы она прожила здесь всю жизнь. Гарцуя под шумевшими где-то вверху соснами, она являла собой такую восхитительную картину, что у него перехватило дыхание. Гейб резко повернулся и вскочил на Цезаря.
— Следуй за мной. Нам нужно переехать через лесосеку. Это самый короткий путь к другому лугу, и займет он минут десять вместо часа. Как только проверим стадо, мы вернемся на ранчо.
Стефани вела себя необычно тихо; они безмолвно проехали мимо уложенных в штабеля, пахнущих смолой бревен. Чтобы убедиться в том, что ее ничего не испугало, он обернулся и увидел, что она преспокойно жует яблоко и смотрит по сторонам, любуясь лесными красотами.
Гейб больше не оборачивался. Они выехали из лесу, и он услышал ее благоговейный вздох у себя за спиной. Он не удержался и посмотрел. На ее лице застыло восхищение.
Гейб чувствовал себя так же, как в тот день, когда ему довелось впервые осмотреть эту часть ранчо с самолета. Просторные зеленые луга, на которых мирно паслись коровы, были окружены высокими соснами, А вдалеке возвышались горы, вершины их были укрыты снежными шапками, которые, казалось, разрезали голубое небо.
Взгляд Стефани был прикован к великолепному пейзажу, расстилавшемуся внизу.
— Если бы твой отец увидел все это, он бы сумел понять тебя…
Дрожание ее голоса пробудило в нем множество переживаний, которые он упорно гнал в самую глубь души.
— Увидит он здесь что-то или нет, он вряд ли изменится.
Ее глаза искали его взгляд.
— Нельзя так грубо о нем отзываться…
Стефани навеки предана сенатору. И все потому, что она и его отец лелеяли одну и ту же мечту!
— Мой отец — грубый человек.
— Потому что он боится.
Ее слова ошеломили его.
— Мы говорим о моем отце.
— Да. — Стефани показалось, что она наконец обрела почву под ногами. — Он обожает тебя, но борется с тем, что не способен понять. Он просто не понимает тебя. Сенатор разочарован: это единственная неудача в его жизни. Поэтому он и ведет себя как тиран.
Гейб пристально посмотрел на нее.
— Он сам признался тебе в этом?
Стефани отрицательно замотала головой.
Вполне вероятно, она могла бы ответить на вопрос, из-за которого он не спал по ночам.
— Ты родилась в семье, где все так или иначе связаны с видными политиками разных поколений. У тебя было из чего выбирать. Что подтолкнуло тебя работать с моим отцом?
На ее губах появилась лукавая улыбка, и он был совершенно очарован.
— Я думала, тебе пригодится женщина, которая сумеет тебя понять.
— Ну что ж, попробуй!.. — Он натянул поводья, раздраженный тем, что поддается ее неотразимому очарованию.
— Только у твоего отца четыре таких замечательных сына. Тебе разве неизвестно, что о детях Уэйнрайта слагают легенды?
— Не шути со мной, Стефани.
— Я и не думаю шутить.
Гейб, ловко сидевший в седле, наклонился вперед, раздраженный ее ответами.
— Но ведь к тому времени, когда ты появилась на сцене, трое других братьев уже женились.
— Конечно.
Когда он понял, что она хотела сказать, он сухо улыбнулся.
— Ты ждешь, будто я поверю в то, что я и есть та причина, из-за которой ты нанялась на работу к моему отцу?
Ни один мускул не дрогнул у нее на лице.
— Ты был бы удивлен той стойкостью, с которой я хранила свое девичество. — Сказав это, она поскакала по направлению к гурту, оставив его одного.
Гейб замер в седле. Он не знал, как ему сейчас поступить. Он был поражен серьезностью ее признания. Ее слова дразнили его воображение. Неужели он ошибался, считая, что у Стефани и его отца были какие-то отношения?
Стефани куда-то исчезла. Гейб ощутил тревожную пустоту в желудке, когда обнаружил Молли у самой кромки леса без наездницы.
Обеспокоенный тем, не сбросила ли на землю свою хозяйку не в меру резвая кобыла, он пустил Цезаря галопом. Когда Гейб приблизился к Молли, он спешился и повел коня рядом с собой, сжимая в ладонях поводья. Наконец он увидел Стефани, опустившуюся на колени, а рядом, возле нее на траве теленка, не подававшего признаков жизни.
— Он не двигается!..
Гейб был так благодарен судьбе за то, что с его спутницей ничего не случилось, что ее встревоженный возглас его даже обрадовал. Он присел на корточки рядом с ней.
— Этому малышу уже ничто не поможет…
— Почему? — Стефани повернула к нему залитое слезами лицо.
— По целому ряду причин. Возможно, его легкие так и не очистились. Когда его осмотрит ветеринар, мы узнаем точный ответ.
— Мать по-прежнему облизывает его. Она, наверное, думает, что он вот-вот встанет, — в голосе Стефани послышалась тоска.
— Пойдем. Нам пора домой. — Гейб сжал ее руку.
Как только Стефани забралась на лошадь, он вскочил на Цезаря и начал новый объезд гурта. Он насчитал двенадцать новых телят, появившихся за этот день. Одиннадцать из них выжили, и теперь матери кормили их.
— Как ты? — чуть позже спросил он. Они остановились, чтобы выпить воды и перекусить.
— Точно такой же вопрос я хочу задать тебе. Наверно, тяжело терять одного из своих питомцев?..
— Это ночной кошмар любого скотовода. Но наград в нашем деле все же намного больше. Мы скоро проедем мимо старой поливальной скважины.
Если ты присмотришься повнимательнее, то увидишь оленей и ланей и даже нескольких лосей. Разумеется, если нам повезет.
— Мой фотоаппарат наготове.
Два дня спустя, после завтрака, Стефани отправилась в Калиспелл проявить отснятые ею пленки.
Прежде чем выйти из дома, она оглядела себя в зеркало в своей комнатке. И вдруг поняла, как хорошо выглядит в последнее время.
Стефани почувствовала, что во время их недолгого путешествия она несколько сблизилась с Гейбом. Она даже отважилась сказать ему правду о причинах, побудивших ее работать на его отца. Однако он предпочел не заметить любовь, которая светилась в ее глазах.
